Со временем Виталик встретит другую дурочку или сразу остановится на такой же отшибленной, как он сам. И будет жить долго и счастливо. Но ей, Соне, об этом уже никогда не узнать!
Перспективы печальные, но под лежачий камень вода не течёт. Раз уж выжила, то придётся брать себя в руки и приспосабливаться к новой жизни. В первую очередь придётся научиться сосуществовать с довольно привлекательным внешне, но весьма отталкивающим по характеру навязанным супругом.
Сколько шума из-за пропавшей невинности, словно у него всю сокровищницу вынесли! Если бы он не рычал каждую секунду, можно было бы попробовать поговорить как взрослые люди. Но он же ей ни единого шанса не даёт!
У-у-у! Как несправедливо-о-о!!!
– Миледи, просыпайтесь! – голос Алиды с трудом пробивался сквозь паутину тяжёлого сна. – Скорее, миледи!
– А то что? – не открывая глаз прохрипела Софья. – Лекарь, как там его… гер Хайнц? Хейнц...прописал мне полный покой.
– Его светлость приказал, чтобы через полчаса вы спустились в Обеденный зал, – чуть не плача, ответила горничная. – Гер Ханц будет очень недоволен, ведь ваша нога ещё так слаба! Но кто посмеет спорить с милордом?
– Я же не могу нормально ходить. Мне больно наступать на ногу! – Соня окончательно проснулась. – Милорд решил меня добить?
– Я не знаю, миледи, но его светлости не отказывают. Вам лучше поторопиться! Давайте я вам помогу привести себя в порядок!
Чертыхаясь про себя, Софья покинула удобное ложе. И то ли лишняя порция снадобья пошла на пользу, то ли просто время пришло, но правая конечность вела себя лучше, чем этой ночью. По крайней мере, уже так не болела, и на неё даже можно было опираться. Только вот чувствовала она себя при этом несколько странно. Словно бы… Ну да, ничего удивительного – она хромает.
– Ох, миледи! – ещё больше расстроилась Алида. – Вам бы лечь и срочно за лекарем, да его светлость рассердится… Пожалуйте умываться…
Горничная поставила перед девушкой фарфоровую чашу и взяла в руки кувшин, готовясь сливать ей на руки воду.
Боже, настоящее Средневековье! Неужели тут нет нормальных ванн?
Соня кое-как умылась, потом покорно стояла, пока горничная меняла ей рубашку и надевала поверх неё платье. Слава богу, без корсета!
– Корсет вам нельзя, рёбра только-только срослись, – словно подслушав её мысли, произнесла Алида. – Поэтому и платье свободное, какие носят леди в положении. Вы не переживайте, там есть тесёмки, я утяну, чтобы оно не висело на вас мешком!
Успокоила, нечего говорить – только положения ей и не хватает! Нет, а что – брачная ночь же была? Была! И вряд ли его светлость с молодой женой в шарады играл. Значит, надо попросить у лекаря… Кстати, а чем они тут предохраняются?
Но горничная продолжала суетиться вокруг, сбивая с мысли, и Соня отложила вопрос с контрацепцией до лучших времён.
– Милорд очень сердит, – бормотала женщина, – поэтому волосы распустим, а тут подберём. Да, и прядку у виска. Может быть, его сердце тронет невинный вид молодой жены? Готово!
«Тронет, да. Особенно он поведётся на её невинный вид после новости об украденном кем-то другим её «цветке», –горько подумала Софья.
– Алида, какие у меня здесь обязанности?
– Миледи? – женщина с недоумением посмотрела на новобрачную.
– Я не знаю, какие порядки в… доме моего мужа, – поспешила добавить Соня. – Боюсь сделать что-то не так. Просто перечисли мои обязанности как жены. Что от меня ожидают? Проверю, всё ли я помню правильно.
– А! – отмерла Алида. – Так у нас всё просто! Хозяйка замка отвечает за женскую прислугу и следит за теми слугами, которые работают в самом замке. Она каждый день с утра говорит, какую работу нужно выполнить. Например, в третий день седмицы в замке стирка, в шестой день баня. Варка варенья, просушка зимней одежды – кроме повседневной работы хватает и других дел. Хозяйка заранее, за одну-две седмицы говорит, когда и чем будем заниматься. А ещё на ней учёт продуктов, их закупка и хранение, учёт расходов, утверждение блюд для повседневных приёмов пищи и для праздников. Ну и остальное. В общем, всё как у всех, не переживайте!
