Шли томительные бессонные минуты, хотя Никош уложил девушку рядом, он никак не мог заснуть. Казалось, едва закроет глаза, она ускользнёт и снова попадёт в беду. Совсем глубоко в душе притаилась колкая обида, что Сония сбежала наутро после его ласк, полных любви и нежности. Внутри медленно, но верно, начало накапливаться раздражение, словно девушка действительно притихла и строила планы побега.
Сония дулась, но высказывать обиды или жаловаться не решалась. Она покорно лежала, отвернувшись и свернувшись калачиком, у самого края их постели. А Никош с каждой минутой всё больше сердился. Желания приласкать невесту или успокоить — уже не было и в помине. Он устал и хотел спать. Однако никак не мог оставить Сонию без пристального внимания и спокойно отдыхать.
Вымучившись от невозможности уснуть, он решил проблему просто: условно говоря, на ночь посадил девчонку на цепь. Точнее, на тонкую, но крепкую, цепочку, которую закрепил через браслет на щиколотке и обернул вокруг прикроватной стойки. Он даже решил, что и завтра оставит на ней это новое украшение. Никош почувствовал, что он смог относительно успокоиться, только защёлкнув на тонкой щиколотке золотой браслет с длинной цепочкой. Привязь позволит девушке свободно передвигаться, но лишь в пределах комнаты. Да и завтра теперь будет, не волнуясь за неё, спокойно заниматься делами. Взгляд Сонии стал глубоко-глубоко обиженным, но Никош сегодня не был чутким к её обидам. Пусть обижается! Зато гарантированно живая. И Никош, наконец, погрузился в крепкий сон без сновидений.
А утром снова на полу оказалась ледяная вода! Давно Сония не устраивала ему таких выходок. Никош невольно подумал о том, что раньше, когда он устранял последствия водных проделок, девушка только насмехалась, а сегодня она в страхе шарахается от его окрика. Он посмотрел на жмущуюся в углу девушку: избитая и посаженная на цепь. Снова заскреблась в душе непрошенная жалость. Сегодня Сония совсем закрылась от него. Боится. Что теперь делать?
Свадьба через два дня, а он добился только того, что невеста теперь в страхе шарахается от него. Но всё равно, мокрица такая, продолжает творить мелкие водные пакости! Судя по всему, всю ночь магичила!
— Вернись в кровать, — строго приказал Никош. — Быстро!
Сония не шелохнулась. Никош раздражённо вздохнул и широкими шагами, разбрызгивая воду, направился к ней.
— Я больше не буду! Я не хотела! Я не специально! — в страхе закричала она, обхватив себя за плечи в жесте самозащиты, как бы обнимая.
Никош поднял Сонию на руки. Она начала тихо хныкать, пряча лицо в ладонях. Вернувшись со своей ношей к кровати, Никош сел на неё и устроил девушку у себя на коленях. Цепочка тянулась по воде как змея. Отвёл от нежного лица тонкие девичьи руки.
— Ну и чего ты куксишься? Чего трясёшься?
— Ты будешь меня бить?
— Я тебя бил раньше, когда ты свои пакости в доме или в парке устраивала?
— Нет…
— Почему решила, что теперь стану?
— Потому, что ты… меня там… у обрыва…
— Там, у обрыва, твой поступок мог стоить тебе жизни, Сония. Я слишком сильно испугался за тебя, поэтому потерял контроль. И сразу скажу, я не уверен, что смогу снова сдержать свою ярость, если в будущем ты опять сделаешь что-то, что будет угрожать твоей жизни или здоровью. Это понятно?
Сония молчала.
— Я спрашиваю: понятно, Сония?
— Да… — прошептала еле слышно.
Никош прижал к себе всё ещё немного дрожащую девушку и, покачивая её, как ребёнка, занялся магической просушкой спальни.
К тому времени, как он закончил, невеста на его руках совершенно притихла.
— Сними с ноги цепочку, — жалобно попросила она.
— Не могу. Мне уйти надо, а ты можешь снова глупость какую-нибудь сотворить.
Сония рвано вздохнула, подавляя новый всхлип.
— Прости, малыш. Но сейчас, если я тебя не вижу, мне кажется, что в этот момент ты уже падаешь на камни или стоишь перед диким кабаном, а я не успеваю спасти… Не могу нормально думать ни о чём или чем-то заниматься. А у меня много работы, девочка, не могу тебя караулить целый день.
