Во Вспышке в Солнечной комнате.
Он нахмурился, словно всплыло глубокое воспоминание.
— Была темная ночь. Такой бури никто еще не видел. Но каждый воин хакала ощутил зов. Чувство, что, если мы не вмешаемся в бой, солнце больше не поднимется, — его голубые глаза посмотрели на меня, сияли ярко, как звезды сверху. — Мы не понимали, что спасали Свет. Потом, когда наши души связались с вашими, мы осознали размер нашего поступка. Что мы будем навеки связаны душами.
Я нашла его ладонь во тьме.
— Ну, я рада, что это ты, Асани, спас меня в ту ночь.
Феникс удивлённо моргнул, услышав свое духовное имя, и улыбнулся, понимающая мудрая улыбка, которую он пронес через века. На краткий миг его лицо словно стало лицом воина с косой — широкие щеки, сильная челюсть и гладкая кожа, словно черты были вырезаны из эбонитового дерева.
— Судьба сделала меня твоим Защитником, Тишала, — он использовал мое имя и сжал мою ладонь. — И судьба свела нас снова. Смотри! — он указал на что-то далеко впереди…
— Видишь ту звезду, Тишала? — шепнул Асани, мы сидели бок о бок на холме, теплый ветер окутал нас, как одеяло, и тихий стрекот сверчков свел нас в объятиях.
Я глядела на ночное небо, мерцающее, как океан над долиной.
— Какую? — выдохнула я.
— Ту яркую, на севере, — он притянул меня ближе и указал. — Где бы ты ни была, в каком бы воплощении ни была, смотри на ту звезду и знай, что я с тобой. Твоя жизнь с моей, как всегда…
— Наша звезда! — охнула я. Пульс участился, а связь углубилась. Постоянная звезда в небесах соединяла первую жизнь как Тишалы и Асани с жизнью Дженны и Феникса. Наши души далеко ушли во времени, но я поняла, что мы были, как всегда, вместе.
Я смотрела в лицо Феникса, утомлённые, но решительные черты смягчил свет луны.
— Твоя жизнь с моей…
— Как всегда, — ответил он, завершив фразу, подтвердив нашу вечную связь.
Мы какое-то время шли в тишине, умиротворённые, шаги хрустели, Джуд и Тарек шептались сзади. Потом Феникс сказал:
— Я слышал о твоих родителях. Мне жаль.
Звезды в небе вдруг стали размытыми, я смаргивала слезы. Неожиданное напоминание о потере грозило разбить мое сердце.
— Спасибо… — ответила я, горло сжалось, голос дрогнул. — Я т-т-так с-с-скучаю по ним.
Он нежно сжал мое плечо, я всхлипнула.
— Не отчаивайся, — тихо сказал он. — Однажды вы встретитесь, я уверен.
Я вытерла слезы ладонью.
— Думаешь? Но они не были Первыми Предками.
— И это могло их спасти. Охотники, убившие их, не провели ритуал, — объяснил он. — Их душам не помешали переродиться. Да, они уже не будут твоими родителями в следующей жизни, будут выглядеть иначе, но ты узнаешь их. И они проявят к тебе доброту, хоть не будут помнить тебя как дочь.
Вес горя на сердце стал легче от его слов.
— Спасибо. Так немного легче, — ответила я с горькой улыбкой. Потеря родителей все еще оставляла боль и пустоту во мне, но было приятно знать, что я увижу их в будущей жизни.
Мы поднялись на дюну, Феникс вдруг повернул налево.
— Ты точно знаешь, куда идешь? — спросила я. Пустыня казалось пустошью со всех сторон.
— Более-менее, — ответил он, глядя на небо. — Хейвен на западе. Идем за Минтакой, — он указал на дальнюю звезду справа в поясе Ориона. Уверенность Феникса в навигации в пустыне напомнила мне Амастан и время, когда он учил меня искать путь по Сахаре. Я подняла взгляд, стала искать путь. Я нашла Венеру, потом Сириус — самую яркую звезду на небе. Я различила созвездие Кассиопеи, указывающее на Полярную звезду на севере. Я вспомнила важность запахов в пустыне, особенно, далеких костров, и как свет луны был лучше факела в поиске пути во тьме.
Мы шли в ночи, Феникс хотел уйти подальше от разбитой машины, пока не рассвело, и покров тьмы пропал. Но горизонт становился ярче, и рассвет прогнал звезды. Без тени или укрытия пустыня быстро нагревалась, и мы вспотели, устали и хотели пить. Мы делились водой из бутылки, но на четверых этого было мало.
— Видите? Я говорила, что нужно было идти по дороге, — раздраженно буркнула Джуд, Тарек допил последние капли. — Мы могли хотя бы добыть припасы в первом городе.
— Мы дойдем до Хейвена раньше, чем умрем от жажды, — спокойно ответил Феникс.
Вытерев пот со лба, Джуд нахмурилась.
— По моей оценке, нас ждет день пути.
— Значит, найдем воду по пути, — сказал Феникс.
— Шутишь? Где? — спросила Джуд, махнув рукой вокруг. Вокруг нас был лишь песок, сухостой и дюны. Жар мерцал вдали, и я вспомнила с болью свое время как Суры в Сахаре. Ее жажда в соляной шахте Тагазы была не тем опытом, который я хотела повторить. Горло болело от мысли об этом.
— Не переживай. Я был когда-то туарегом, — напомнил Феникс. — Я знаю, где в пустыне источник воды. Пока помести это в рот, — он взял с земли круглый гладкий камешек.
Джуд недоверчиво посмотрела на него.
— Это не уберет жажду, — сказала она.
— Нет, — ответил Феникс. — Но ты замолчишь, не будешь терять влагу на болтовню…
— Тише! Слышите? — Тарек перебил их разгорающийся спор.
— Что? — спросил Феникс, повернувшись к нему.
— Гул. Как комар…
Хмурясь, Феникс прислушался. Я и другие тоже. Пустыня была зловеще тихой, только порой шумели насекомые. Я начала думать, что Тареку показалось, но уловила вдали гул, который становился громче. Щурясь от солнца, мы посмотрели на ясное небо, искали источник звука.
— Дрон! — завопил Тарек, указывая на черную точку высоко над пустыней.
— Думаешь, это Танас? — я ощущала себя опасно открытой на этом участке земли.
— Наверное, — ответила Джуд. — Дроном проще всего нас найти.
— Вперед! — Феникс побежал. — Нужно найти укрытие.
Мы бежали по грубой местности, ноги поднимали пыль. Гул преследовал нас.
— Там! — сказал Феникс, указывая на щель в каменистом холме.
Мы упали
