Я попыталась встать. Неприлично светить задницей перед капитаном. Он может и рассчитывает, что, показавшись мне во всей красе, смахнул границы наших отношений, но я не настолько смелая.
— «Снайпера» не нашли? — шипя от боли, я навалилась на кровать. — Мы просто бежали… Там бой начался, а потом я упала и… всё.
— Это кто-то из двух соседних групп. — Хакан сел на стул и, сцепив руки на затылке, покачнулся. — У некоторых курсантов оружие было из-за хороших результатов на стрельбищах. Например, у Хейли. Одиннадцать из двенадцати попаданий на лучшей из попыток, — добавил невзначай.
— Она бы в меня не выстрелила!
Я её с трусами не сдала!
Блин, больно. Как теперь на улицу-то выходить? Боюсь представлять, каким прозвищем меня наградят за ТАКОЕ ранение.
— У нее не хватает патрона. Стрелять нужды не было, — Хакан перестал созерцать потолок и осмотрел на меня. — Госпиталь постоянно посещают меценаты и политики. А здесь ты.
— И что? — я не поняла смысла темы.
— И то, что твоя раненая задница, едва прикрытая сорочкой и симпатичная мордашка равнодушными не оставят. И что больше им понравится, я предсказать не берусь. — Ой, мог бы не смотреть! — У тебя была всего одна задача — пережить бой и спрятаться. Но, Иви лёгких путей не ищет, я прав?
— Ещё обвините в том, что я сама в себя стреляла, — фыркнула я. — Вот только я до оружейной не добежала, угадайте почему.
Стоило прикусить язык, но в моём положении вежливость к словам не прицеплялась. Сперва подругу обвиняет, теперь ещё я виновата в том, что в меня стреляли.
Блин, дела и правда плохи. Руководство вряд ли станет расследовать подстреленного новобранца. Спишет на то, что оборотни бестолковые, в большинстве своём это правда так. Молодняка много, потери пишут от балды.
Засада.
— Ладно, надеемся на лучшее. Ты сиди и рыжим хвостом не свети, а я попробую добиться нового контракта для тебя. Надеюсь, с работой на складе справишься, — Хакан поднялся. — Прости, апельсинов не принёс. Может в следующий раз.
Зря я на него скалюсь. Он помочь пытается. Весьма своеобразно и не пойми зачем. В общем-то, и говорить всё это не обязан был.
— Спасибо.
— Ага, держись тут. Окружи свою пострадавшую часть нежностью и лаской. — Хакан подмигнул, махнул рукой и вышел.
Я ещё немного посидела на полу и с трудом поднялась. Поговорить бы с Хейли. Не то чтобы я верила в обвинения, но хочу узнать, на что она потратила ту пулю.
Как это провернуть, не нарушая приказа и не попадаясь?
День прошёл скучно. До обеда я лежала в полном одиночестве то проваливаясь в сон, то вскакивая, если за дверью слышались шаги. В обед мне принесли еды и сменили бинты.
Надеялась, что зайдёт кто-то из друзей, но ничего. Даже медсестра смотрела на меня как на предательницу родины и была не слишком ласкова. Неприятненько. Я пыталась убедить себя, она злится, что меня не пристрелили, ведь тогда она могла бы не приглядывать за мной, но в душе понимала, что всё из-за внимания Хакана.
Неужели и правда Хейли в меня стреляла? И почему? За то, что с Хаканом говорила? Пф. Я нашла самую тупую причину для убийства. Ладно, может не убийства. Хейли стреляет неплохо и не попала бы в зад, когда целилась в затылок.
Слуха коснулись шаги, а после приглушённые мужские голоса… которые постепенно приближались.
— …вашим пожертвованиям, мистер Солт мы закупили новые обезболивающие.
— А что насчёт обязательной вакцины от бешенства?
— По-прежнему пишем, что на неё уходит большая часть бюджета.
— Согласен, министр Мастерсон. О том, что Бетани выделяет её бесплатно знать не обязательно.
Слово «министр» вынудило меня нырнуть под одеяло и притвориться мёртвой.
— Говорят раненные после вчерашнего прорыва были?
— Да, ничего особенно. Хакан всех поджарил, как обычно. Десятка два выпускников покусали. Травмы положили интересные. Можете взглянуть.
— Да, почему бы не поиграть в благотворительность?
Голоса остановились рядом и дверь моей палаты открылась. Вашу ж… мать.
