Но говоря откровенно, гораздо больше я была напугана поведением герцога, нежели самой попыткой отравления. Так же весьма и весьма скорее шокирована, чем напугана я была встречей с его высочеством наследным принцем, и, пожалуй, не сумела осознать, что именно произошло до того, как услышала голос Теодора:
— К морскому дьяволу, капитана казнить! Его упущение.
— Лорд Эртан… — начал было оттон Грэйд.
— К демону, Дес, у луирона нет противоядия. Малышке хватило бы кусочка, и в эту ночь она бы медленно погибла на твоих руках.
— Я понимаю.
— Так казни капитана, к Тьме, мне легче станет!
— А мне нет! — взбешенно ответил герцог. — Ко всему прочему только Эртан видел этого проклятого торговца.
— Его двенадцать офицеров видели, — как-то мрачно напомнил его высочество.
— Я сумею считать воспоминания только капитана.
— Ты сможешь считать любые воспоминания.
— Не убивая — только капитана.
— Казни всех!
Диалог проходящих мимо каюты мужчин лишил меня способности дышать на мгновение. В следующее мгновение я кинулась к двери, намереваясь спасти капитана Эртана, но та оказалась намертво впаяна в стену и никоим образом не желала отвориться. Но мои попытки вырваться, привели к тому, что за дверью неожиданно раздалось:
— Вам требуется что-либо, леди оттон Грэйд?
Голос был мне незнаком, и на миг я растерялась, но затем уверенно произнесла:
— Да, я бы желала поговорить с его светлостью. Немедленно.
Пауза, и голос на этот раз его высочества:
— Он занят.
Оторопев от ответа, я все же не удержалась от язвительного:
— Выслушивая ваши далекие от человеколюбия требования?
Пауза была долгой, затем его высочество Теодор насмешливо поинтересовался:
— Вы что-то имеете против?
— Вы сомневаетесь? — возмутилась я.
Очередная пауза и насмешливо сказанное не мне:
— Тупоголовая монашка, как я и говорил.
— Тео, мне не хотелось бы вновь возвращаться к уже имеющему место разговору.
— Замени слово тупоголовая на чрезмерно-милосердная, и то и другое ведет к одному финалу, и финал печален.
— Теодор.
Одно слово герцога заставило вздрогнуть меня и умолкнуть его высочество. Но затем принц произнес:
— Я понимаю, что подобные покупки фруктов у местных торговцев ранее имели место, что привело к излишней халатности капитана Ревущего, но… если ты не примешь меры, Эртан не усвоит урок.
И холодный, полный спокойствия и уверенности голос лорда оттон Грейда:
— Усвоит. К утру мучительно погибнут два повара и один офицер.
Испуганно прикрыв рот ладонью, я отступила от двери, не желая ничего более слышать. Но все же услышала вопрос его высочества:
— Оставишь девчонку на корабле?
Я ушла в умывальню. Очень долго стояла, глядя на себя в зеркало и старательно не думая о случившемся. Не желая думать. Не желая знать… Сегодня ночью погибнут три человека. Погибнут из-за меня. Из-за герцога. Из-за игр за деньги и власть, к коим не имели никакого отношения. Мучительно погибнут. Это ужасно. Это ужасно настолько, что не укладывается в голове.
И впервые с момента, как покинула лицей девы Эсмеры, я подошла к своему чемодану, открыла боковой отдел и достала молитвенный томик, подаренный матушкой Иолантой в день поступления. Нас заставляли читать его ежедневно, особенно молитвы о благополучии и во здравие, и я никогда не думала, что обращусь к этой книге в момент, когда мне будет тяжело на душе.
Потрепанные странички с шелестом переворачивались, принеся в душную каюту аромат засушенных трав и цветов, отдаленный аромат лаванды…
Распахнулось окно, всего на миг, и вновь закрылось, оставляя на столе свежесрезанный цветок мальвы.
На мгновение я застыла, затем медленно поднялась с кровати, подошла к столу, взяла свое очередное предупреждение о смерти и смяла цветок, чувствуя совсем не страх — злость. Молча прошла в умывальню, выбросила смятую флору в мусорное ведро. И решила ничего не сообщать герцогу. Совершенно ничего. С человеком или же сущностью подбрасывающей мне столь явные намеки на скорейшую смерть следовало разобраться еще в Гнезде Орла, но герцог решил иначе. И вот итог — проблема так и не решена. И не смотря на все меры защиты…
Дверь распахнулась совершенно неожиданно. Стремительно вошел герцог, зло огляделся, особо отметил мокрое пятнышко на столе, затем хмуро посмотрел на меня и задал неожиданный вопрос:
— Где?!
— Где «что»? — холодно и недружелюбно уточнила я.
Лорд оттон Грэйд выдохнул, стараясь сдержать ярость, и медленно, как ребенку пояснил:
— Что-то маленькое, неживое, не ядовитое и не способное причинить вред, что проникло несколько минут назад на защищенную территорию.
И я ощутила усталость, ту же, что, вероятно, охватила и герцога. Медленно пройдя к постели, опустилась на край и безразлично ответила:
— Подброшенный мне цветок мальвы в данный момент находится в мусорном ведре.
Не говоря ни слова, его светлость прошел в уборную, достал цветок, рассмотрел. Выругавшись, вновь выбросил.
— Да, срез свежий, вероятно с острова, — проговорила я очевидное.
— Не вижу слез и истерики, — холодно сказал герцог.
— Не вижу повода для слез и истерики, — не менее холодно ответила я.
Лорд оттон Грэйд вернулся в каюту, остановился рядом со мной, пристально разглядывая, а после внезапно осипшим голосом спросил:
— И вы не испугались?
Усмехнувшись, раздраженно ответила:
— Я была гораздо больше напугана в момент, когда вы втащили меня в умывальню и пытались засунуть руки мне в рот.
В ответ на это, лорд оттон Грэйд поинтересовался:
— Все еще ждете извинений?
— Что вы, я молода, но не настолько же, — не скрывая язвительности, ответила супругу.
На несколько мгновений в каюте воцарилась тишина. Затем герцог произнес:
— Не буду скрывать, ранее я приобретал южные фрукты подобным образом — делая заказ одному из портовых торговцев. Именно по этой причине стало возможным произошедшее. Более подобное не повторится.
Продолжая сидеть на краю постели, я вскинула голову, посмотрела на взбешенного необходимостью что-либо мне объяснять последнего представителя династии оттон Грейд и поинтересовалась:
— Что именно не повториться, ваша светлость? Попытка отравления? Попытка насильственного спасения меня путем обращения со мной как с животным? Или присутствия в данной каюте очередного намека для меня на скорейшую гибель?! Вы уточните, будьте столь любезны!
Уточнять герцог не стал. С трудом сдержав реплику, явно рвущуюся с языка, его светлость холодно произнес:
