— Теплая?
— Подойди, попробуй.
Повесив сумку на плечо, колдун подхватил еще и бурдюк, подойдя к потоку, бегущему по стене. Прислонив открытое горлышко, Эргет наполнил кожаный мешок, прежде чем повернуться ко мне.
— Долго думаешь, МенгеУнэг, — бросив бурдюк в сторону седла, Эргет вытянул из сумки чистые штаны и рубаху, тонкие и переливающиеся шелком. Сведя брови, колдун с каким-то недовольством рассматривал одежду. — Нужно сказать Джай, чтобы клали еще и полотенце.
Темные глаза сощурились, став едва заметными щелками, когда колдун перевел свой взгляд на меня.
— Если хочешь, чтобы я дал тебе рубаху — придется вымыться, — положив одежду на большой валун рядом с заводью, колдун вдруг уселся на него же, начав стягивать сапоги. А я все стояла, лелея свое смущение. От чего-то, сегодня мне было особенно неловко.
Прикрыть глаза я успела в последний момент, когда Эргет стянул штаны, отбросив их в сторону. Степняк фыркнул, явно пряча смех, а затем раздался тихий плеск, заставив все же посмотреть. Сперва одним полуоткрытым глазом, а потом обоими.
Этот жук степей, сидел в каменной чаше, ко мне спиной, откинувшись на ее края, и блаженно вздыхал! Через несколько мгновений мужчина отстранился от камней и погрузился под воду с головой. Волосы, как тонкие змеи, заскользили по поверхности, пока длинные пальцы не начали массировать голову, выгоняя песок и грязь прошедших дней.
Отфыркиваясь, колдун вынырнул и вновь откинулся на каменный край.
— Еще немного, МенгеУнэг, и ты останешься без чистой рубашки, — не поворачивая головы, словно зная, что я наблюдаю, нараспев проговорил Эргет таким бодрым голосом, что захотелось в него чем-нибудь запустить. А ведь совсем недавно едва на ногах держался от усталости!
Сердито фыркнув, чувствуя, как внутри поднимается злость, как ответ на все переживания и страхи последних дней, я дернула ворот, забыв, что тот уже расстегнут, и едва не разорвав платье. Ругаясь сквозь зубы, чувствуя, как зудит все тело от противной мокрой ткани и песка, набившегося всюду, я вдруг остановилась, когда из всего надетым осталось только белье.
— А ты закроешь глаза? — вопрос прозвучал глухо, почти испуганно, хотя это не совсем те эмоции, что я ощущала.
— Нет, — явно улыбаясь, медленно, тихо промурлыкал Эргет. — Я буду смотреть. Должен же я знать, какова моя невеста.
И что-то так сладко замерло внизу живота, что я все же растянула шнурки на спине.
* * *
Ступая по мелким камням босыми ногами, я чувствовала, как кожа покрывается мурашками, но сказать, что это от холода, не могла. В пещере было довольно тепло, и, стоило снять сырое платье, как тело перестало сковывать неприятными ощущениями. Вот только само присутствие Эргета, пусть и сидящего в воде ко мне спиной, вызывало непривычное, очень глубокое ощущение уязвимости.
Колдун не двигался и, кажется, даже не дышал пока я, облизывая внезапно пересохшие губы, медленно приблизилась в природной чаше. Глубоко вдохнув, я плавно, но быстро соскользнула в воду, едва не уйдя с головой, не рассчитывая, что дна так далеко. Меня осторожно поймали за плечи, вытягивая наверх и придерживая пока не отдышалась.
— Тут мельче, — тихо произнес Эргет, подтягивая меня на то места, где сидел сам, немного сдвигаясь в сторону.
Отфыркавшись, ухватившись за край чаши, я почувствовало, как тело обдает волной жара, идущего, казалось от степняка. Опустив голову, повернувшись боком, чтобы хоть немного скрыть наготу, я судорожно задышала, вновь сбивая только успокоившееся дыхание.
— Разве ты меня боишься? — длинные, шершавые пальцы осторожно откинули мокрые волосы с плеча. Чуть царапая кожу, рассылая толпу мурашек, пальцы скользнули выше, по шее. Туда, где клинок Дармеша оставил две длинных царапины. — Боишься?
— Нет, — едва слышно прошептала в ответ, наслаждаясь той осторожностью, с которой меня касались эти руки, способные одним движением вызвать грозу.
— Тогда не стоит и дрожать, — проговорил степняк, осторожно смывая грязь с моей щеки.
