Вот. Это звучит гораздо лучше, чем: «Что, черт возьми, не так с вашим сыночком?»
Миссис Маккаллох закрыла сумку-холодильник и задвинула ее во внедорожник.
- Мы с твоей тетей всегда ладили, но Бен и Стив – Стив Спаркс, наш управляющий – в последнее время пережили немало разочарований. Гиацинта никогда не запрещала нам перебираться через реку вброд по ее земле, но Стив хочет, чтобы мы сдали утес сотовой телефонной компании под строительство вышки. А Гиацинта... ну, она категорически против этого. Она говорит... – Мама Бена остановилась и смущенно рассмеялась: – Что ж, у нее есть свои причины, хоть мы их и не понимаем.
Я взглянула на утес, о котором она упомянула – большую красивую гранитную скалу, что возвышалась над окрестностями, как нос краснокаменного океанского лайнера над морем округлых холмов.
- Стыдно было бы разрушать такой вид.
Для меня и этой причины достаточно, но тетя Гиацинта, несомненно, беспокоилась об электромагнитных полях, чего, вероятно, и не понимала миссис Маккаллох.
- Стыдно, – признала она, проследив за моим взглядом. – Но Стив говорит, это принесет много денег. Что было бы неплохо на случай, если Мак... Скажем, просто на всякий случай.
На случай, если дедушке Маку однажды потребуется постоянная сиделка. Тактичные родственники формулируют это так. Миссис Маккаллох не требовалось заканчивать фразу, чтобы я услышала в ее голосе нарастающий ужас. Я заметила, что мама Бена имеет склонность выбалтывать больше, чем собиралась изначально.
Возможно, инстинктивно я хотела ее защитить, поскольку выросла с матерью-одиночкой, чье «я двигаюсь под звук моего внутреннего синтезатора» иногда ошибочно принималось за «мне нужно, чтобы большой сильный мужчина сказал мне, что делать». Или же потому, что Стив Спаркс оказался высокомерным ничтожеством без смягчающих качеств Бена.
Например, очарования, с которым он сравнивал меня с вредителями. Или со своей лошадью, что, полагаю, можно считать комплиментом.
Я раздумывала, как расспросить мать Маккаллоха о Безумном Монахе, но опоздала. Бен вернулся, пряча мобильный в карман, и выглядел при этом еще более усталым, чем раньше, если такое вообще возможно.
- Несчастный случай с ограждением, мам. Я должен идти.
- Боже мой…
- Несчастный случай? – Я предположила новое падение ограды, но не стала дразнить Бена карстовыми воронками или другими причинами. Он выглядел слишком хмуро.
Ответ был краток:
- Колючая проволока. Высокое напряжение. При падении ударило человека.
Мое воображение восполнило пробелы, и я ощутила странный укол ответственности. Ладони вспотели, и я спрятала их в карманы, встревоженная силой собственной реакции.
- Я могу помочь? Я прошла курс первой помощи.
Похоже, Бена удивило это предложение, и он искренне ответил:
- Спасибо. Но Стив отвез Клинта в больницу: нужно наложить несколько швов, и с ним все будет в порядке. – Бен провел рукой по лицу. – Если и в этом обвинят призрака...
Он не смотрел на меня, но этого и не требовалось.
- Не глупи, Бенджамин, – сказала миссис Маккаллох. – С чего кому-то думать, что дело в призраке? Сейчас середина дня, и никто не получил по голове.
Если бы не ранение человека – и, возможно, серьезное, – я бы посмеялась над раздражением Бена материнской логикой. Я задала рискованный вопрос:
- Почему призрак... гипотетический призрак, – поправилась я под мрачным взглядом Бена, – хочет причинить вред тем, кто ремонтирует ограду?
- Почему этот вы... – Он прервал себя на полуслове, взглянул на мать и презрительно продолжил: – …думанный персонаж делает что-либо? Да спроси любого: чтобы защитить свое сокровище.
Его воображаемые кавычки были агрессивно ироничны, и миссис Маккаллох успокоила меня, положив руку на плечо:
- Он сердится не на тебя, милая, а на ситуацию.
- Ма, Ами знает, что я чувствую, – сказал Бен, усаживая мать на пассажирское сидение внедорожника.
- Возвращайся поскорее, Фрэнсис, – крикнула я и почувствовала себя ужасно, потому что какой-то несчастный поранился о колючую проволоку. Хотя здесь, вероятно, не было моей вины, я все равно ее ощущала. А значит, лучше вернуться к расследованию и составить план действий на случай, если продолжение раскопок ухудшит, а не улучшит ситуацию.
* * *
Я выпадала из графика по крайней мере на день. Нас с Фин ждала рутинная работа на ранчо. Есть у меня призрачные обязательства или нет, но коз надо кормить, а растения поливать. И пока мы ничего не нашли.
На шахматной доске участка Б наши с Фин ямы находились на один ход коня от квадратов Лукаса и Эмери.
- Может, мы выбрали не то место, – предположила я. – Похоже, мы копаем гораздо ниже ног, если учесть, где нашли берцовую кость и фрагменты обуви.
- Можешь перейти, если хочешь, – ответила Фин, закапываясь в свой следующий слой. – Что подсказывает твое нутро?
Мое нутро – как и тон сестры – подсказывало не проявлять сомнений в ее методах. Я с тихим стоном вновь опустилась на колени и вернулась к работе.
Менее чем через час моя вера была вознаграждена. Мы с Фин обе лежали на животах, и я заметила, как она застыла и потянулась, чтобы сменить лопату на кисточку.
- Эй, Марк! – позвала я. – Похоже, Фин что-то нашла.
Дельгадо осторожно перешагнул через сетку, глянул и стал звать доктора Дуглас. Остальные студенты тоже сгрудились вокруг. Профессор подошла и с едва сдерживаемым волнением стала раздавать поручения:
- Эта рука явно неповреждена. Видите? Все маленькие косточки на месте. Осторожнее с кистью, Фин. Где Дженни? Нужно сделать фотографии.
Из грязи постепенно появлялась на свет хрупкая мозаика перепачканных костей. Дженни щелкала фотоаппаратом, а Фин старалась расчистить как можно больше, ничего при этом не сдвинув.
- Это правая рука, – заметил Марк. – Мы уже находили что-то подобное?
Кейтлин, присоединившаяся к нам в секторе Б после обеда, сверилась с записями, прежде чем ответить:
- Мы находили в двух других местах пястные и запястные кости. Так что это уже третья рука.
Значит, Фин откопала останки уже третьего человека. Студенты не стали бурно выражать свою радость – все-таки негоже вопить от счастья рядом с мертвыми. Но тут я разглядела небольшие едва заметные шарики, лежавшие рядом с костями.
Растянувшись на животе, я стала расчищать находку собственной кисточкой, опасаясь, что шарики могут рассыпаться. Еще один взмах – и из-под покрова грязи показались бусины и небольшой крестик, расположенные так, будто погибший выронил их в момент смерти.