— И что? Я теперь всю жизнь просижу на цепи? — с ужасом спросила Сония.
— Не всю. Дай мне немного успокоиться. Зачем ты убежала? — вздохнул Никош.
— Мне было очень стыдно смотреть тебе в глаза. Я отдалась до свадьбы, бессовестно стонала той ночью, просила ещё… Я — падшая женщина, — Сония спрятала горящее лицо в ладонях и прижалась им к его груди.
— Бездна! Бежать-то зачем? — он пытался отодрать руки от её лица и заглянуть девушке в глаза.
Не понял. Она, что, от стеснения чуть со скалы не навернулась? Такое объяснение не умещалось в его голове.
Сония молчала, опустив голову и кусая губы. Щёки, шея и даже грудь пылали красным. Она нервно качала ногой с цепочкой, и та тихо позвякивала.
Точно. Стесняется.
— Вот, глупая…Какая же ты глупая…Ты самая лучшая на свете, Сония. Мне никто, кроме тебя не нужен. Я влюбился в тебя, мокрица, как дурак ненормальный. И ты не сама мне отдалась. Я тебя немного подпоил и взял, потому, что ты никак не хотела соглашаться на брак. А у нас свадьба уже через два дня. Сония, прошу тебя, согласись стать моей женой. Иначе, я вынужден буду уехать от тебя, надолго! Я для тебя всё сделаю, девочка моя.
— Цепочку сними, — она ещё отворачивала лицо, слушая, но руками его уже не закрывала.
Никош несколько минут сидел неподвижно, потом медленно снял с щиколотки браслет.
— Теперь скажешь мне в храме «да»?
- Мне вчера было так страшно — прошептала Сония.
— Мне тоже. Никогда в жизни так не пугался. Сильно больно высек? — так же тихо отозвался Никош.
— Больно. — Соне не хотелось признаваться, что от порки уже и следа не осталось, благодаря толстым юбкам.
Пусть сожалеет! Но Никош продолжил неожидано грозно:
— И хорошо. Больше не будешь глупо рисковать собой. Через тот перевал, в сторону которого ты рванула, даже мужчины только в связке ходят!
И тут же, противореча собственной суровости, Никош ловко повернул Сонию и начал задирать подол, чтобы осмотреть её пострадавшие ягодицы.
— Прости… Дай посмотрю, может, мазь нужно приложить.
Сония стала резво сопротивляться, повалив их обоих на постель. Их борьба, в положении лёжа, незаметно и быстро переросла в горячую любовную схватку.
Холодное осеннее солнце стояло уже в зените, когда нежно обнимая свою женщину, после жарких занятий любовью, Никош, наконец-то, получил от Сонии долгожданное согласие на брак.
Глава 36
Тихая война с мастером продолжалась ещё некоторое время.
После того, как Оза провела ночь в стойке посередине двора, и учитель разрешил ей идти на завтрак, он сразу понял, что наказание, как таковое, не состоялось. Девчонка слишком легко разогнула колени, потом спокойно и слишком быстро пошла в сторону столовой. А должна была стонать и плакать от боли в мышцах во всём теле и еле-еле передвигать ноги.
В глазах сурового молодого мужчины на безумно короткий миг промелькнула досада, но в остальном его лицо осталось совершенно невозмутимым. Ему ещё два с половиной месяца с этой изнеженной изворотливой лисой возиться! Как же он её ненавидел! С первого взгляда на её стройную летящую фигурку в этом воздушном платье, с первого её появления на тренировке, когда вместо настоящих учеников тянуло наблюдать за ней одной!
Мастеру очень хотелось разоблачить хитрость ученицы и наказать её снова. Однако, когда он перед рассветом подошёл к ней, стойка Розалии была безупречна, а какие-либо следы применения магии отсутствовали. Учитель понимал, что этой ночью Принцесса явно пользовалась своим особенным даром, но отследить его применение мог только Его Величество. По сути, сам мастер, к своему глубокому сожалению, пока, не смог назвать причину для наказания, поэтому и вынужден был просто отправить ненавистную обманщицу в столовую.
В то ясное летнее утро молодой учитель ещё наивно думал, что найдёт управу на наглую девицу и вразумит её на абсолютное послушание. Он даже не догадывался, как много уже было у Озы жестоких учителей в жизни.