Решившись, я повернулась к Эргету, встретившись со спокойными, темными глазами. В них было все то же бескрайнее терпение и внимание ко мне, что я видела не раз. Глубоко вздохнув, позволив себе расправить плечи, я, наконец, успокоилась. Губы сами собой растянулись в легкую улыбу.
— Я знала, что ты придешь. Только не знала, когда, — неожиданно призналась, чувствуя, как внутри поднимается какое-то озорство, смешанное с торжеством, что я все же оказалась права.
Эргет же вскинул брови, словно дразня.
— Правда? А я вот не был уверен.
Больше не чувствуя прежней скованности, я по-детски плеснула водой в мужчину. Ответом мне стал тихий смех.
— Откинь голову, я помогу промыть тебе волосы.
— Я сама, — не успев толком осознать сказанное, уже возразила я. Ощущение, что все куда серьезнее и основательнее, чем я понимаю, не покидало. Где-то в глубине сознания все же мелькала мысль, что купание — это не просто купание. Да и Эргет мне совсем не брат.
— Глубоко, — фыркнул кочевник, пробегая пальцами от плеча к шее, заставляя ежиться совсем не от холода, — не справишься сама.
— Но… — что именно заставляло протестовать — я бы и сама не ответила, но что-то внутри, какая-то кошачья, а может и лисья, часть души заставляла «вилять хвостом», хотя мне определенно, нравились касания этого мужчины.
Не слушая моего протеста, Эргет вдруг оказался рядом вплотную, обнимая меня практически со спины. Его жесткое, горячее тело вызвала вспышку, куда сильнее, чем удар молнии, заставив все меня всю подобраться и словно вытянуться вверх. Большая шершавая ладонь обернулась вокруг талии, другая рука держалась за неровный край каменной чаши, перекрывая мне путь к отступлению и в ту сторону.
— Ты стала очень непослушной, МенгеУнэг, — тихо, с усмешкой в голосе, прошептал колдун куда-то в шею, щекоча чувствительную кожу. — Гордая стала, дерзкая. Настоящая невеста илбэчина.
Кроме смешинок, мне послышалось какое-то удовлетворение, словно это все не просто забавляло колдуна, но и очень радовало. Мазолистая ладонь скользнула от талии выше, по ребрам, заставляя сильнее вытягивать спину, то ли убегая, то ли наоборот, подставляя под ласку больше кожи.
А пальцы, все не останавливаясь, скользили выше, пока не поймали левую грудь, легко сжав. С губ сорвался тихий вздох. Пытаясь ускользнуть от таких ярких ощущений, я только сильнее прижалась к груди Эргета, чувствуя, как объятия становятся крепче, как каменеют мышца илбэчина.
Почувствовав, что каменеют они везде, я вдруг замерла, слегка испугавшись. Прошлый опыт заставил резко тряхнуть плечами и дернуться в сторону.
— Осторожно, там глубоко, — хриплым, низким голосом, предупредил колдун, в последний момент ухватив меня за локоть. Убедившись, что я держусь за ближайший камень, Эргет добавил: — Волосы, все же, нужно вымыть.
Молча кивнув, я отклонила голову назад, успокаиваясь и позволяя колдуну мне помочь. Вот только глаз я не открывала, испытывая стыд и неловкость. За саму себя.
Мыла ни у одного из нас не было, так что пришлось взять горсть светлого, мелкого песка, чтобы хоть как-то почистить кожу головы. Быстро прополоскав мои серебристые, ставшие местами белыми из-за летнего солнца, пряди, смыв все песчинки, колдун недовольно фыркнул:
— Вытереться совсем нечем. Разве что… — выбравшись из воды без предупреждения, одним сильным рывком, предоставив мне весьма интригующий и волнующий вид на упругий мужской зад, Эргет спокойно, не подозревая, что происходит со мной от одного этого зрелища, присел перед вещами, сваленными в кучу.
Не вытерпев, к тому времени я уже отвернулась, стараясь как-то уравновесить любопытство и огонь, что пылал внутри. Спустя несколько минут шуршания тканей и бряцанья замков на седельных сумках, раздались шлепающие шаги колдуна.
— МенгеУнэг, вылезай, — позвал илбэчин, остановившись, судя по звуку, в паре шагов.
— Я еще немного поплаваю, — хрипло, неуверенно отозвалась я, стараясь отвернуться туда, где так красиво и, главное, интересно, стекала по скалам вода.
