Я не хочу быть здесь.
Он где-то тут, рядом. От этой мысли меня охватывает такая сильная паника, что я не могу думать ни о чём другом.
— Ты в порядке? — замечает моё беспокойство Рев.
— Нет, — отчаянно отвечаю я. Это правда. Я далеко не в порядке. Моё дыхание учащается, а перед глазами темнеет.
— Боль? Кровотечение?
— Нет, — повторяю снова. Это всё, что мне удаётся выдавить. У меня чёртова паническая атака. Резко поднимаюсь, но моё тело не слушается, и я чуть было не падаю обратно. Рев подставляет руку мне за спину, помогая вернуть равновесие, а я подавляю желание обмякнуть в его руках, прижаться к нему, словно он может залечить все мои раны. Не только телесные.
— Что не так? — спрашивает он более настойчиво.
— Мне нужно выбраться отсюда, — я делаю шаг к выходу из пещеры. Рев поддерживает меня осторожно. Я концентрируюсь на каждом шаге и на дыхании. Горло будто бы что-то сдавило, и воздух с трудом попадает в лёгкие.
Наконец, прохладный ветерок и солнечный свет встречают меня снаружи, и дышать становится легче. Я замечаю, как у меня стучат зубы.
— Нам надо найти другой вход, я не… — качаю головой. — Мне здесь не нравится.
— Ты напугана, — замечает Рев. Это не вопрос, но в его словах слышится удивление.
— Нужно быть осторожными…
— Что-то плохое случилось с тобой здесь.
Я сминаю его рукав в кулаке и морщусь. Я не могу рассказать ему о том, что здесь произошло. Вообще никому. Моя грудь вздымается и опускается, мне не хватает кислорода. Слишком мало кислорода.
— Так, ладно, успокойся, — командует он, крепко сжимая мои плечи. — Мы пойдём, куда скажешь. Я доверяю тебе.
Сглатываю и вновь сосредотачиваюсь на своём дыхании, пытаясь успокоиться.
«Я доверяю тебе».
Я знаю, что эти слова — неправда, но всё же они успокаивают ноющую боль в груди, поэтому я держусь за них, как за спасительный круг.
— Сюда, — говорю ему и разворачиваюсь, медленно, но уверенно ступая по крутому спуску к долине. Я смутно припоминаю это место. Внизу я узнаю огромную раскидистую иву и использую её как якорь, чтобы вспомнить всё остальное. Столько времени прошло с тех пор, как я была здесь в последний раз, и с той поры у меня остались не очень хорошие воспоминания. В большинстве своём. В конце концов я нахожу знакомый мне склон и ускоряю шаг. Да, это верная дорога.
— Думаешь, мы идём в нужном направлении? — осторожно спрашивает Рев, опасаясь спровоцировать новую паническую атаку. — У нас осталось всего несколько часов до заката.
Усмехаюсь.
— А что, по-твоему, будет, если ни один из чемпионов не успеет выполнить задание?
Все фейри, не выбывшие из испытаний, явно остались позади нас. Если мы идём не в том направлении, то, скорее всего, они тоже. Мы проходим по тропе к другой пещере — той, которую я узнаю. Мне всё ещё не хочется заходить внутрь, но я хотя бы знаю, каких тоннелей лучше избегать, а какие приведут нас к Стене тайн, где, как я подозреваю, будут загадки.
— Взгляни-ка, — Рев указывает на символ на стене пещеры у самого входа. Птица в полёте, нарисованная белой краской. Символ Верховного двора.
— А вот и ответ на твой вопрос.
Мы заходим в пещеру. Я вздрагиваю каждый раз, когда вижу новое ответвление.
— Помни, — мой шёпот эхом повторяется в темноте, когда мы наклоняемся, чтобы пройти под низким потолком, и заходим глубже в пещерную систему. — Чтобы ни случилось, не сворачивай в малые тоннели. Поверь мне, лучше в одиночку встретиться с Дрейком и Бриэлль, чем с тем, что скрывается там.
Рев медленно следует за мной, ничего не говоря. Единственным звуком остаются наши осторожные шаги и эхо.
Мы выходим в обширное пространство, потолки возвышаются в десятках метрах над нами, и с них свисают сверкающие сталактиты.
— Не хочешь рассказать, что с тобой произошло здесь?
