Под таким странным конвоем я дошла до кафе. Этот конь в пальто, как я окрестила его про себя, открыл и придержал для меня дверь, но внутрь входить не стал, а развернулся и скрылся в ближайшем переулке. Обратно я решила возвращаться переходом.
— Леди Катарина! — поприветствовал меня Гась, один из подавальщиков в 'Приюте юного мага'. За эти несколько месяцев мы все, адепты и преподаватели, успели примелькаться в новом заведении, и официанты, сыновья хозяйки, к нам относились почти как к родным. Ну и мы старались их не обижать чаевыми. И не гонять почём зря.
— Привет, Гась, а у вас что сейчас есть из свежего и сладкого?
— Ну, сладкого мало, — неуверенно начал парнишка. — Есть открытые пироги ягодные, бисквит с кусочками фруктов и шербет ледяной.
— А блинчики можно приготовить?
— Леди, вы б час назад вестника прислали, мы бы сделали, а сейчас уже и Олека нет, повара нашего, — развёл он руками. — Мы же не ресторация, чтоб повара до полуночи клиентов ублажали.
— Жалко, — я недовольно поджала губы. — Тогда собери всё, что ты перечислил, туда же рыбу на углях, которую делает твоя матушка. Пару лепёшек с сыром. А мясной рулет есть?
— Свежайший, — расплылся в улыбке парень.
— Тогда ещё его, — я прикидывала, что свежая зелень и овощи были в 'холодильнике' возле домашнего бара, а разные травяные и ягодные сборы недавно мы закупали вместе с Иском.
— Списать с вашего депозита? — василиск ещё пару месяцев назад внёс какую-то сумму, чтобы у меня голова не болела, если я одна или с девчонками захочу посидеть здесь.
— Да, Гась, всё как обычно, — он пошел собирать мой заказ.
Пока его не было, я сидела за деревянным, одним из крайних к выходу столов и смотрела сквозь стеклянное окно, занавешенное тюлем, на улицу, где снова начинался снегопад. Вовремя я успела погулять.
— А что за теневик сопровождал вас? — спросил подошедший с готовым заказом юноша.
— О чём ты?
— Ну, охранник. Наёмник. Защитник. Не знаю, как вам объяснить.
— Это не охранник. Меня напугал этот мужчина, я его впервые увидела сегодня вечером, он довёл меня до вашего заведения и ушел.
— Вы бы не ходили по вечерам одна, леди. Не безопасно это. Вы ж магичка, пользуйтесь переходом. Или вестника нам пришлите. Мы вам сами всё, что захотите, доставим, — он передал мне корзину.
— Спасибо, Гась. Передавай мои приветствия матушке Жине.
— Обязательно, леди. Приходите, — улыбнулся юноша.
— Куда мы от вас денемся, — рассмеялась я.
Дома в гостиной меня ждал сюрприз. На столе стояла маленькая синяя керамическая ваза с букетом из красных и белых колокольчиков. А рядом с ней пристроился игрушечный боорг, трёх сантиметров в высоту. Меховая шкурка песочного цвета с темными полосками, каменные глазки и носик, коготочки из отполированного дерева. Не чучело, но очень мило сделанный образ. Правда, такая милота, на мой взгляд, не имеет ничего общего с оригиналом. Я очень хорошо уяснила для себя, пока исцеляла, что с этим зверем, даже имея магическую силу и защиту, встречаться один на один опасно.
А под игрушкой торчала записка.
«Я понимаю, что моему поступку нет оправдания, но я прошу разрешения продолжать учить тебя в дальнейшем, хотя бы дистанционно. Таурохтар Вильваноретум, когда-то твой друг».
И ниже шла приписка
«В среднем когте на правой передней лапе — экстренный телепорт к моему лекарю, на левой — в мой дом в Великом Лесу.»
Вазочка улетела в стену, разбрызгивая осколки и воду с цветами в разные стороны.
Сколько можно напоминать о своём существовании? Он и так, если я не ставлю блок, топчется в моём сознании, и я ощущаю часть его эмоций как свои. Так он хочет опять мне навязать своё присутствие. Не буду писать ответ, напрямую пусть ощутит мои эмоции, то, о чём я думаю и как я чувствую. Заодно оповещу мужа о том, что этот ушастый творит.
Может быть, в тот момент я и вела себя как истеричка, но сколько можно резать по живому? Я устала от давления с разных сторон.
Накрутив себя, я убрала все магические и мысленные барьеры и раскрылась мужчинам, которые обещали закрываться от меня, но слов своих не держали. Им же хуже.
Боль, обида, жалость к себе любимой. Ненависть с практически ощутимым привкусом пепла, оставшегося от дружеских отношений, отправленных в топку эльфячьих амбиций.
А вот посланные мне ответы заставили задуматься о том, а стоило ли открываться. От Чешуйки пришла волна нежности и мысленный посыл «Я скоро буду. Не плачь».
А вот от эльфа мыслей не было, но он в ответ открылся мне. Я не думала, что он выполняет обещание. Он на самом деле всё это время гасил свои эмоции.
Это было ужасно и невероятно. Он действительно был влюблен. Ни в коем случае я не скажу, что это любовь. Потому что чувство Тау слишком эгоистично, но эльфам с их глупыми экспериментами и искусственными привязанностями вообще сложно понять разницу.
Я честно не понимаю, зачем они магически изменяли свою расу, лишая себя настоящих чувств и сильных привязанностей. Это надо было довести себя до того, что душа не может испытать сильных чувств, таких как любовь и ненависть, никак иначе, кроме как с помощью брачного приворота или татуировки-обещания мести. Да, я и на такую наткнулась, когда решила более подробно изучить их культуру.
Понимания любви как постановки желаний любимого над своими нет у них априори. А желания обладать ничуть не меньше, чем у драконов.
И ведь их неспособность любить — изъян не биологический, а психологический, душевный. Талант любви — это талант души. И он, кстати, в принципе отличается от таланта художника, писателя, ученого. Главное в таланте любви — не редкостные и сложные способности ума, слуха, зрения, памяти — способности, из которых состоит художественный или научный талант. Главное в нем именно душевность, сердечность, «человеколюбие» — способность дорожить другими, как собой.
Конечно, я не могу провести резкую границу между любовью, влюбленностью, увлеченностью, тем более что влюбленность может незаметно перерасти в любовь, и только время все поставит на свои места. Но он сам отобрал у нас это время. И я не хочу давать ему ещё шансы топтать меня и мои чувства.
* * *
Видимо, накал эмоций со всех сторон был слишком высоким. И я, не справившись с ними, потеряла сознание.
В себя пришла на руках у Иска, сидящего в кресле перед камином. Не помню, успела ли отправить свой отказ или нет.
— Успела. И ему, и мне. Родная, прекращай переживать по мелочам, — он осторожно поправил выбившуюся прядь из хвоста мне за ухо. — Я избавил тебя от его физического присутствия. Тебе осталось только выкинуть его из мыслей.
