так, но иллюзия контроля над ситуацией успокоила и притупила бдительность.
Свадьба? Он вообще не собирался жениться. Но когда Анна об этом упомянула, он понял, что это - еще один способ сковать ее.
Диссонанс вызывало в ней все. Взгляд, улыбка, неторопливые жесты и, - готов поклясться! - тонкий аромат жасмина. В ванной был всего один кусок обычного мыла без запаха, так откуда взялся чертов жасмин?
Всякий раз, когда она открывала рот, он до зубовного скрежета желал сдавить эту хрупкую шею, но каждый раз останавливался.
Александр укорил процесс подготовки к свадьбе, как мог. Заплатил кому нужно, нанял кого нужно, сделал что нужно. Чтобы не сорваться и не уподобиться каннибалу, он даже с головой ушел в работу, благо поводов хватало. Чертов дядюшка, как с ума сошел из-за никому не нужного наследства, насылая гром и молнии на его голову. То покушения, то финансовые проверки, то крысиные набеги.
Но разве все могло быть так просто?
Эта невыносимая девица будто чувствовала, когда он более-менее обретет эмоциональную устойчивость, и именно в тот момент выкидывала какой-нибудь фортель. Не помня себя от ярости и нарастающего голода, он бросался в особняк, где та сидела, будто послушная невеста, и натыкался на ее испуганный невинный вид. Такое лицо охлаждало пыл, но в глубине души он чувствовал, что что-то не так.
И он наблюдал. В доме на каждом шагу была распихана куча камер и жучков. Поначалу он смотрел на экраны, как спятивший сталкер, но потом понял, что это не прибавляет спокойствия. К тому же, на камерах не было ничего необычного. Она либо спала, либо ела, либо лежала в гостиной и смотрела телевизор. Более унылого времяпрепровождения и представить сложно. Если бы это был он, то точно уже взвыл бы от скуки. А ей будто ни по чем все.
Хватило одного-двух дней, чтобы он перестал смотреть за ней через мониторы. Особняк стерегут, сбежать не получится, а от наблюдения за послушной овцой уже оскомина на зубах появилась. И честное слово, если бы не странное ощущение приближающегося тайфуна, он бы уже выгнал эту девчонку из своего дома прямо в той ночнушке, в которой она и пришла. Просто выгнал бы к чертовой матери.
Иногда ему казалось, что он сходит с ума. Тонкий аромат жасмина оставлял после себя едва уловимое чувство тревоги, которое даже во сне не позволяло расслабиться. Против воли он продолжал смотреть, пока она спит, будто в любую секунду может случиться что-то ужасное, что-то непоправимое, что-то, что будет стоить ему жизни.
Даже когда она мило ему улыбалась, герой чувствовал озноб и глухую ярость, потому что в обращенном на него взгляде было что-то такое, что отличает друзей от врагов. Он четко понимал, что перед ним - не друг, но каждый раз, когда пытался придушить пригревшуюся гадюку, не мог довести начатое до конца.
И это постоянное, выматывающе, изнуряющее желание попробовать ее на вкус. Узнать, такая же она невыносимая, как бесконечный аромат жасмина? Этот белый цветок... в кошмарах он видел его на своей могиле. И от этого ненавидел лишь сильнее.
Но при всем при этом парень совершенно не чувствовал отторжения при мысли о том, что скоро они поженятся. Правда, он был не уверен, что оставит ей жизнь после свадьбы. Но это уже детали.
Поэтому, в эту самую минуту, завязывая галстук на своем свадебном костюме, герой чувствовал, что развязка как никогда близка. До бракосочетания осталось меньше часа, в соседней комнате переодевается его невеста, а водитель уже ждет в машине.
Традиции оставались традициями, поэтому на церемонию они отправились на разных машинах. Кортеж из охраны в этот день был как никогда внушительным, однако даже это не придавало спокойствия. Да, не было никаких проблем, даже самых маленьких, но это лишь настораживало еще больше.
В те моменты, когда даже в голове становилось тихо, ненароком появлялась мысль: даже если она боится, даже если она покорилась, разве может она выглядеть так? Пусть по традиции в день свадьбы до церемонии жениху не положено видеть невесту, но он видел, как охрана вела ее к машине. Да, на ней была вуаль, но он готов поклясться, что она улыбалась! Она, черт возьми, улыбалась!
Видеть улыбку невесты в день свадьбы нормально для кого угодно, но только не для их пары. Почему она улыбалась? Почему? И почему от это улыбки его холодный пот прошиб?
Подавив сомнения, он проводил ее машину тяжелым взглядом и сел в свою. Дорога до церкви заняла совсем не много времени, и вот они уже расписываются в свидетельстве перед основной церемонией венчания. Юридически они женаты.
Тысячу раз он готов повторить, что ненавидит белый цвет, но когда Анна подошла к святым дверям храма, облаченная в пышное свадебное платье, кроме ненависти он почувствовал что-то отдаленно похожее на восхищение. Правда, в этом восхищении по большей части присутствовал голод, но более конкретно разобраться в чувствах было просто невозможно. Алчность, страх, ненависть, жажда, восторг - главный герой горел всем этим одновременно, но на невесту он смотрел, как на дверь.
Дверь, через которую должен был появиться другой человек. Не Анна.
Как истинный параноик, Александр до последнего момента ждал подвоха. Он не мог отделаться от мысли, что на этот раз приставил пистолет к собственной голове. И когда нажмет на спусковой крючок, эта девушка даже в лице не изменится. Будет наблюдать его смерть с той же милой улыбкой, от которой его уже с души воротит.
Настал положенный час, и священник ввел их в храм. По левую сторону стояли все приглашенные на таинство женщины, а по правую - мужчины. Разумеется, все это были нанятые люди из его охраны. Кого-то вроде Марка или родителей Анны Александр в жизни бы не подпустил к храму в этот день. Нет, он слишком привык все контролировать.
Представ перед алтарем, священник трижды благословил невесту и жениха, после чего вручил им зажженные свечи. В христианстве эти свечи означали бы любовь между молодоженами. Пламенную и чистую, как огонь.
Если бы в этот момент в храме присутствовал кто-то не только верующий, но еще и суеверный, он непременно бы испугался и перекрестился, так как свечи в руках жениха и невесты затрещали. Пламя выбрасывало искры и тонкая струйка черного дыма поднималась в воздух. Конечно, в этом могло бы не быть ничего такого, но для тех, кто верит, это был символ того, что брак будет неспокойным.
Священник лишь дольше положенного задержал
