мы успели сбежать.
Копыта лошади тяжело стучали по земле, поднимая пыль. Мы ехали уже несколько часов.
После того, как мы приземлились возле замка, мои крылья исчезли. Теперь я снова прижималась спиной к Торину. Он железной хваткой держал меня за талию, пока мы ехали на восток.
После всех тех недель в камере, когда я прокручивала в голове его смерть и чуть с ума не сошла, было трудно поверить, что он действительно здесь, со мной. У меня за спиной, осязаемый и реальный как земля под нашими ногами.
Проведя месяц во тьме, теперь я чувствовала себя так, будто внутри меня светило солнце.
Даже спустя несколько часов сердце не собиралось замедлять свой неумолимый бег. Нас обдувал ветер, принося с собой запах расплавленного камня и пепла.
Я вздохнула.
– Если я вернусь домой, в квартиру Шалини, как думаешь, каковы шансы, что я обнаружу там Аэрона?
– Я бы сказал, они довольно высоки. Если предположить, что в мое отсутствие будет править Орла.
Я прикусила губу.
– Что ты хочешь сказать?
– Только правитель Фейриленда может дать кому-то разрешение уйти или вернуться. – От его глубокого голоса в груди ощущалась вибрация. – А меня там не было, чтобы дать такое разрешение.
– Значит, если бы я захотела заскочить в гости, мне пришлось бы сначала тебя просить?
– Ава, любовь моя. – Его голос звучал хрипло, прерывисто. – Ты не сможешь попасть в Фейриленд. Здесь проклятие не действует, но в моем королевстве оно вновь вступит в свои права. В Фейриленде ты не сможешь находиться со мной рядом.
Мне показалось, что грудь пронзили осколки стекла. Больше всего я сейчас понимала лишь то, что пока не готова все это заканчивать.
– Конечно.
– Но если ты вернешься домой, Ава, и поймешь, что хочешь, чтобы кто-нибудь перерезал Эндрю горло, пожалуйста, дай мне знать, хорошо? Я уверен, что смогу убить его без сожалений и последствий.
– Благодарю. Теперь я знаю почти наверняка, что и сама способна на убийство. – Мой голос прозвучал тихо, на душе было тяжело. – Ты слышал, что сказала Мэб? Она сказала, что проклятье – дело рук какой-то злой Благой старухи. Модрон – та, что видит прошлое. Она сказала, что, если ты убьешь ее, проклятие исчезнет.
– Ты ей веришь?
Я глубоко вздохнула.
– Мэб – ужасный человек. Но я не думаю, что она врет.
Когда мы наконец добрались до разрушенного храма на берегу реки, первые лучи рассвета уже раскрасили листья. Блики медового света танцевали на разрушенных камнях храма, каменных колоннах и обвалившейся крыше.
Торин натянул поводья лошади и заставил ее остановиться перед храмом. Он спешился первым, а затем обхватил меня за талию, чтобы помочь слезть на землю.
Я посмотрела на свое окровавленное, грязное тело и быстро окунулась в реку, смывая грязь, кровь и боги знают, что еще. Затем выпила несколько пригоршней чистой воды. Больше никогда не стану воспринимать воду как нечто само собой разумеющееся. Но у меня было не так много времени, чтобы тратить его впустую, поэтому я снова вышла на берег.
Когда мы зашли в храм, в моем сердце вспыхнула надежда. В дальнем конце ряда усеченных колонн стоял алтарь. Как и говорила Кала, над пустой кузницей висело зеркало, отражающее утренние лучи света. Я уставилась на него, и в груди защемило. Наконец-то получится увести Торина из этого места.
Я снова повернулась к нему, его идеальные черты в лучах солнца светились золотом. Только теперь у меня появилась возможность подумать о том, что это значит, и к горлу подкатил комок. Это последний раз, когда мы видим друг друга. Или, по крайней мере, последний раз, когда мы можем прикасаться друг к другу, чувствуя в сердце обжигающее пламя любви.
– Иди, – прохрипела я. – Просто скажи название места, куда хочешь отправиться.
Торин повернулся к зеркалу и положил ладони по бокам от него. Мое сердце дрогнуло, и я сделала глубокий вдох.
– Ты должна уйти первой. – Он снова повернулся ко мне.
Я покачала головой.
– Иди. – Потому что была еще одна вещь, которую я хотела сделать, но не была уверена, что Торин это одобрит.
Он приложил ладонь к моей щеке.
– Это последний раз, когда я могу прикоснуться к тебе, Ава. Знаю, нам нужно отсюда убираться, но мне необходимо еще немного времени.
Мое сердце учащенно забилось, и я попыталась через почву ощутить вибрацию приближающихся лошадей или воинов. Все было тихо.
– Конечно, c самой первой встречи я думал о том, какая ты красивая, – произнес Торин, – но когда на турнире ты позволила Элизе первой нанести тебе удар, просто чтобы спасти свою честь, мои чувства переросли в нечто большее. Ты едва знала ее, да и Благие оказали тебе не самый теплый прием… но именно в тот момент, я понял, что окончательно пропал. И я должен был тогда все остановить. Должен был покончить со всем этим, отменить помолвку.
У меня перехватило дыхание.
– Нет смысла корить себя за решения, которые ты принимал в прошлом, Торин. Мы можем лишь двигаться вперед. Мы оба живы, и сейчас это кажется чудом.
– Я не могу тебя оставить, не поцеловав в последний раз. – В его голосе прорезалась острая нотка печали.
Торин наклонился, и его губы застыли над моими. Он запустил одну ладонь в мои волосы, пропуская пряди между пальцами. Затем прижался к моим губам в поцелуе, и я уперлась спиной в холодную каменную стену.
В последний раз…
Слова звучали в сердце, как горько-сладкая песня. Последний поцелуй, последнее объятие.
Поцелуй стал глубже, Торин скользнул языком меж моих губ, и все тело охватило желание. Кожу согрела его первобытная, волнующая сила, и я должна была испить ее, потому что это в последний раз. От горечи предстоящей разлуки щемило в груди. Мне захотелось поглотить его целиком.
После речной воды я чувствовала себя живой, каждый дюйм моего тела был словно поцелован густым лесным воздухом. Я остро ощущала каждое место, где к коже прилипало мокрое платье.
Торин переместил свободную руку мне на талию. Он целовал меня жадно, жарко, словно хотел запомнить ощущение моих губ. Было очевидно, что его, как и меня, терзала боль от нашего предстоящего расставания.
Он медленно отстранился, в его взгляде читалось королевское чувство собственничества.
– Как же мне хочется забрать тебя с собой.
Я потянулась к его изодранной рубашке и принялась ее расстегивать. Действительно ли кончики моих пальцев в последний раз скользили по его точеному прессу и завиткам татуировок на коже?
– А
