дому идем.
В какой-то момент меня кроет, я просто разворачиваюсь и иду к машине, но Тимур ловит меня.
— Мама! Там батут! — кричит Алена.
— Батут. Это же вроде юбилей твоего отца, или его внука?
— У нас в семье не принято отмечать дни рождения без детей, так что батуты и аниматоры обязательный атрибут. Ну хорош паниковать, а? Я рядом.
Я качаю головой, в ней тараканы в панике бегают, словно на Титанике. Но удивление страх перебарывает. Тут, кажется, детей больше, чем взрослых.
— Ого…
— Да, мы плодовитая семья.
На фотографиях в соц сетях их было не так много.
— Может, просто детей любите делать.
— Скорее репетировать зачатие, — улыбается Тимур, крепко держит меня за руку и кому-то машет. Узнаю его брата и невестку. Та смотрит на меня волком, что добавляет внутренней паники. — Она меня ненавидит, да?
— Ну, это пройдет, не переживай. Ты просто была катализатором стресса… Алена, беги на батуты, что ты стоишь, — мы провожаем ее к ребятне, передаем аниматору, который записывает ее имя и мой номер телефона. — Пап, привет.
Перед нами возникает огромный черноволосый мужик. Наверное, если бы не широкая улыбка, его можно было бы испугаться.
— С днем рождения. Подарок сегодня доставили?
— А то, уже опробовал. Ну, ты познакомишь нас, а то чувствую, девушка твоя сейчас свалится в обморок.
— Оксана, это папа. Папа, это моя Оксана. Прежде чем ты что-то скажешь, мы уже подали заявление в ЗАГС.
— Ну, и отлично, — жмет он мне руку и коротко осматривает с головы до ног. — А девчушка уже играется.
— Да… С днем рождения, — подаю пакет с дорогими коньяками и портретом, который нарисовала по его фотографии. Но теперь я понимаю. Что она не передает и сотой доли того, каким выглядит этот мужчина в жизни. Сходство с Тимуром потрясающее.
Отец Тимура забирает пакет и отдает миниатюрной женщине, я так понимаю, мачехе Тимура. Она обнимает меня, но тут же убегает по делам. Потом меня знакомят еще с толпой других родственников, но это все равно не перебивает того, что отцу Тимура я не понравилась. Я не знаю каким шестым чувством, но я поняла это… И от этого стягивает горло непрошенными слезами.
Ведущий мероприятия проводит его с шиком. Все поздравляют главу семейства, и я пытаюсь радоваться, пытаюсь наслаждаться, но пренебрежительный взгляд отца так и всплывает в моей голове. Заставляет думать и гадать, что он подумал, что он скажет Тимуру.
Аленка остается с ребятней смотреть шоу мыльных пузырей, а я не выдерживаю, иду в дом за Тимуром и его отцом, чтобы услышать. Я должна услышать.
— Тут ты ничего не услышишь, — чувствую руку и вздрагиваю. Полина, жена Владимира Прохоровича. — Пойдем, я знаю, где лучше слышно.
— Мне так стыдно.
— Пф, чего стыдного? Но просто помни, что не всегда подслушанное нужно воспринимать всерьез, порой люди говорят просто так, чтобы почесать языками, а их отношение совсем другое.
Она проводит меня в соседнюю от библиотеки комнату. Там дверь, за которой раздаются, как гром, голоса мужчин.
— Вот тут. Я пойду за детьми присмотрю.
— Спасибо, Полин, — шепчу вслед, а она кивает. Шумно выдыхаю, слушая разговор отца с сыном.
— А что, свободные девушки закончились в нашей стране? Обязательно потребовалось найти с прицепом?
— Пап, ничего не попутал? — спрашивает Тимур, и у меня как от сердца отлегло, но я продолжаю не двигаться, словно стою на тонком канате над пропастью. Страшно. Дух захватывает. Главное, вниз не смотреть. Главное, не думать, что отец Тимура прав, и Тимур не подходит для семейной жизни, что может быть, играется… А что потом…
— Да я вроде в своем уме. Я без претензий к девочке, она хорошенькая, скромная местами, но что ты сам? Из одного не слишком удачного брака в другой, как в омут с головой? Ты не боишься очнуться спустя пару месяцев в постели очередной давалки, пока твоя жена будет рыдать в подушку?…
— А ты не боишься провести остаток юбилея в травмпункте?
— А что ты завелся? Я где-то прав?
— Не боюсь. У меня никогда не было надобности самоутверждаться за счет как можно большего количества баб. Мне кажется, изменять — это, в первую очередь, не уважать себя и свой выбор. Эти отношения — решение не одного дня.
— Это понятно, но зачем торопиться с браком. Боишься передумать?
— Боюсь, что Оксана подумает, что я боюсь передумать. С такой женщиной играть в гражданский брак можно пару дней, потом надо действовать, а то надумает себе то, чего нет.
— Знаешь, чего я ни разу не услышал?
— Чего?
— Что любишь ее. И не нужен был бы этот монолог и наводящие вопросы…. Если ты сказал, люблю.
В горле селится ком. Растет и растет, вызывая бурный прилив эмоций. А в руках собственная юбка, как ромашка. Что же скажет…
— Когда ты мне втирал, что Полина станет моей новой мамой, я тоже не слышал про любовь. Я не обязан ничего тебе объяснять, пап, — слышу шаги и прижимаюсь лбом к двери… Не сказал. Не сказал. — Я люблю Оксану…
Душа, почти увядающая, словно получила новую порцию воды. Расцвела. Зашелестела от прерывистого дыхания.
Я люблю Оксану.
Для Тимура, который на людях свои чувства почти не проявляет — это целый подвиг. Подвиг, чтобы отец замолчал и больше никогда не сомневался в его чувствах. В его выборе.
Я утираю слезы, онемевшими ногами передвигаюсь к выходу. Жду, когда оба уйдут, и только потом пробую выбраться. Шагаю по коридору на улицу, нахожу дочку, которая занята созданием браслетиков.
— Мам, как у меня получается?
— Очень красиво, милая. Как тебе тут, весело?
— Очень! А мы еще не едем домой? Я не хочу.
— Пока не едем… — целую макушку и иду на поиски своего будущего мужа. Замечаю, когда он и сам движется направленно ко мне. Знает, где меня искать.
Можно, конечно, промолчать, но я сразу говорю, как только он приближается.
— Я слышала твой разговор с отцом.
Он удивленно поднимает брови, но потом хмурится.
— Нахрена? Не доверяешь мне? Решила устроить проверку?
— Прости, — чувствую, насколько это ему не понравилось. Прижимаюсь всем телом. Переплетаю пальцы. По копчику холод щиплет. Вдруг он подумает, что я буду такой же ревнивой истеричкой как Стеша. А я не буду. Я не такая… Но мне тоже может быть страшно. — Прости. Я не понравилась ему. Мне так показалось. Я хотела узнать, что он тебе скажет. Потому что начни он капать тебе изо дня в день,
