— Сходу, конечно, такие дела не решаются, ты зайди в дом, добрый человек, поговорим, обмозгуем, а племянницы твои пусть пока тут посидят, бабам при мужицком разговоре делать нечего.
Арон кивнул, слез с телеги и направился за старостой в дом.
— Арика, — шепнула я невозмутимой сестре, — что делать будем?
— Ничего. Он сейчас старосте денег заплатит, тот ему жилье и укажет.
— А хватит денег-то?
— Да не с пустыми же руками он ехал. Потом, правда, придется самим зарабатывать, дом на что-то выкупить нужно.
— А где работать?
— Ну как где? Дядя наш — хороший травник, будет настойки целебные жителям от хворей разных продавать, тем и на жизнь зарабатывать. Мы с тобой, поскольку племянницы его, тоже знахарскому делу обучены. Если с дядей, не приведи сила, какой несчастный случай произойдет, то мы и сами сможем эликсиры готовить.
— Хорошо ты все продумала.
— Кому-то нужно о нас заботиться.
— А здесь точно нет инквизиторов?
— Заезжие разве что.
— Страшно мне, Арика.
— А ты не бойся, Лирусик. Поскольку у меня сила проснулась, мы с тобой не пропадем.
У нас появился свой дом! Он стоял на самой окраине поселка и был совсем небольшим: с двумя спальнями, главной комнатой и кухней. Умываться приходилось во дворе, в деревянном сооружении, внутри которого находилась бочка с водой и приспособление для отвода нечистот. Я была права, полагая, что местные устроили своеобразный слив под землей. Уходил он в большой овраг за селением.
Я уже почти забыла, каково это — спать в мягкой постели на чистой простыне. Еда стала совсем другой — мы могли теперь покупать яйца, творог и молоко, которое мне всегда очень нравилось. На столе появились свежие овощи и зелень, чему я несказанно радовалась, так как не слишком любила мясо, сама не знаю почему. Наверное потому, что было жалко убитых животных.
Арон наш представился местным жителям как городской аптекарь. Сперва никто не заходил в наш дом, пока один местный пахарь, у которого зуб прихватило и который маялся им уже вторую неделю, не заглянул с горя и к нам. Необходимой травы в тщательно спрятанных на чердаке холстяных мешочках было достаточно. Мы позаботились заготовить ее заранее, пока жили в лесу, самим ведь тоже могло понадобиться. Когда эти заготовки подойдут к концу, мы еще соберем и насушим. Мне вот всегда хотелось иметь собственный садик, какой был у мамы, но разбивать такой в нашем дворике на глазах у местных жителей я не рисковала. Когда несчастный болезный пахарь постучал в дверь, Арон провел его в большую комнату, а сам наказал племянницам принести настойку. Мы очень быстро смешали все необходимое. Я наблюдала, как ловко Арика всыпает нужное количество травы в котелок на огне. Смотрела, как мелко она крошит зеленые листочки, растирая их ступкой в порошок в глиняном горшочке, глядела и запоминала пропорции. Чему-то в свое время меня научила мама, а моя память на ингредиенты, их количество и последовательность добавления всегда была хорошей. Жаль, не могу сказать того же о своей памяти на лица. Арика вон всех запоминала, в том числе и по именам. О каждом могла рассказать: кто, что да почему. А я раз пять с человеком пообщаться должна, прежде чем узнавать начну.
Когда все было готово, налили горячего душистого отвара в кружку и понесли нашему гостю. Пахарь выпил горькую траву и даже не поморщился — очевидно, совсем его зуб измучил за это время. Когда он отставил питье в сторону, то глубоко вздохнул, кивнул нам и стал подниматься с кресла, а затем вдруг схватился рукой за щеку и сел обратно.
— Болит еще? — спросила я как самая нетерпеливая из всех.
— Вообще ничего не чувствую, — ответил изумленный мужчина.
— Пройдет теперь ваш зуб, — добавила Арика, а потом выразительно посмотрела на Арона.
— Вы, милый человек, еще зайдете раз-другой за настойкой, и уйдет боль совсем, — с важным видом добавил дядюшка.
— Так-то конечно, зайду, стало быть, — расплылся в довольной улыбке молодой пахарь, а потом, поднявшись на ноги и поклонившись нашему замечательному аптекарю, положил на столик монетку и, не переставая кланяться, вышел за дверь.
Мы с Арикой переглянулись, довольно улыбнувшись друг другу. Арон сел обратно в свое кресло и задумчиво уставился в окно. С нами наедине он всегда вел себя подобным образом: был слишком рассеян. Мне иногда становилось так его жалко, хотелось, чтобы поскорее прошли эти четыре месяца и Арика отпустила его обратно к родной семье.
Вообще, сестра стала меняться. Она становилась более замкнутой, сосредоточенной, по ночам часто уходила в лес. Однажды на рассвете я поднялась рано, почувствовав, что Арики нет в комнате, а когда вышла в кухню, застала ее там. Она стояла возле таза с водой и смывала с рук кровь. Я встала как вкопанная на пороге, с испугом глядя на ее ладони.
— Это ты, Алира? Что так тихо подходишь, едва не напугала меня.
— Это кровь?
— Кровь.
— Откуда?
— Потише, постреленок. Это животная кровь, не пугайся.
— Зачем она тебе?
Сестра только вздохнула:
— Лирусик, как ты не понимаешь, я ведь совсем еще молодая ведьма, мой дар только проявился, не окреп, а мне день за днем человека под чарами приходится держать. Повезло еще, что воля у него слабая. Был бы человек с сильным характером, я бы не удержала. Подпитывать силу нужно, природной магии уже не хватает, приходится жертвы приносить. Ты не переживай, воробышек, я совсем маленьких зверушек использую. Сама не хочу убивать, а приходится.
Я только вздохнула, а сердце сжалось в тоске. Не нравилось мне все это, нехорошо получалось. Поскорее бы сестра отпустила этого Арона и стала, наконец, сама собой.
Жизнь наладилась. В поселке к нам привыкли, постоянно кто-то обращался за разными снадобьями, пополняя наш запас монеток, только они у нас долго не задерживались. Моя прекрасная Арика обожала покупать новые наряды. Она специально ездила вместе с Ароном в город Вильемки и привозила оттуда новые покупки, впрочем, не только для себя. У меня появилась новая теплая и пушистая шубка из заячьего меха. Я очень просила сестру не тратиться на дорогие вещи, справедливо опасаясь, что стабильный заработок мы имеем только благодаря присутствию рядом взрослого почтенного мужчины.
Так постепенно миновала зима, которую мы когда-то ожидали со страхом. С тех пор как мы приехали в деревушку, прошло больше шести месяцев, наступила весна. Арика так и не отпустила Арона, не желая менять нашу устоявшуюся жизнь. Я стала замечать, что мужчина начал чахнуть на глазах, и однажды подступилась к сестре с расспросами:
