грозящих вам последствиях грубого нарушения федерального законодательства и полнейшего игнорирования направленной в ваш кочевой стан ультимативной ноты протеста. Напоминаю, что все вы, без исключений, являетесь гражданами Торговой Федерации Мерканта и находитесь под неколониальным пока что патронажем со стороны основополагающей планеты Ландри. А потому обязаны внимательно изучить и в дальнейшем неукоснительно соблюдать все принятые в нашем великом государстве законы и порядки. С данной целью специально для вас были написаны и напечатаны в типографии нашего ведомства четыреста пятьдесят томов, содержащие все основные законодательные акты с пояснениями. Отдельной красной строкой в начале триста пятьдесят второго тома отмечены виды наказаний за привычные вам преступления. Такие как грабежи, разбойные нападения, разрушения объектов культурного наследия, похищения, насилие и убийства. За вышеупомянутые грубейшие нарушения правопорядка и посягновения на жизнь и здоровье законопослушных граждан федерации вам грозят наказания от продажи в рабство или тюремного срока до смертной казни. Проще говоря, при следующей попытке набега на мирный населенный пункт вы будете немедленно расстреляны на месте. Надеюсь, вам все ясно. А если что-то из моих слов было непонятно, то вы найдете подробные расшифровки в предоставленных вам для изучения книгах. В дополнение к сводам законов вам также предоставлены учебные пособия по возделыванию и орошению пахотных земель, выращиванию скота и освоению простейших ремесел для вашей новой мирной жизни. На этом миссия моя окончена. Кланяться вам не стану по причине разницы в социальном положении. Прощайте и надеюсь на ваше благоразумие вместе с инстинктом самосохранения.
Юрист на летающей трибуне стал быстро подниматься вверх и скрылся за облаком. Уныло почесывая бритые головы и теребя усы, расстроенные дикари побрели обратно в пустыню. Книги для изучения они погрузили на ездовых жуков, которым помогли подняться на лапы.
А мы с Накейном на ездовой сороконожке вернулись в деревню. Из окна низкого каменного домика, обмазанного серой глиной, тянулся аппетитный запах. Помня о местных традициях, я сразу же поспешила на кухню, чтобы помочь матери и сестре моего жениха подать щедрое угощение к столу. Ради моего спокойствия на этот раз семья решила обойтись без привычных блюд из насекомых.
Приготовили мясо мелких зверьков, желтую кашу из крупных зерен, тушеные овощи и пирог с ягодной начинкой. Не побывав в опасном путешествии по диким лесам и горам, я бы ни за что во вселенной не согласилась надеть грязные закопченные рукавицы, чтобы вынуть из духового шкафа пирог на подносе. А еще для меня стал бы трагедией пролитый на белую блузку зеленый грибной квас.
Будущая свекровь смотрела на меня еще придирчивее, чем мой отец при первой встрече на моего жениха. Под ее суровым взором я старалась не допускать ошибок. И мне это почти удалось, не считая того самого плеснувшего через край глиняной кружки грибного кваса и упавшего на пол куска пирога.
Я наклонилась, чтобы поднять тот кусок, и увидела, как его уже делят между собой маленькие пушистые зверьки, песочно-рыжие с пышными хвостами, большими розовыми глазами и длинными ушами. Разделавшись с нежданным угощением, они дружно привстали на задние лапки, выпятив толстенькие розовые животики, и с любопытством уставились на меня.
– Это и есть ландрики, о которых ты мне говорил? – я поманила рукой Накейна, приглашая его к столу.
– Да, они самые, – мой любимый улыбнулся и чмокнул меня в щеку. – Очень смелые и любознательные, никого не боятся и приходят сюда иногда, чтобы поживиться чем-нибудь вкусным.
– Молодец, внучек, – опираясь на трость из голубого тростника, к столу приковылял совсем старенький белобородый дедушка. – Славную женку присмотрел. Деловую да толковую. Сразу видать, хорошей хозяюшкой в доме будет. Руки не боится замарать, от работы по хозяйству не отлынивает.
Знал бы он, как еще недавно я боялась испортить маникюр, и даже мыслей не могло родиться у меня в голове насчет домашней работы. А бытовая техника зачем? Не говоря уже о том, что я бы тогда на выстрел звездного крейсера не приблизилась бы к гигантской сороконожке. Наверное, от одного ее вида в обморок могла бы упасть.
Слова главы семейства повлияли на мою будущую свекровь, помогли ей смириться с выбором сына. А сестра Накейна, девчушка лет четырнадцати, только рада была новым знакомствам. Не отлипала от дисплея Бади, который ей показывал жизнь в разных мирах.
Вместе мы сели за стол и приступили к обеду, и эти уютные семейные посиделки со смешными байками и теплыми воспоминаниями мне подарили больше приятных впечатлений, чем торжественные фуршеты и праздничные пиршества. От разговора о детях я пока отшучивалась. Придет время, и мы непременно воспользуемся генетической совместимостью наших рас, но пока мы еще очень молоды, впереди столько впечатлений и новых невероятных открытий.
Полезла в сумку, чтобы подарить девочке маленькие симпатичные серьги, и наткнулась пальцами на кольцо от Лакшеральда. Сразу же прикинула в уме, а сколько у меня всего наберется его подарков за годы, прожитые в помолвке. Получилось навскидку очень много, и все они стоили огромных денег. У меня рука бы никогда не поднялась их выбросить. Зато я поняла, что все эти драгоценности можно будет выгодно продать и выручку потратить на что-нибудь полезное. Например, на строительство здесь сельской школы и на открытие в городе-крепости университета, чтобы талантливые парни и девушки могли получить высшее образование. Именно так я и решила распорядиться подарками негодяя, о котором больше не хотелось даже вспоминать.
Стоило мне посмотреть в глаза любимому мужчине, и сразу же развеялся весь неприятный осадок на сердце. Накейн смотрел на меня с такой любовью, что этот невероятный взгляд его таких простых, казалось бы, невзрачных серых глаз без игры ярких цветовых сочетаний и ослепительного блеска, меня очаровывал, будто в старой доброй сказке о принцессе и ее верном рыцаре. Меня согревала эта душевная теплота, плескающаяся на дне его зрачков. Искорки счастья в его прекрасных очах сияли для меня много ярче самых дорогих бриллиантов галактики. В них я могла смотреться бесконечно, ловя отражение своей умиленной улыбки.
Я чувствовала, что Накейн мной гордится. Наверное, я превзошла его лучшие ожидания своим примерным поведением, поразительно непохожим на мое прежнее, которое он запомнил на борту “Фантазмы”. Однако стоило нам остаться наедине, и маленькая уютная спальня, обставленная старой тростниковой мебелью, как будто превратилась в роскошную каюту, и я снова стала вредной, коварной и расчетливой особой.
– Дорогой, – я растянула губы в лукавой улыбке.
– Что опять созрело в твоей красивой двухцветной голове? – Накейн