Я пожалела, что мне не выстрелили в голову. Зажмурившись, я старалась не двигаться. Может они не заинтересуются больной лисой?
— А вот и наши доблестные защитники, мистер Солт, — преувеличенно громко сообщил второй голос. — Они знают как много для них делаете и считают за честь отдавать жизнь за спокойствие вас и ваших близких. Я ведь прав?
Повисла пауза. Я старательно притворялась умирающей.
Неспешные шаги, прямо ко мне. Кто-то схватил за край одеяла и сдёрнул с моей головы. Яркий белый свет резанул по глазам, и я увидела двух мужчин.
Тот, что разрушил мою актёрскую игру, был достаточно высоким и в целом неплох для человека. Хотя небольшое пузо мешало одобрительно кивнуть. Тёмные волосы с красиво поседевшими висками зализаны к затылку волной. Он выглядел дорого и высокомерно. Особенно в этом узком тёмно-сером костюме с жилетом.
Если первого можно окрестить «ничего так», второй мне не понравился. Полный, с какой-то нездорово широкой шеей, казалось, от ушей к плечу можно проложить прямую линию. Одевался тоже своеобразно, то ли специально выбрав костюм меньшего размера, чтобы пуговицы опасно натягивались, то ли дела его пошли в гору, и он раздобрел раньше, чем сменил гардероб. Мелкие глубоко посаженные глазки заинтересованно заблестели.
— Ух, вот это защитники.
— Нравится? Рядовой, встать!
Я прижала уши к голове и максимально немощно подтянула забинтованную ногу. Может и попрактиковала бы падение на того, что симпатичнее, но боюсь, меня за прикосновение к человеку пристрелят. Ещё сорочка эта дурацкая. Повезло, конечно, что висит на мне мешком, но всё равно неловко.
Выпрямившись, я уставилась в пол.
— Ну, что ты, Дик, перестань. Девочка ранена, — толстяк приблизился ко мне. — Не нужно мучить. Как тебя зовут, сладкая моя?
— Иви.
Мне конец. Я уже слышу, как орёт Хакан за то, что я снова вляпалась, но я ПРОСТО ЛЕЖАЛА! Не знаю, как это происходит.
— Замечательное имя, — покивал толстяк. — Давно из академии выпустилась?
— Нет.
Или лучше сказать «да»? Какой ответ правильный? Чего хочет?
— И уже ранили? — он скорбно цокнул языком. — Постоянные битвы с одичалыми — это риск заражения. Даже вакцина не спасёт. Иви, ты уже подписала контракт?
— Да, — технически я его подписывала. Кто ж знал, что его отменили. Я вот могла не знать. Вдруг и они не в курсе? — Мама оформила его в день зачисления.
— Ты что-то путаешь, Иви, — первый прищурился.
— У неё есть контракт!
В комнату влетел Хакан, едва не вынеся плечом дверь. Мужчины повернулись с одинаковым раздражением на лицах.
— Во-первых, кто разрешил тебе говорить до позволения? — сузил глаза тот, что посимпатичнее. — А во-вторых, не припомню, чтобы я ставил печать на новом контракте этой лисы.
— Её заберёт мать. Контракт при поступлении, — Хакан замер. Всё тело напряжено, а глаза разве что молнии не метают.
У меня внутри всё сжалось, настолько это мило. Если остальные узнают, что капитан так переживает за мои контракты, стрелять точно будут в голову. Я робко посмотрела на капитана. Кажется, я теперь в долгу перед ним. Очень большом.
Ничего ценного у меня, разумеется, нет, но, если полоса невезения когда-нибудь закончится, придётся что-то думать.
Намерения господина Солта я и без пояснений понимаю.
— Что? Дик, но ты сказал, у тебя освободилось нечто совершенно особенное и чистенько, — противно заканючил толстый.
— Хакан держит нас за идиотов, — холодно ответил Мастерсон. — Мать отказалась от неё. Иви ничья.
— Значит… — глаза Солта засияли.
— Думаю о новом контракте можно сообщить, как раньше, — ухмыльнулся Мастерсон, глядя почему-то на Хакана.
Он подошёл к окну и, открыв его, выстрелил в воздух из спортивного пистолета.
У нас это означало немедленное построение.
— Надевай форму, Иви, — скомандовал он, а я уже слышала, как на площадку перед госпиталем сбегаются все части.
