— Не смей, Лайда! Пусть Олех сам выберет свой путь.
В серых глазах степняка пылал гнев. Но и глаза Великой чуть ли не метали молнии.
— Кажется, этот шатер стал слишком тесен для нас, — степняк с трудом сдерживал злость. Поспешно оделся и, захватив охотничье снаряжение, покинул шатер.
Когда Рогдай и Олех выбрались, наконец, из холмов на дорогу, у обоих вырвался вздох облегчения. Оба парня поняли, что это было за наваждение в самом начале их пути — кто-то с помощью магии пытался не дать им покинуть Бескрайние холмы. И Олех был уверен, что это никто другой, как сама Великая.
Но теперь никакая магия им не страшна. Дорога в Большой Город была довольно оживленной. Купеческие обозы, одиночные путники и всадники то и дело встречались двум беглецам на пути.
— Олех, ты хорошо запомнил, как отыскать в Большом Городе лавку Кудая? Не заплутаем?
Олех отмахнулся:
— А язык на что? Коли заплутаем, так люди добрые подскажут, как найти Кудая.
Олех совсем не переживал об исходе их путешествия. Он был почему-то уверен, что в степи его встретят с добром. А как же иначе — он же сын Ярыша! А Ярыш — сын хозяина степи! И что с того, что в свое время Ярыш был изгнан отцом? С того времени сколько воды утекло, наверняка, старый Айлук уже ни раз пожалел о своем решении.
В Большой Город путники прибыли уже вечером. В такое время разыскивать лавку Кудая, к которому посоветовал обратиться за помощью Ярыш, было не разумно. Следуя советам отца, Олех сначала отыскал в городе меняльную лавку, в которой обменял один из самоцветов на несколько золотых монет. Теперь можно и на ночлег устроиться на постоялом дворе. Рогдай всюду следовал за братом, но больше смотрел по сторонам и провожал взглядом молоденьких горожанок, спешившим по домам.
На постоялом дворе Олеху не понравилось. Мешанина запахов, шумно, людно. И Рогдай все ворчит, что кислятиной воняет. Все упирает, что раз уж выпало им попасть в Большой Город, то нечего на постоялом дворе отсиживаться. Да и Олеху хотелось посмотреть, как люди живут за холмами, а много ли увидишь через мутное оконце? Наставление отца о том, чтобы не болтаться вечерами в городе, все же сдерживало Олеха.
— Олех, ну что мы, котята что ли слепые, чтобы бояться всего? Коли кто ограбить захочет- так мы и проучить воришку сможем, всю охоту на будущее отобьем! — Рогдай все еще пытался уговорить брата на вечернюю прогулку.
Олех с улыбкой посмотрел на Рогдая — да уж, говорить брат умеет. А как дело дракой серьезной обернется, кто отдуваться будет? В холмах в кулачном бою Рогдай первым выбывал. Не дорос он еще до серьезных столкновений. Но брат приводил новые причины, чтобы не сидеть весь вечер на постоялом дворе и Олех уступил.
Глава 4
На темных улочках Большого Города было малолюдно. И чем дальше Рогдай и Олех уходили от постоялого двора, тем пустынней становилось. В окнах каменных домов мелькали отсветы свечей и светильников, маня Рогдая. Парню так и хотелось посмотреть через окно — как живут здешние обитатели? Чудные они — живут в каменных жилищах. Камни холодные, мертвые — как жить среди них? Другое дело их шатры! При мыслях о холмах что-то легонько царапнуло в груди парня. Но Рогдай прогнал непрошенную тоску. В кои-то веки выбрался за холмы, так нечего грустить.
Проходя мимо кабака, из открытых дверей которого раздавался шум громких голосов, Рогдай толкнул плечом брата и кивнул головой в сторону кабака. Но Олех лишь помотал головой и Рогдай недовольно насупился. Ну, все ясно — брат его за мальчишку сопливого держит, а себя, выходит, за старшего считает.
Как и следовало ожидать, парни с непривычки, да в темноте заплутали. Забрели в такие дебри, что и сами не рады. Домишки здесь были плохонькие, бедные. Свечей в окнах не видно было, и парни пробирались чуть ли не на ощупь. И когда Рогдай в темноте ступил ногой в сточную канаву, Олех остановился:
— Все, давай возвращаться на постоялый двор. Что мы, как люди лихие в темноте бродим?
