Это он.
— Не знал, что ты любишь домашних животных.
— Да я и домашних адепток не очень. Может, все же пройдешь? Выпьем, поужинаешь. Поговорим.
— А. — Братис с легкой опаской кивнул на Осю. — Он чего?
— А ты Асю обижаешь. Ося за Асю любого порвет, а потом всосет и не подавится.
— Да, — после долгой паузы ответил Братис. — Выпить, пожалуй, стоит.
Они расположились в кухне, где Малкольм достал бренди и разлил по бокалам. О продолжении вечера с Анастасией можно было забыть. О продолжении романа с ней, скорее всего, тоже. Все время, пока Малкольм накрывал на стол, он размышлял о том, что теперь будет делать.
Братис вряд ли позволит Анастасии остаться в академии, если он не отступится. А ей нужно, жизненно важно, учиться. Он мог бы поехать следом, вопреки всем запретам увезти ее в Орхар или просто куда-нибудь на другой конец страны, где у Братиса нет возможностей их достать, но станет ли это благом для Анастасии? А если не сложится, и романтический интерес не перерастет в то, что требуется для счастливой жизни вдвоем, не говоря уже о том, что она для него не факт, что возможна?
Одни вопросы и никаких ответов.
Все это время еще не вернувшийся в нормальные размеры Ося крутился под ногами в ожидании момента, когда все отвлекутся, чтобы цапнуть Асиного обидчика за палец.
— Нельзя! Ося! Слышишь? Нельзя, это Асин папа!
Тролль посмотрел на него большими умными глазами и кивнул носом. А потом, когда Малкольм отвернулся, улучил-таки момент и цапнул Братиса за пятку.
— Ай! — подскочил тот, но героически сдержался и не отправил тролля в полет.
— Ося! — рявкнул Малкольм. — Кыш! Иди отсюда, давай.
— Весело у тебя тут, — хмыкнул Братис.
— Не жалуюсь. Не слышал там от своих источников, когда все это веселье кончится? Я порядком задолбался сидеть дома. И адепты уже сходят с ума.
— Пока все тихо. Думаю, они ждут зимы. Нет никакого шанса бороться с пыльцой, ее нужно просто пережить. А затем уничтожить все посевы, пока она не зацвела. Кстати, когда ты был волком, чихал?
Малкольм нахмурился, пытаясь вспомнить.
— Кажется, нет…
— Вот и мы решили, что она действует только на людей. Но пока не поняли, случайность это или продуманная атака.
— Так ты увозишь Анастасию из-за нашего романа или потому что боишься, что пыльца — вовсе не результат идиотизма агромагов?
Рука Братиса зависла над тарелкой, и в этот же момент в кухню вошла Анастасия, держа в руках сумку.
— Я готова, — упавшим голосом, не выражающим ровным счетом никаких эмоций, произнесла она. — Идем?
Братис словно не заметил вернувшуюся дочь. Он с таким недоумением смотрел на Малкольма, что тот даже немного занервничал.
— Что ты сказал? — переспросил Братис.
— О чем?
— Повтори про роман, пожалуйста.
— Я спросил, какая истинная причина твоего желания увезти Анастасию. Если дело только в наших с ней отношениях, то это мы обсудим, но если есть какая-то угроза, я должен знать.
Братис перевел взгляд на Анастасию, тоже почувствовавшую неладное. И снова на Малкольма. Потом опять на дочь. Потом на Малкольма.
— Погоди. Вы что, вместе? Вы оба?
Они с Асей переглянулись. Даже Ося перестал планировать новую атаку и развесил длинные уши.
— Ну мы не то чтобы. — начала Анастасия, поймала взгляд Малкольма и осеклась. — Ну да. Типа того. Подожди, пап, а почему мне кажется, что ты сейчас удивлен? Я думала, ты злишься. Сам же сказал, что увезешь меня. И что разочарован. Ничего не поняла, если честно.
— Я понятия не имел, что ты встречаешься с Малкольмом!
— Тогда о чем ты говорил, когда ворвался сюда и чуть не утащил меня за ухо?
— О Генри Нолане, пресвятые боги! О сыне орхарского посла! Все газеты пишут о вашем романе.
— Я не встречаюсь с Генри! И не читаю газет. Они, похоже, у вас там сильно несвежие, потому что мы с Генри давно расстались. Бесповоротно и окончательно.
— Значит, вы с Ноланом-младшим не встречаетесь.
— Определенно нет.
— А ты встречаешься с Малкольмом?
— Ну-у-у… да… но неопределенно.
И Братис сделал то, что Малкольм меньше всего от него ждал: рассмеялся, замахнул сразу стакан бренди и поднял с пола ошалевшего Осю, которым еще никогда не занюхивали выпивку.
— Слава всем богам! Анастасия, ты доведешь меня до приступа. Генри Нолан… зачем ты вообще с ним встречалась?
— Ты же не выдал мне список запретных имен. Что не так с Генри?
— А тебе мало? — вырвалось у Малкольма.
До него только сейчас начало доходить. Братис увидел где-то сплетни про послячьего сына, увидел в них имя своей дочурки, рассвирепел и принесся воспитывать. А они, как два нашкодивших тролля, даже не подумали, что пришли не по их душу.
— Так в том, что мы с Малкольмом. — Ася покраснела. — Нет проблемы?
— Конечно, нет. Почему, как ты думаешь, я попросил его за тобой присмотреть? Да я надеялся, что вы друг другу понравитесь! Малкольм — очень хороший мальчик, а ты — хорошая девочка. И вы были бы прекрасной парой, я думал об этом несколько лет.
— Папа! — возмущенно воскликнула Ася.
Малкольм рассмеялся. Переезд, похоже, отменяется. И безрадостное будущее тоже. Только вот эйфорию от проблемы, что решилась, не успев возникнуть, омрачили два момента.
Во-первых, он снова попался на манипуляции Братиса и, как послушный пес, влюбился в вовремя подсунутую девушку.
Во-вторых.
— Так переезд отменяется? Можно не ехать в гостевой дом? — с облегчением спросила Анастасия.
— Нет, если ты пообещаешь, что не будешь общаться с Генри Ноланом. Это очень, очень важно, Анастасия!
— Клянусь! Он и сам больше со мной общаться не захочет. Это мы с Осей гарантируем.
Она повернулась к Малкольму. За сияние в ее глазах он мог отдать половину мира. А с него попросили всего лишь.
— Папа ведь может пожить у тебя какое-то время?
«Чпок!».
— Я еще не женат, а уже живу с отцом своей девушки, — буркнул Малкольм.
После пар мы валялись в гостиной без сил. У меня сегодня была практика по магии огня, у Малкольма какое-то неимоверное количество совещаний. Оба вымотались, перекусили и легли притворяться трупами. Ося ворочался в ногах и фырчал. Ему сегодня пришлось все время быть с отцом, а у папы не забалуешь. Странно, что к концу дня тролль не научился маршировать. Я бы не удивилась.
— Расскажи, как вы познакомились. Сначала я думала, что ты был под его командованием. Но ты оборотень, я не слышала, чтобы оборотни сражались на стороне Амбрессии.
Малкольм тяжело вздохнул.
