и встаю.
Иду к окну, не оглядываясь. Застываю и смотрю на тёмное небо, которое начинает сереть на востоке. За спиной раздаются шаги. Гьера снова оказывается передо мной. Льнёт всем телом, обвивает шею руками:
— Пожалуйста, Сардар, в последний раз, — просит хриплым грудным голосом. — Мы так давно не виделись, твоя девочка соскучилась.
— Моя девочка, — цежу сквозь зубы, — сейчас хрен знает где! — сдавливаю её запястья и грубо отбрасываю, не церемонясь на этот раз.
Гьера отшатывается на пару шагов и поражённо на меня смотрит. Сощуриваю глаза:
— Мне стоит намекнуть лорду Силу, чтобы лучше смотрел за своей женой? Или мы друг друга поняли? Всё давно кончено, ясно тебе?
— Так уж и давно? — шипит, наступая на меня. Её кружевная накидка съезжает в сторону, обнажая плечо.
Инстинктивно смотрю туда.
— Кого ты обманываешь, Сардар? — несколькими резкими движениями Гьера раздирает завязки и сбрасывает на пол кружевную накидку, оставаясь в тонкой тряпке на тонюсеньких лямках. Очерчивает пальцами грудь, демонстрируя товар лицом. — Помнится, мы неплохо провели время, пока твоя жена рожала. Вот и сейчас её нет, почему бы нам…
— Что ты несёшь? — выплёвываю зло, внутри клокочет. — Совсем рехнулась? Понятия не имею, с кем ты там проводила время, не со мной точно!
— Но поцелуй…
— Бездна! — морщусь, сдавливаю переносицу. — Заткнись уже! Ты только унижаешь себя этим разговором.
Убираю руки в карманы брюк, отступаю назад. Смотрю на бывшую раздражённо и холодно:
— Не было поцелуя. Ты обслюнявила мне рот, я вышвырнул тебя из комнаты. Всё. А теперь…
Достала. Хочу сказать, чтоб проваливала к мужу, но вдруг застываю на месте. Чувствую, как глаза непроизвольно расширяются, а затем зло сужаются до узких щёлочек.
В пару шагов оказываюсь рядом, дёргаю со всей дури тряпку на её груди. Слышу жалобный треск рвущейся ткани и испуганный вскрик Гьеры. Чувствую её гладкую кожу под своими пальцами и вижу багровые полосы, которые сам же и оставляю.
— Что это? — встряхиваю Гьеру за плечо.
Мы оба с ней смотрим на чернильно-чёрный пятилистник с заострёнными краями, от которого в разные стороны расходятся шипы. След тёмной магии. На мне таких следов до хрена, но на ней-то откуда?
— Это п-просто рисунок, ты же его видел! Он у меня давно!
Продолжая сдавливать плечи Гьеры, пытаюсь припомнить, когда, вообще, был с ней в последний раз. Давно. Когда Лана только приехала.
Насмотрелся тогда на неё, и стояк был каменный, а Лана беременная, да и вообще всё было иначе тогда. Пришлось сбрасывать пар по привычке с Гьерой. На тот момент никакого цветка на ней не было. Он появился после. И я, кажется, догадываюсь, когда.
Гьера пытается высвободиться, изворачивается, как змея на раскалённом песке. Прихватываю её за волосы на затылке и заставляю смотреть мне в глаза:
— Это сделала ТЫ, — не спрашиваю, просто констатирую факт.
Её глаза испуганно расширяются, тело начинает вонять липким трусливым потом.
— Я… не… понимаю… — пищит жалобно.
Напрягаю ментальную силу, давлю на её сознание. Запрещённый приём, вот только плевать я хотел на запреты:
— Правду, — цежу сквозь зубы, — го-во-ри!
— Да! Это сделала я! Я подменила её сорочку, когда все ушли!
— Защита замка?
— Я… отключила её.
— И с Тайтоном её свела.