Рогдай согласился — кому охота в сточные канавы ступать? Еще бы найти обратную дорогу…
В одном из переулков парни наткнулись на парочку. Девица, глупо хихикая, отталкивала мужчину, который все прижимал её к стене дома. Олех еще и не разобрал, что происходит, как раздался окрик Рогдая:
— Эй, а ну отпусти девицу! А то я тебе, наглецу, сейчас руки-то укорочу!
Долговязый мужик, удивленно оглянулся и буркнул:
— А ну, брысь отсюда, щенки! — и посчитав разговор оконченным, мужик снова повернулся к девице. Та, то ли ахнула, то ли зевнула, но Рогдай не стал разбираться в таких мелочах. Подскочил к мужику и дал ему пинка под зад со словами:
— А ну убрал свои ручищи загребущие!
Олеху сразу не понравилась эта парочка. Не походила девица на жертву, но раздумывать было некогда: долговязый уже замахнулся на Рогдая. Олех собирался ввязаться, но тут девица с визгом и неожиданной прытью вцепилась ногтями прямо в лицо Олеху. Парень взвыл — не приходилось ему раньше испробовать на себе остроту женских ногтей. А сильный запах браги, исходивший от девицы, подтвердил опасения Олеха. Они ошиблись, и на девичью честь никто не покушался. Кое-как отцепив от себя хмельную девицу, Олех бросился на выручку Рогдаю. А парню и впрямь приходилось несладко: долговязый мужик одной рукой держал худого парнишку за шиворот, а другой с размаху бил кулаком куда придется. Олех буквально выдернул брата из рук мужика и оттолкнул Рогдая за спину. Один удар кулаком и долговязый отлетел к стене дома. Девица с криком: "Убивают!" кинулась к долговязому, а Олех схватив Рогдая под руку, кинулся прочь из этого переулка.
Поплутав, парни все-таки вышли к своему постоялому двору. Хозяин двора, окинув взглядом потрепанных постояльцев, только хмыкнул и подозвал к себе одну из девушек, которые убирали комнаты и чистили одежду постояльцев:
— Ждана, принеси этим двум кувшин воды. Да тряпицу чистую захвати — вон видишь, как их разукрасили…
Выглядели парни и впрямь красочно. У Олеха все лицо было расцарапано, женские ногти оставили кровавые бороздки на скулах. А у Рогдая один глаз уже заплыл, налился фиолетовым, да и нос был подправлен кулаком.
Олех, рассмотрев лицо брата, только плюнул:
— Ну и как теперь, в таком виде, в степь заявиться? Что Айлук про нас подумает?
Рогдай, вяло отмахнулся:
— Ничего не подумает. Что он, молодым, что ли, не был? Ну, спутали мы, с кем не бывает? — и Рогдай скривился, промокая разбитые губы мокрой тряпицей.
Лавка Кудая хоть и находилась на самых задах города, а товар степняка пользовался спросом, потому и знали горожане про эту лавку. Олех и Рогдай быстро отыскали жилище степняка, лишь совсем немного поплутав по извилистым переулкам лавок всех мастей. Домик, в котором жил Кудай и торговал свой товар, был маленьким, ветхим — вот-вот оконца уйдут в землю. Олех, нагнувшись, будто нырнул в низенькую дверь и, распрямившись в сенях, чуть не достал макушкой потолок.
В самом доме пахло табаком да кожаными седлами, которыми были увешаны все стены небольшой комнатенки. Олех пробежал глазами по седлам и конной упряжи, провел рукой по рукояти кнута, попробовал ногтем остроту кривого клинка, будто изогнутого дугой.
Тут из смежной комнаты к посетителям вышел старик. Согбенная спина, совершенно лысая макушка, седые брови и множество морщин на лице выдавали весьма почтенный возраст торговца степняка. Увидев молодцев с весьма живописными лицами, старик и бровью не повел:
— Желаете что? Что приглядели? — голос старика был в отличие от его вида полон силы, не дребезжал и даже старческие визгливые нотки не проскальзывали.
Олех внимательно посмотрел на старика: того ли они разыскивают?
— Нам хозяин лавки требуется. Степняк Кудай.
Старик кивнул:
— Я и есть Кудай, а вы кто же будете?
Олех закатал рукава рубахи, открывая письмена на руках:
— А я сын Ярыша. А это брат мой — Рогдай.
Старик будто посветлел лицом. Внимательно посмотрев на письмена, перевел взгляд на лицо Олеха:
