— Перед отъездом послы устроили какой-то ужасный скандал. Не хотели уезжать, кажется, или чем-то возмущались… я не поняла. Отец решил, что таким гостям не место в нашем мире. Знаешь, я тут много думала, и пришла к выводу, что он прав. Зря они вообще приезжали. До них было лучше.
Почему-то начинает саднить горло. Я потираю его и с замиранием сердца жду продолжения. Гая что-то знает. Мой единственный шанс тоже узнать — терпеливо ждать, пока она сама расскажет. Что случилось в Сирианаре неделю назад, когда меня там уже не было?!
— Урезонить дебоширов было трудно. Особенно тот, огненный маг разбуянился. Обрушил половину дворца. Ту часть, где почти никто не жил, к счастью. Какой свинский поступок в награду за гостеприимство, которое мы им оказали.
Не верю, что это говорит Гаяни. Это не её слова — те, что сейчас выходят из её рта. Она смотрит куда-то вдаль, за окно, и словно в трансе продолжает рассказывать.
— В конце концов он чуть не убил Мардухая. Отцу пришлось впервые за тридцать лет применить свой дар.
— Дар отца?!
Не помню ни разу, чтоб он хоть как-то демонстрировался. Магические силы элара, как и элассы, всегда презюмировались, как нечто невероятно мощное, но держались в строгом секрете.
— Да. Можешь представить масштаб проблемы.
— И что же… что сделал отец?
Гаяни оборачивается, бросает беглый взгляд на меня и снова обращается к созерцанию неба, облаков, горных далей — или что там еще видно из нашего орлиного гнезда.
— Пространственный перенос. Перемещение крупных предметов.
— Насколько… крупных? И как… далеко?
Гая пожала плечами.
— Настолько, чтобы вытолкнуть всю троицу из дворца прямиком к порталу. Кони, правда, остались у нас. Их уже пустили на мясо, кажется. Точно не знаю.
Такое равнодушие сестры к судьбе «монстров» пугает меня больше всего, что я от неё услышала сегодня.
— И… что было дальше? И при чём тут ты? Чем ты помогала Мардухаю?!
Я с ужасом жду ответа. Гая вздыхает.
— Ничего особенного. Просто когда гостей удалось выпихнуть обратно в их мир, меня вызвали… и я помогла Мардухаю уничтожить портал.
Вскакиваю, путаясь в одеяле. Бросаюсь к сестре, рискуя каждую секунду свалиться в обморок, так меня шатает, и пол ходит ходуном под ногами, постоянно пытается сбросить меня со спины, как будто я оседлала бешеного джархана.
Хватаю Гаю за плечи, разворачиваю к себе и встряхиваю. Её волосы собраны в гладкую причёску, прилизаны волосок к волоску, крохотный пучок сзади.
— Гаяни! Как ты могла, Гаяни! Разве ты не понимаешь?! Теперь же никогда… Ты больше никогда не увидишь Ричарда!
Она вцепляется в мою руку и отбрасывает её. Делает шаг назад. По её лицу проходит судорога боли.
— И пусть!! Так и надо! Это замечательно! Я же этого и хотела! Ши, неужели ты не понимаешь?! Зато теперь я совершенно точно, никогда-никогда его не…
Гая закрывает лицо ладонью, горбится. Её плечи вздрагивают, но я не решаюсь больше коснуться. Меня накрывает ощущением полного бессилия.
Наконец, Гаяни убирает руку и выпрямляется. На её лице снова абсолютное спокойствие.
— Это глупости. Нет никаких кошмаров. Я никого не убивала и не убью. Теперь я наконец-то, по-настоящему счастлива. Порадуйся за меня, сестра.
Она порывисто уходит и у самой двери оборачивается.
— Приготовься. Скоро за тобой придут. Церемония распечатывания твоего дара и благословления гиаром начнётся через час. Сразу после этого состоится свадьба. Наш отец уже прибыл. Твой будущий муж тоже. Церемонию проведёт сам Мардухай в присутствии Зрячих. Радуйся, Шиана! Сегодня самый знаменательный день в твоей жизни.
Когда молчаливые прислужницы в низко надвинутых на глаза капюшонах явились меня переодевать, я чуть не расцарапала им лица и не начала кусаться.
В конце концов, одежду и принадлежности для мытья они торопливо бросили прямо на пол и ретировались.