— Дыааа, — Гьеру бьёт мелкая дрожь. — Но, Сардар, всё это ради нас! Я люблю тебя! А она пусть убирается! Ей здесь не место!
— Это тебе. Здесь не место. Где она? — рявкаю на неё так, что стёкла в окне вибрируют. — Мне следовало раньше догадаться, то ты опять снюхалась с братцем! Где он держит её? Отвечай! Или, клянусь Драконьим Богом, я заставлю твои мозги закипеть прямо сейчас!
— Я скажу! Скажуууу! — всё лицо бывшей в слезах и соплях, белки глаз покрылись красными трещинами. — Но это не поможееет! Никому не добраться на Чёрный утёс живым!
Чувствую, как угол рта нервно дёргается при этом слове. Разжимаю пальцы. Гьера обессиленно оседает на пол.
Чёрный утёс — неприступная крепость посреди Сумеречного моря. Укреплённая, вооружённая, с отличным обзором во все стороны. Подлететь или подплыть к ней незаметно — невозможно.
— Тебе никогда её не вернуть, Сардар, — хрипит Гьера. — Подстилка Тайтона вернулась к своему хозяину, где ей и место.
— То есть, ты даже не раскаиваешься, — проговариваю спокойно.
— Раскаиваюсь? Да я её ненавижу! Пусть она сдохнет, наконец! И пусть всё будет как раньше!
— И не угомонишься.
Чувствую тьму. Тьма чувствует, что я не сдерживаю её больше. Засовы открыты, железные двери распахнуты настежь. Она ползёт сначала несмело, будто поверить не может в то, что не держу. Отпустил.
Чёрные всполохи тянутся от солнечного сплетения вверх по груди, обвивают шею, застилают глаза. За окном вовсю разгорается рассвет, а у меня перед глазами густеет тёмная пелена. У кончиков пальцев клубится чёрный дым.
Гьера смотрит на меня снизу вверх глазами-плошками и отползает на заднице назад, будто это поможет:
— Сардар, что это? — тычет в меня пальцем и трясётся, будто чудовище увидела.
— Видишь ли, Гьера, — усмехаюсь, а голос мой и не мой одновременно. В нём железо, злость и нечто иное. — Если долго всматриваться в Бездну, то Бездна начинает всматриваться в тебя. Мы живём в таком месте, что не всматриваться не получается. И я подумал, что, если не можешь победить тьму, стоит примкнуть к ней.
— Что… взамен?
— Ты ведь уже и сама догадалась.
Тени в углах приходят в движение, сгущаются, формируя высокие силуэты с рваными краями. Пошатываясь, они движутся к жертве, обступают её.
Разворачиваюсь и иду прочь, не оглядываясь. Визг Гьеры разрывает предрассветный сумрак и глохнет с первыми лучами солнца над горизонтом.
Алана.
— Ну, здравствуй, жена, — мутно-серые глаза Иниса взирают отстранённо и холодно.
С опаской смотрю на него, пытаясь предугадать реакцию. В нашу последнюю встречу он был нежен и добр. Был? Или хотел казаться?
— Инис, — заставляю себя собраться, и чтобы голос не дрожал.
Сжимаю пальцы в кулачки, чтобы не видно было, как они дрожат. Прижимаю их к груди.
— Ты здесь, чтобы спасти меня? — спрашиваю с надеждой.
Он приближается. В безупречном белоснежном камзоле. Такой неуместный и роскошный в окружающей нас убогости.
Шаг. И я сглатываю. Шаг. Спускаю ноги с кровати, чтобы встать и отойти от неё подальше. Шаг.
Мои глаза упираются в его начищенные до блеска остроносые жемчужные туфли. В носу зудит от подступающих слёз. Я не решаюсь смотреть на него.
— Спасти? — усмехается зло. — Я УЖЕ тебя спас, Алана.
Его холодные пальцы больно обхватывают мой подбородок и задирают его вверх. При виде моих слёз лицо Иниса искажается ненавистью:
— Ты не рада? Дрянь!
