— Я просто имею в виду, что я не сплю, — пояснил он мягким тоном. — Можно сказать, я из тех, кто живёт ночью.
— Ты спишь, — в голосе Уинтер прозвучало почти обвинение. — Ты всегда говоришь, что вампиры не спят, но ты спишь. Ты постоянно спишь. Ты даже видишь сны.
— Я сплю только тогда, когда я с тобой… — начал он.
— Это тоже неправда, — обвинила она.
— …В остальных случаях я обычно брожу по округе и делаю вампирские вещи по ночам. Чаще всего я работаю, но поскольку сейчас я в отпуске от полиции Нью-Йорка, с таким же успехом можно разделаться с ностальгией, а то я буду чувствовать себя попросту трусом.
Слушая её молчание, Ник снова вздохнул.
— Уинтер, я хочу побродить по округе. Я не бывал здесь десятки лет. Я вырос здесь. Если я собираюсь это сделать, надо делать это ночью. Когда не придётся иметь дело с искусственным солнечным светом купола. А завтра буду торчать в навороченном номере отеля, который для меня сняли. Может, я даже узнаю, нет ли тут массажа для вампиров… или хотя бы хорошего физического терапевта… чтобы завтра я не чувствовал себя таким скрипучим и старым…
Но она была не в настроении отвлекаться от своего беспокойства на шутки.
— Ты многое можешь сделать днём, — сказала она слегка обвиняющим тоном. — В Нью-Йорке мы всё время ходим куда-нибудь днём. В музеи. И ты можешь сходить на экскурсии, если у транспорта безопасное для вампиров стекло…
— Конечно, да. Есть вещи, которые я могу сделать днём. Но если я хочу побродить вокруг, изучить улицы, увидеть город, реку, то мне надо идти ночью. А в музеи можно и завтра выбраться.
— Но разве от этого ты не будешь грустить?
Последовала пауза.
Ник моргнул, и лампочка над его головой словно погасла.
Затем какая-то его часть расслабилась.
Ник попытался правда подумать над её вопросом и ответить честно.
— Может быть, — признался он.
— Так зачем это делать?
Он снова слышал в её голосе беспокойство.
Странно, но от этого он расслабился ещё сильнее. Может, потому что теперь он знал, что её беспокоит, и почему она так реагирует.
— Не знаю, — он вспомнил вампира на стадионе, который был так уверен, что знает его, и нахмурился. — Такое чувство, что есть там нечто… нечто, что я хочу понять получше. Брик никогда не посылал меня сюда. Он как будто вообще не хотел, чтобы я сюда возвращался. Знаю, он ненавидит ностальгию, так что я подумал, может, дело в этом… но может, и нет.
— Что это значит? — спросила она.
Он слышал, как она хмурится, пытаясь прочесть что-то между строк.
Ник подумал и над этим вопросом тоже.
Он подумывал объяснить ту встречу, случившуюся ранее.
Он подумывал вывалить всё это на неё прямо сейчас… тот странный вамп, и каким он был эмоциональным, увидев Ника вампиром, как он настаивал насчёт жены и детей, которых у Ника никогда не было, насчёт части человеческой жизни, которую ему никогда не доводилось проживать, насчёт пса, которого у него не было… но он реально слышал её усталость. Он не хотел давать ей ещё больше поводов беспокоиться и прогонять сценарии в её голове.
Он хотел, чтобы она отключила виртуальное рабочее пространство и забралась в кровать.
Он хотел поговорить с ней… отчаянно… но не об этом.
— Мне хотелось бы, чтобы ты была здесь, — сказал Ник наконец.
— Мне хотелось бы, чтобы ты был здесь, — парировала Уинтер.
— Ты ещё не готова вышвырнуть меня?
Он улыбнулся, произнося эти слова.
Тем не менее, в её голос вернулись резкие нотки.
— Нет. А что? Ты передумал переезжать ко мне?
Ник слегка нахмурился, стараясь не реагировать на её слова, на жёсткий тон.
— С чего бы мне передумывать? — он стиснул зубы, затем медленно разжал челюсти. — Уинтер. Что происходит? Что не так? Ты действительно беспокоишься обо мне? Ты видела бои… все три прошли нормально. Моя спина немного побаливает, но если честно, будет даже лучше, если я немного прогуляюсь. Мне надо оставаться подвижным, поскольку завтра вечером у меня ещё два боя.