Я подумала немного, и решила одеться сама. Слишком замёрзла. А ног уже почти не чувствовала. В каком состоянии были исцарапанные, саднящие подошвы, решила даже не проверять. Когда переодевалась, была поражена, как сильно стала просвечивать моя и без того бледная кожа. Рёбра можно было пересчитать на глаз.
Еды мне по-прежнему не принесли. Решили видимо, что голодная невеста будет сговорчивей.
Поборов брезгливость, я напилась прямо из большого кувшина с водой для умывания, что мне принесли вместе с пустой лоханью. В конце концов, пока ещё эта вода чистая — обыкновенна горная, ломящая зубы ледяным привкусом снега.
И только напившись так, что онемели губы, остатком я кое-как вымылась. Натянула на себя «свадебный наряд» — такой же серый балахон с капюшоном, как тот, в котором была Гаяни. Впрочем, я привыкла к такой одежде. В ней обычно щеголяли маги. А сегодня Мардухай собрался высвобождать мой крохотный магический дар.
Можно было бы помечтать, что там окажется что-то, что меня спасёт, но когда мне помогали мечты?
Огромным соблазном было выйти вон из окошка. Но я сначала поняла, что это не мой путь и я просто не смогу — а потом заметила едва мерцающую голубым тонкую плётку магического барьера на нём. Они всё предусмотрели…
Когда я отодрала от груди влипший в неё камень с подвеской, на коже остался красный след.
Я долго, очень долго вертела артефакт в руках и так, и эдак… ничего не менялось. Этот булыжник тоже не собирался становиться моим ключом к спасению. Даже цвет не поменял. Даже не подмигнул каким-нибудь огоньком. Я в очередной раз усмехнулась собственной наивности. Где-то глубоко внутри меня глупая надежда никак не хотела умирать. Ну-ну, мечтай! Сегодня ты узнаешь, что бывает с девочками, которые слишком много мечтают.
Немного поколебавшись, я надела камень на шею. В конце концов, что я теряю? Выкидывать его некуда всё равно. И жалко. Спрятать негде. Так пусть остаётся на память.
Когда за мной, не без опаски, снова пришли, я уже была собрана и готова.
Интересно, что происходит, если невеста прямо у алтаря заявляет, что категорически против брака? Ни разу не слышала о таких случаях. Вот и узнаем. Отцу придётся выпихивать меня в замужество своим магическим даром так же, как выпихнул иномирян в портал. Потому что я лучше умру, чем позволю Боргу ещё хоть раз до меня дотронуться.
Горы в Сольмиваре другие. И стены другие тоже. От них нет ощущения защищённости, уютного логовища. Они будто следят за тобой со всех сторон сразу тысячами невидимых глаз. И ещё они чёрные — угольно-чёрные, как будто пожрали весь солнечный свет. И мою душу хотят тоже. Но обойдутся.
Гаяни я пока не представляю, как вытащить. Эта задача мне точно не по плечу — я за себя-то не могу постоять. Но сердце обливается кровью при мысли о том, что с нею сделали пещеры Сольмивары.
Мы спускаемся так долго, что я уже еле иду. Сил нет совсем.
Тоже мудрый расчёт здешних обитателей. Чувствую, когда доберёмся до нижних уровней, у меня не хватит силёнок даже рта раскрыть, чтобы пропищать «Нет!»
Под конец меня уже поддерживают под локти две девушки. Приходится согласиться, хотя это больше похоже на конвой. За всё долгое время пути мои стражницы не произносят ни слова. Лишь призрачно мерцают камни гиаров под капюшонами.
Я застыла от удивления, когда увидела, куда меня привели. Почему-то ожидала, место проведения обряда будет чем-то вроде подземного зала с колоннами или на худой конец величественного грота со сталактитами и сталагмитами.
А сейчас прямо передо мной совсем небольшая пещера. И в ней на удивление мало народу. На каменном троне чуть поодаль вижу отца с Мелией. Рядом с ними — вот удивление, мама. У неё измученный вид, тени под глазами. А ещё совсем нет живота. Значит, моя сестрёнка уже родилась?! И никто не сказал…
Дальше мой взгляд натыкается на тёмную, напряжённую фигуру Борга. Он стоит в отдалении ото всех и смотрит куда-то себе под ноги, сцепив руки за спиной. Я поскорее отвожу глаза, чтоб не заметил. Мне больно даже видеть его.
