мрачно высилось в черноте ночи. Фонари тускло работали — ближе к ночи их мощность всегда сбавляли ради экономии. Не то, чтобы семья лорда Аверилла нуждалась в деньгах, но никто не хотел истощать резервы, которые по словам правительства становились все меньше. Миновав выложенную брусчаткой дорожку, Клод подошел к крыльцу. Легко взбежал по ступенькам, вдыхая ночной сырой воздух. Пока он шел, заметил, что свет был только в окне комнаты прислуги. Впрочем, как всегда. Вернее, в последние три года.
Дверь открыл Брендон, их старый дворецкий. Он поклонился Клоду и забрал у него плащ.
— Леди Каталина дома? — спросил Клод, хотя и сам уже знал ответ.
— Ваша супруга еще не вернулась, — ровным голосом сказал Брендон. — Она просила вам передать, что поехала встречу с подругами и будет только утром.
Эти долгие встречи случались трижды в неделю последние полтора года. Все знали, что это значит, но притворялись, что не в курсе, о чем речь.
— Понятно.
— Отужинаете?
— Нет, я не голоден, — рассеяно сказал Клод. — Доктор Шульц был?
— Он еще не вернулся из поездки, но звонил и спрашивал, как Генри.
Клод кивнул и стал подниматься на второй этаж. Ему хотелось увидеть сына. Он осторожно толкнул дверь и вошел комнату мальчика. Возле его кровати едва заметно горел ночник. Едва он шевельнется или заговорит — загорится ярче. А сейчас Генри спал. Окутанный трубками, с пластырями на запястьях, в которых содержались дозы самых лучших лекарств, он был похож на маленького старичка. Рядом с ним, уронив голову на прикроватную тумбочку, спала его няни. Возле ног Нэнси лежала раскрытая книга. Клод машинально наклонился и поднял ее. Положил на тумбочку, стараясь не разбудить Нэнси. Подумал, что сейчас вместо этой девушки здесь должна была быть Каталина. Склонился над спящим сыном и поцеловал его в лоб. Провел рукой по его светлым шелковистым волосам. Он был готов отдать все, только бы его мальчик снова встал на ноги. Но сколько бы денег он не тратил, к каким бы докторам его не возил, лучше ему не становилось. Профессор, к которому он недавно обратился сказал, что надежды, скорее всего, нет.
Клод сдержал тяжелый вздох. Нащупал пальцами в кармане бумажку с адресом колдуньи Мэри, который незадолго до своей смерти дал ему Жуан. Сразу он не смог его вспомнить, оставил ему потом это запиской на столе в кабинете. А через час его нашли мертвым.
До этого момента Клод никогда не обращался к колдуньям. Да и лечение магией считал ложью. Но сейчас, когда ни веры, ни надежды не оставалось, ему особенно хотелось чуда. И он был готов нарушить закон, только бы знать, что сделал все, чтобы спасти своего ребенка.
— Мне нужны деньги.
Клод вздрогнул и подняв глаза увидел Каталину, которая стояла, упершись руками в край рабочего стола. Белокурые волосы были идеально уложены, губы сияли вишневым цветом. От нее пахло дорогими духами. На груди покачивался кулон из платины с двумя белыми жемчужинами. Он не слышал, как она вошла — увлекся рабочими документами.
— Слова «дорогой» и «пожалуйста» тебе больше не нравятся? — спросил Клод. Каталина сморщила аккуратный носик, словно он сказал непристойность.
— Мне больше по душе, когда мы понимаем друг друга с полуслова. Не тратим время на лишнее, понимаешь? — сказала Каталина.
— Я дал тебе три дня назад большую сумму, — сказал Клод, заглянув в журнал расходов. Он обожал все записывать. Его списки можно было назвать идеальными и на все случаи жизни. Когда он заболел сильным насморком, то составил подробное описание, в чем его нужно хоронить в случае кончины и как рассадить гостей на поминках. — Где она?
— У меня были крупные расходы.
— На что?
— Я не собираюсь тебе отчитываться, — холодно сказал Каталина, словно это он был виноват в том, что нее кончились день.
— То есть тратить мои деньги хочешь, а отчитываться на что, нет. Интересно, — усмехнулся Клод. Раньше она удосуживались сочинить хоть какую-то ложь.
— Мне нужно сто тысяч санов, — сказала Каталина, крутя пальцами украшение.
— У меня нет сейчас таких денег, — спокойно сказал Клод, наблюдая за женой. Ее лицо исказила гримаса боли. Правда, она быстро взяла себя в руки, и вернула бесстрастное выражение. — Можешь меня ненавидеть.
— Но я уже обо всем договорилась! — в голосе Каталины сквозило отчаянье. — Лиззи не простит меня! Я ведь ей обещала!
— Чудесно. Будешь чаще бывать дома. Когда ты последний раз видела Генри?
— Я заходила к нему утром поздороваться, — небрежно ответила Каталина. — Не надо делать из меня монстра, хорошо? Мне тоже нужно отвлекаться, иначе я сойду с ума!
Клод промолчал. Он знал, что первое время Каталина проводила с сыном все свое время, а потом в ней словно что-то сломалось. Она стала избегать его, словно общение с ним причиняло ей боль, которую она не могла вынести.
— Клод, пожалуйста… — беспомощно прошептала Каталина.
— Мне больше нечего добавить к сказанному, — сухо сказал Клод и переключился на бумаги. Каталина еще пару минут постояла рядом, а потом, горестно вздохнув, ушла громко хлопнув дверью. Клод с облегчением вздохнул. Отложил папки в сторону и потер руками лицо. Он очень устал. Ему хотелось уехать на море, чтобы сидеть на берегу. Смотреть на линию горизонта, утопающую в синей воде и ни о чем не думать. Но он знал, что его мечте не осуществиться. По крайней мере, сейчас.
Пообедать Клод решил дома. Он сидел за столом и рассеяно наблюдал, как слуги ставят на стол тарелки с едой. Его мысли снова крутились вокруг смерти Жуана. Кто-то из замка столкнул его вниз. Кто-то из тех, кто сейчас окружает его — убийца. От этой мысли у него по коже пробежал озноб. В опасности ли он сам? Или Генри? Может быть, у убийцы были личные счеты с Жуаном… Хотя это не избавляет от жуткого ощущения, что рядом с тобой тот, кто в любой момент может причинить вред тебе или близким. Ему очень хотелось, чтобы капитан Лейка как можно скорее вычислил кто это, но в тоже время, он боялся узнать имя этого человека. Страшно, что он верил убийце, страшно, что не смог понять кто он сам. А еще ему стало жутко находиться в замке. Дом больше не давал ему чувства безопасности.
Послышались шаги, и в столовую быстро походкой, вошел старший брат Клода — Дональд. Разница у них всего полтора года, но Дон всегда выглядел младше. Более озорной, жизнелюбивый и притягивающий к себе всевозможные приключения — так о нем всегда говорит мама. Отец был