— Тебе стоит отдохнуть, — парировала она.
— Уинтер.
Он услышал, как она резко втянула вдох.
Он буквально ощутил, как она передумала.
Он почувствовал, как она отталкивает то, что собиралась сказать.
Он почти видел выражение её лица, когда она вдохнула и задержала дыхание, кусая губу.
Ей хотелось наорать на него. Как минимум отчасти ей очень хотелось наорать на него. Во всяком случае, ей хотелось что-то выразить ему.
Может, она даже сама не знала, что именно.
Но что-то в их разговоре вызывало у него странное чувство дежавю, которое возникало, когда она говорила или делала что-то, что напоминало ему о Даледжеме.
Это также вызвало чувство привязанности, которое сложно было подавить.
— Я люблю тебя, — сказал Ник.
Даже он сам слышал любовь в своём голосе.
— В следующий раз возьму тебя с собой, — добавил он. — Я всё ещё зол из-за того, что эта бездушная психопатка не дала тебе несколько выходных. Я понимаю аргумент о том, что здесь другие расовые власти, но чёрт… зачем вообще быть обязанным многонациональному, жутко страшному оборонному конгломерату, если они даже не могут организовать нелегальные выходные с потрахушками для меня и моей незарегистрированной видящей?
Это тоже не заставило её улыбнуться.
— Сейчас не лучшее время, Ник.
— Почему нет, чёрт возьми? — прорычал он.
Ник выпалил эти слова прежде, чем подумал о том, как это прозвучало.
Теперь, когда она ему не ответила, он почувствовал, как возвращается его назойливое беспокойство.
— Ты же когда-нибудь скажешь мне, над чем она поручила тебе работать? — произнёс он ворчливо. — Так?
— Я уже говорила тебе, над чем мы работаем, — сказала Уинтер.
Он моргнул.
Подумав над её словами, услышав в них правду, он нахмурился.
— Вы всё ещё охотитесь на людей Йи? — переспросил он.
— Конечно, — когда он промолчал, Уинтер прищёлкнула языком. — Ник, у Йи имелись пропагандистские группы, политические организаторы и террористические ячейки, внедрённые по всему миру. У «Архангела» же нет подпольных комнат с чистокровными видящими, чтобы заниматься таким отслеживанием. Даже учитывая имеющееся у нас регулярное наблюдение, это практически работа на полную ставку для целой команды разведки… то есть, для сорока-пятидесяти чистокровных видящих с военной выучкой. Вместо такой команды у них есть я и Мэл. У нас есть, может, дюжина гибридов с различными уровнями способностей, но их надо обучать, а на это у нас тоже нет времени…
— Тай не может тебе помочь?
— Тай в школе.
— Ты работаешь в школе, — прорычал он. — Мать твою, Уинтер… это перебор. Тебе надо спать. Они не могут заставлять тебя работать двадцать четыре часа в сутки.
— Со мной всё будет хорошо, Ник.
— Нет, не будет…
— Слушай, никто меня ни к чему не принуждает. Я сама просила об этом. Я хочу этим заниматься, Ник.
Он стиснул зубы. Как и она сделала несколько минут назад, он прикусил губу, заставляя себя промолчать.
Он знал, что она права.
Это не его решение; решать должна она.
Он также знал, что если ей не дали выбора, Уинтер может и не сказать ему об этом.
— Ты и я, — осторожно начал он. — Лара не упоминала…
— Нет, — прямо сказала она. — В последнее время она не угрожала убить моего бойфренда, если я не подчинюсь ей, Ник.
Ник стиснул зубы.
Но он поверил ей.
По большей части.
Это не отменяло того факта, что «Архангел» имел рычаг давления на них двоих… рычаг давления, который даже не нужно было подчёркивать.
Этот рычаг давления никуда не девался вне зависимости от того, давила ли Лара на его жену с его помощью или нет. Этот рычаг давления может никуда и не деться. Если закон не изменится, если мир не изменится, отношения Ника и Уинтер останутся нелегальными. Сама Уинтер наверняка была нелегальной, само её существование было вне закона, поскольку Ник сомневался, что детальный расовый осмотр в Человеческом Расовом Управлении (Ч.Р.У.) определит её как гибрида.
