а не к гипотетическому центру льда.
– Согласен, в равномерной толще, конечно, ядро будет висеть по центру, но если лед бесконечен, и в нем есть полости, то гравитация все равно его прижмет, – Джорданий повернулся к своему оппоненту. – Вот чем вы объясните цикличное смещение ядра по отношении к ледяному своду?
– Так это давно доказано. Ядро движется в водяном потоке в образе воронки, созданной еще в древности многочисленными вулканами, которые еще продолжают вносить нестабильность в наш мир. К примеру, вода закрученная в сосуде, будет вытеснять все предметы на поверхность, то есть почти в центр.
– Бред. Ядро тяжелое, и вы верите, что вода может его вытеснить на поверхность воронки? И какую ж мощь нужно вулканам, чтобы сдвинуть триллионы тонн каменного шара?
Оратор отпил воды.
– Так мы и наблюдаем, – взял паузу Инквизитий – Ядро одной стороной ближе к небосводу, значит, оно просто медленно плывет из-за своих больших габаритов навстречу очень маленькой превышающей гравитации, сокрытой во льдах. Возможно, это такой же водный мир, как и наш, только слишком далекий или маленький.
– Температура поверхности ядра всего 55 градусов, если бы оно двигалось, то не успело бы растопить лед на расстоянии и давно с ним сомкнулось. Ваша теплая рука в 36 градусов может долго лежать на льду, протаивая его по миллиметру в минуту. Формулы – упрямая вещь, разница в толщине воды от ядра до небосвода на противоположных сторонах равна пяти километрам, и она постоянна, значит, если мы плывем навстречу чему-либо, то скорость должна соответствовать этой разнице, а это огромная скорость, а не миллиметры в год. Мы не видим впереди нашего ядра мощного нагревателя и позади сужающегося шлейфа.
– Хорошо, я чисто гипотетически допущу ледяной шар, тогда в нем ядро должно быть всегда в центре, чего мы не видим. По вашей теории, одна сторона корки льда толще и притягивает ядро ближе, тогда теплое ядро растопило бы его, а с тонкой далекой стороны оно больше остыло и наморозило, тем и выровняло положение. Ядро все же двигается.
– Моя гипотеза заключается в том, что наша планета – это шар, покрытый ледяной коркой, а вращается она вокруг другой, огромной, в сотни, может, в тысячу раз больше нашей.
В зале раздался гул протеста, свист и ехидный смех.
– Вертится шар ледяной! Ха-ха!
– На костер его!
– Сжечь еретика!
– Только при наличии огромного соседа объясняется вся физика, – сквозь шум продолжил Джорданий. – Вода притягивается к ядру, поверхность которой замерзла, образовав корку льда, который, в свою очередь, тоже притягивается к ядру. Жидкость всегда стремится равномерно распределиться на поверхности. А наличие большого соседа объясняет смещение ядра. Поэтому каменное ядро планеты находится не в самом центре и не прижато к своду. Равномерность гравитации во льду невозможна, так ультразвуковая эхолокация подтверждает наличие полостей в нем, и они все разные и разбросаны хаотично, это значит, и гравитация небесного свода не равномерна. Приведу пример: если поставить на иглу шарик, то любая пылинка может вывести из равновесия его, и он упадет. Почему не происходит это с нашим ядром? Это означает лишь то, что лед очень тонок и не может создать ответную силу. Что может быть далее за ледяной корой? Пространство вне планеты – огромная пустота или же заполнено газами. Что касается колебания ядра, вот здесь самое интересное: это допускает наличие огромного соседа, вокруг которого мы вращаемся, как камень на нитке, только в роли нитки – гравитация. Тяжелое ядро стремится убежать от соседа, а вода полегче остается притянутой, вот и наблюдаем смещение.
– Но ультразвуковая локация и бурение доказывает обратное. Мороз растет, а не уменьшается с приближением к вымышленному соседу.
– А как сильно может кричать в рупор афалия? Я же не говорю, что лед тонок и его можно пробить ластом. Мы пробурили свод на пять километров, мороз возрос, и на этом закончили. Локация свода в разных местах показала наличие многочисленных полостей, и мы, к удивлению своему, обнаружили длинные многокилометровые полосы с острыми концами, они сужаются в нашем направлении словно лезвия ножа. И эти полоски на максимальной возможности аппаратуры дают возможность предположить, что это и есть поверхность корки с многочисленными разломами. Если бы эти трещины были под водой, то они перемерзли бы. При прокладке большого диаметра шахты в три километра высотой и установке механического усилителя ультразвука и самого громкого афалии мы обнаружили над ней бездонную трещину, то есть если смотреть с нашей стороны, трещина имела глубину бесконечности. Толщу льда ее края мы не смогли пробить.
– Почему трещина? Возможно, это просто гигантская полость, ведь наш газ порой прорывается через протаенные каверны свода, вот он и образует огромные полости, а далее гравитация льда постоянно во всех направлениях и он останавливается.
– Хорошо. Чтобы опровергнуть или подтвердить мою гипотезу, необходимо проделать десяток шахт в разных направлениях, и высотой – не менее десяти километров. Тогда наши улучшенные сонары смогут пробить еще десять километром, за которыми, я уверен, мы ничего не обнаружим, точнее, наткнемся на космическую пустоту.
– Это миллионы эсов! (прим. единица валюты – один разряд электрического ската) – возмутился Инквизитий. – Выбросить в воду ради того, чтобы опровергнуть дикую гипотезу, рожденную в безумной голове. Кстати, что-то неслышно пришельцев, видно, не успели ухватиться за ледяной покров и барахтаются в пустоте.
– Разрешите мне добавить к слову Джордания, – к трибуне с опаской подошел молодой студент глубоководной разведки.
– Да пожалуйста, присоединяйся Коперний, – Инквизитий указал на место возле оратора.
– Вдвоем гореть веселее.
–– И дешевле, сэкономим на костре.
Посыпались шутки из зала.
– Я вот только сейчас сделал расчет изменения давлений с погружением в самую глубокую впадину, это, конечно, не открытие, давление растет на единицу за каждый километр. Я вот что предполагаю: падение давления в скважинах льда должно следовать такому же принципу.
Зал замер с открытыми ртами.
– И по расчетам увеличения давления с глубиной получим высоту в небосводе в тридцать километров водяного столба.
– Но это может указывать на то, что гравитация после заявленных тридцати километров уравновешивается, и далее вступают силы космического льда, – неуверенно возразил оппонент.
– Молодец, малек! – хлопнул его Джорданий по плечу. –Мы уже рассчитали границу нулевой гравитации. И если бурить выше 30 километров, по расчетам молодого афалия, давление упадет до нуля – это и будет поверхность жидкости, а лед поднимется на 10 процентов выше в связи с низкой плотностью. Значит, максимальная толщина льда 33 километра. Коперний, ты не против перейти ко мне на кафедру?
– Наука всегда граничит с безумием,
