Потому что я любила своё нерождённое дитя.
Дотронувшись рукой до живота – до того места, где сейчас малышка тренировала залихватские удары ногой, я улыбнулась, только сейчас осознавая, насколько раньше я была не права, думая плохо про свою мать.
Да, она беспокоилась о том, что я унаследую от отца «плохое»; да, она искренне желала, чтобы во мне не было этого наследия – и чтобы я могла жить простым, свободным человеком. Могла ли я винить её за это, если я сама всё это время только и мечтала о том же?
Мама любила меня.
Она обнимала, целовала меня; устраивала для меня праздники на дни рождения и семейные посиделки на Новый Год. Только сейчас я смогла понять, насколько тяжело ей приходилось сидеть в объятиях отца, сносить его поцелуи – и улыбаться, когда я разворачивала подарки.
Она любила меня так сильно, как только мать может любить своё дитя.
Но любой человек всегда больше чем одна «роль». Будучи матерью, она оставалась женой; женщиной, пережившей насилие — и личностью, которую многие горы медленно убивали.
В том, что однажды она устала, моей вины никакой нет. Как не будет никакой вины моей дочери, если я однажды не смогу… остаться вместе с ней.
Моя любовь к дочери никогда не умрёт — как и не умерла любой моей матери вместе с её смертью.
Сделав ещё несколько шагов, я оказалась одна напротив целой толпы надменных вожаков.
Альфы.
Их осуждающие взгляды скользили по моим растрёпанным волосам, по слегка помятому платью и выступающему, явно беременному животу, останавливаясь на мягких балетках, которые совершенно не шли к наряду, в котором я появилась.
Сначала мне было стыдно за свой вид – одетые с иголочки властители мира оборотней явно видели перед собой неряшливую замарашку, которая, кроме всего прочего, посмела бросить вызов укладу их мира... хотя вызов бросил Альфа Баев, я же всего лишь стала этому причиной.
Я усмехнулась, припомнив идею Насти сделать меня «королевой в изгнании» — мне ведь даже должны были принести какие-то вещи, чтобы я выглядела « достойно»… но мы потратили время на помощь Лере, а вскоре за нами уже пришёл Альфа Баев.
Что ж, пусть красивое платье останется там, где оно и должно оставаться, а мне придётся обойтись своими силами…
Да и какая из меня королева.
Застыв в нерешительности, я ожидала, что меня позовут дальше, или хотя бы просто кто- то поздоровается… но пауза затягивалась.
Альфы не спешили начинать Совет.
Я нашла взглядом Кирилла Баева – но он смотрел на меня так же, как и все остальные.
С абсолютно непроницаемым взглядом.
Сцепив пальцы в замок, я принялась выкручивать себе фаланги – понимая, что в очередной раз провалилась: никакой величественности у меня не вышло, и каждый присутствующий сейчас в зале мог полюбоваться моим волнением простолюдинки.
Я глубоко и шумно вздохнула – и вдруг Этьен, некрасиво ощерившись, вскочил со своего стула и потащил его ко мне. Ножки стула шкрябыли по полу — и неприятный этот звук гулко отражался от стен благодаря высокому сводчатому потолку зала.
— Садись, — поставив передо мной свой стул, — рявкнул Этьен. И моментально отошёл – будто то, что он сделал, нарушало какой-то их Совета протокол.
Этьен – мой мучитель и враг – единственный, кто проявил сейчас ко мне участие. Жестокий, непримиримый садист, который хотел запереть меня в своём замке по одной только причине: я, к несчастью, оказалась его истинной парой.
Я… наверное, истинная «королева в изгнании» проигнорировала бы предложенный стул. Я предполагала, что Настя бы так и поступила.
Но я была всего лишь слабой оборотницей без активного зверя – глубоко беременной женщиной с отекающими ногами и слабостью, а потому я, подавив ненужную гордость, села на стул, предложенный Этьеном.
Наверное, это был какой-то тест, который я благополучно провалила, потому что наиболее возрастные Вожаки тут же снисходительно улыбнулись, а кое-кто даже кивнул друг другу: вон, мол, смотри, всё не так плохо.
Плевать.
У меня и так шансов на свободу почти нет, так зачем терпеть неудобства. Тем более что возможно уже сегодня мне предстоит куда более серьёзное испытание, чем это собрание властительных снобов.
— Начнем, – произнес один из вожаков – тот самый надменный Альфа, который предложил наказание для Гильермо после моего опрометчивого поступка, за который я буду винить себя до конца своей жизни.
Если бы я только знала, что Этьен каким-то образом почувствует… если бы только…
Этьен, который к этому моменту нашёл себе уже другой стул, поднялся со своего места и ровным тоном заявил.
— Эта моя женщина. Моя истинная пара, с которой мы обменялись брачными метками. И как вы, надеюсь, все успели заметить – не только ими.
В зале раздались смешки – и Этьен, сам улыбаясь, протянул руку в моём направлении.
— Это моя сука, которая была похищена из моей стаи Кириллом Баевым. Я прошу Совет вернуть мне мою женщину.
— Альфа Баев? – скрипучим голосом обратился к Кириллу какой- то пожилой мужчина. – Ваше слово.
— Дело в том, — поднялся со своего места Кирилл Баев. – Что Тая выросла среди людей. Она полукровка, которой почти не досталось генов оборотней. У неё нет активной волчицы, она не слышит истинную пару. До своего тридцатилетия она даже не знала, что в ней присутствует наша кровь.
— Да неужели?
— Как такое возможно?
— Неужели выжила сама? Одна?
— Интересно, как она переживала полнолуния?
— Но сейчас-то она уже знает, к какому виду принадлежит, — фыркнул всё тот же надменный вожак. – Кроме того, она истинная пара одного из нас. В чем ваша претензия, альфа Баев?
— Думаю, мы все знаем, что истинность — ещё не повод для меток, — ответил Кирилл Владимирович. — По разным причинам, множество оборотней и оборотниц не связываются с истинными, предпочитая браки по уговору.
— И это неправильно, — рыкнул один из Альф.
— Именно эта причина того, что наша раса вырождается, — кивнул второй.
—Посмотрите на Рамзи, на Германа: не смотря на неважные гены, их пары принесли нашему роду сильных оборотней. И это всё потому, что никто не стал изобретать велосипед, устаивая случки с сильными, но неистинными самками.
— Согласен.
— Невозможно это опротестовать.
— Правильно сказано.
— Однако, — поднял руку вверх Альфа Баев, призывая Совет к тишине. – Наши законы диктуют, что либо самка, либо её Альфа должны быть согласны с предлагаемым браком.
—Истинность выше всех законов.
—Но только в том случае, если оба истинные согласны на брак.
— Я не понимаю, — усмехнулся надменный Альфа. – О чем идёт спор? На самке имеется активная метка – значит, она согласилась с предложением Альфы Валуа образовать пару. И так как они истинные, ваше слово, Альфа Баев, вообще не играет никакой роли.
— Как я уже сказал ранее, — вздохнул Кирилл Владимирович. – Тая не росла среди нас. Когда она наносила брачную метку на Альфу Валуа, она не понимала, что за этим последует.
— И? – фыркнул пожилой Альфа. – Ей же всё объяснили?
— Почти сразу же, — улыбнулся Этьен, послав мне красноречивый взгляд – будто напоминая, как именно он вколачивал в меня осознание того, что я не принадлежу больше расе людей.
— Дело в том, что Тая не согласилась с предложением Альфы Валуа, — пояснил для всех присутствующих Кирилл Владимирович.
— Что??? — протянули несколько пожилых Альф, в то время как остальные просто молча уставились на меня. Так, будто они уже заранее были подготовлены и ожидали этот вопрос.
— Тайя, — подал голос Альфа Рамзи. – Таис Валуа, пожалуйста, объясни свою позицию.
Я молча обвела взглядом собравшихся.
— Меня зовут не Таис Валуа, а Таисия Анатольевна Кузнецова. Я росла среди людей. До тридцати лет я была уверена, что я обыкновенный человек. Я не знала, что укусив мужчину за шею, я автоматически становлюсь его женой. И я не хочу быть женой этого мужчины.