«Ничего себе просто! Разве столько в голове удержишь? Компьютер бы сюда...» –мысленно. А вслух:
– И всё это я должна делать одна?
– Нет, что вы! – удивлённо посмотрела на девушку Алида. – У вас будет экономка, старшая над горничными, главная кухарка, личная прислуга, дворецкий, коннетабль… Через них и будете отдавать распоряжения и следить за их выполнением. Оставите тех, кто сейчас занимает эти должности, или назначите новых, я имею в виду женскую прислугу. Мужчин-то, как вы и сами знаете, только милорд может поставить на должность или снять с неё. Как только он перед всеми назовёт вас хозяйкой и вручит ключи, так и займётесь!
– А я должна прислуживать супругу, к примеру, за столом?
– Только если вы сами пожелаете, – растерялась Алида. – Но слуг полный замок, зачем вам самой-то утруждаться? Тем более вы только после болезни и свадьба совсем недавно была… Только если милорд прикажет! Но он…
– Уже устал ждать!– уже знакомый рык, и горничная съёжилась, оборвав разговор.
Один из персональных кошмаров Сони – муж этого тела - появился как чёртик из табакерки.
– И он приказывает, чтобы его жена почтила наконец подданных своим присутствием. Полчаса давно истекли.
Софья затолкала поглубже рвущиеся с языка едкие слова и молча шагнула к супругу.
– Волосы могли бы и подобрать, нечего изображать из себя святую невинность! – буркнул милорд, протягивая ей руку.
Горничная бросилась к девушке, но его светлость жестом её остановил.
– Нет времени!
Пришлось идти как есть.
– Хромаете, миледи? – через несколько шагов ехидно заметил супруг. – Печально. Ну ничего, всё равно танцевать на балах вам не грозит. Там, куда вы сегодня отправитесь, их никто не проводит!
– Вы меня отсылаете? – радость, смешанная с надеждой: чем дальше от него, тем лучше!
– Да, я решил, что это пойдёт всем на пользу. В первую очередь вам. Если вы ещё не заметили, то я едва сдерживаюсь, чтобы не открутить вашу глупую голову.
Соня споткнулась, едва не упав, но рука милорда предотвратила падение.
– Не прямо сейчас, – усмехнулся его светлость. –Сейчас я должен засвидетельствовать перед подданными, что брак состоялся. Потом завтрак, а после него мы перейдём в мой кабинет, и я там всё вам расскажу. А сейчас выпрямитесь, что вы как кошка на заборе? Кто вас только учил?! И постарайтесь хромать менее заметно.
– Лекарь запретил мне вставать, – напомнила она, глотая обиду. – Моя нога…
Интересно, насколько изящными будут движения светлости, если сначала переломать ему половину костей, а потом заставить ходить не дожидаясь, когда они окончательно срастутся!
– Тем не менее ночью это вам не помешало, – равнодушно ответил милорд. – Прибавьте шагу, миледи, люди ждут вашего выхода уже больше часа!
К счастью, идти оказалось не так уж далеко – всего-то спуститься на один лестничный пролёт и пройти метров двадцать – двадцать пять по коридору до небольшой площадки перед высокими дверями.
Два лакея в ливреях с поклоном распахнули перед ними обе створки, и его светлость первым переступил через порог.
Ух, а народу-то! Навскидку не меньше тридцати человек только за столами. Видимо, это придворные.
Ив два раза больше у стен. Это, скорее всего, слуги.
Стоило им войти, как присутствующие в зале мужчины склонились в поклоне, а женщины присели в реверансе. Или книксене?
Она совершенно не разбиралась в таких нюансах.
Его светлость провёл жену к главному столу и выдержал паузу, за время которой в зале повисла звенящая тишина. Под перекрёстным огнём доброй сотни взглядов Соне захотелось поёжиться. И срочно вернуться в ту комнату, где она ночевала.
Ни одного приветливого лица! Смотрят так, словно она вот-вот превратится в лягушку. Или только что на их глазах из лягушки вдруг стала человеком.