— Ни за что, — твёрдо отвечаю я. — Эту тайну я унесу с собой в могилу.
Рев
Реакция Кейлин оставляет меня молча беситься. Очевидно, что у неё психологическая травма. Хотя это не такой уж большой сюрприз. Но отчего-то не даёт мне покоя. Я слишком сострадателен для своего же блага. Мне невыносимо видеть, как кто-то страдает.
При этом умом я понимаю, что она сама это заслужила. Меня вообще-то должны радовать её мучения. Мне как бы полагается упиваться её болью.
Но я не получаю от этого удовольствия.
К тому же меня терзает дикое любопытство. Да что здесь, чёрт побери, такое, что настолько её пугает? В сфере ужасов ей не было страшно ни на секунду. Она сражалась с драконами, терпела укусы гоблинов, пока беспомощно висела вверх ногами… Да ради всего святого, она оседлала теневиверну! Кейлин ничего не боится.
Но это место пугает её до трясучки. Осознание этого заставляет меня настороженно оглядываться по сторонам каждую секунду, подпрыгивая от любого шороха и морщиться каждый раз, когда она вздрагивает… И это уже о многом говорит. Вполне понятно, почему мне, представителю Светящегося двора, здесь не по себе.
А вот ей, казалось бы, должно быть комфортно в своей стихии, однако вместо этого она боится до ужаса.
— Приветствую, — раздаётся громкий голос.
Кейлин отскакивает так резко, что едва не спотыкается о камень, и не успеваю я сообразить, что происходит, как мои руки уже удерживают её за бёдра, не давая упасть. Мои пальцы скользят по коже её живота, где ткань туники была разорвана. Она тяжело дышит.
— Позвольте представиться, чемпионы, я Сфинкс, — ничего не могу разглядеть впереди, только камни и тени. — Подойдите и получите свою загадку.
Дыхание Кейлин неровное, но она делает шаг вперёд, покидая мои объятья.
Я следую за ней.
— Кейлин из Теневого двора. Ты первая, кто нашёл меня.
Она ничего не отвечает.
— Твоя загадка появится только один раз, и ты сама должна дать на неё ответ.
— Есть какие-нибудь ограничения по времени? — уточняет Кейлин неожиданно твёрдым голосом.
— Только то, что уже ограничено испытанием: до захода солнца, — тогда у нас есть несколько часов на раздумья. — Также запрещается покидать пещеру до тех пор, пока не будет дан ответ. В остальном вас никто не торопит.
— Ладно, я готова.
На высокой плоской стене перед нами начинает проявляться чёрная надпись:
«Война — моё предназначенье, но воевать я не умею.
Терплю побои и выношу боль ради блага других.
Всегда верная своей цели, я жду новых ударов.
Я могу накрыть рану, но под моей защитой она не заживёт».
Кейлин трижды прочитывает строки вслух. Я слышу, как за моей спиной доносится эхо, и поворачиваю голову. Звук стихает.
— Ты уже запомнила? Я бы хотел получить свою загадку, пока ещё кто-нибудь не пришёл.
Кейлин кивает, последний раз пробегаясь взглядом по строчкам, затем отходит в сторону, и я подхожу к стене.
— Ревелн из Светящегося двора. Ты второй, кто подошёл ко мне.
— Да-да, можно побыстрее? Я знаю правила.
— Хорошо, — мурлычет Сфинкс, и новые строчки появляются на каменной стене:
«Всяк живущий меня ищет.
Всяк живущий боится, что я окажусь не в тех руках.
Тьма пытается меня скрыть, но я всплываю на поверхность.
Я бью без предупреждения, и ни один щит не может меня остановить.
Я разбиваю сердца, и я же залечиваю раны».
Я читаю строки медленно, вдумчиво. Первым на ум приходит «оружие», потому как перекликается с загадкой Кейлин, чей ответ, как мне кажется, «щит» или «доспехи».
Это подходит ей — она старательно пытается защитить себя настоящую, и потому её раны не могут зажить. Но в своём ответе я не так уверен. Оружие обычно не всплывает на поверхность и не залечивает раны. Но это явно что-то, что может быть использовано как оружие в чужих руках.
Отхожу от стены, и слова исчезают, как раз когда за моей спиной раздаются шаги. Я бросаюсь к Кейлин и прижимаю её к стене, накрывая ладонью её рот.
