ладонью больное место. В том мире мы могли лечить людей чистой энергией, а про этот мир я ничего не знала. Но, накрыв ее ручку своей, почувствовала слабое течение энергии. Моя рука стала излучать голубоватый свет, но кажется, этого никто не видел. Все также проходили мимо, совершенно не обращая на нас внимания. В моей душе разливалось приятное тепло. Что-то снова неясно промелькнуло в сознании, но тут же ушло.
Девочка затихла и через какое-то время стала улыбаться.
— Не болит…..- сказала она удивленно.
— Это очень хорошо, — улыбнулась я в ответ, убирая руки.
Опухоль спала и краснота ушла. Девочка покрутила ручкой и, посмотрев на меня, утвердительно сказала:
— Ты врач! Ты меня вылечила.
Я не стала ее переубеждать, лишь улыбнувшись, ответила:
— Я рада, что помогла тебе. Не падай больше.
— Спасибо. Я — Оля, а как тебя зовут? — спросила она. Ее глаза светились от счастья, и мне было очень приятно.
— Та…Таня, — ответила я, вовремя вспомнив имя.
Оля покрутила ручкой в разные стороны, встала и побежала к маме, которая как раз выходила из комнаты лекаря, или врача, как тут говорят.
Из кабинета вышла Марина. Я поднялась и мы пошли с ней к выходу. Слышала за спиной, как щебетала маленькая Оля, рассказывая маме, что вон та тетя ее вылечила. И что ее ручка больше не болит.
Я шла за Мариной, а сама думала о том, что сейчас произошло. Была ли магия в этом мире — я не знала. Но точно была уверена, что она есть у меня. Пусть в чужом теле, но она каким-то образом переместилась вместе со мной. И я была этому очень рада. Ну, хоть что-то мое из другого мира переместилось вместе с моей душой. И опять мое сердце сжалось, Я чувствовала себя немного защищенной с ней.
Мы вышли на улицу, и я встала как вкопанная, озираясь по сторонам и не зная, что мне делать. Вокруг все было покрыто чем-то белым. И было очень холодно.
— Танюш, ты чего встала? Давай, прыгай в машину, а то совсем околеешь, — крикнула мне Марина.
Она стояла у чёрной штуки и, придерживая дверцу, ждала меня. Я не стала заставлять ее ждать и, быстро нырнув в нее, уселась на мягком сиденье. Мне было очень удобно. Девушка закрыла за мной дверку и, обойдя машину, села с другой стороны. Я молча наблюдала за ней. И совершенно не понимала, как мы на этом поедем. Запряженных животных не было.
— Пристегнись, пожалуйста, — попросила она меня.
— Что? — спросила я, не понимая.
Марина вздохнув, перегнулась через сиденье и пристегнула меня ремнём. Затем, усевшись, повернула какой-то замочек и все завибрировало. В машине стал нагреваться воздух. Я с изумлением за ней наблюдала.
— Ты совсем ничего не помнишь! — констатировала она, — Ладно. Давай так — ты спрашиваешь, я — отвечаю. Я понимаю, что для тебя я сейчас чужой человек. Но не ты для меня. Я то память не теряла. Поговори со мной! — попросила она.
У меня было много вопросов. И с чего начать — я не знала, но кивнула ей в знак согласия.
— Нам ехать минут тридцать. Давай не будем молчать? Что тебя сейчас беспокоит больше всего? — спросила она, и положила свои руки на круг. Машина медленно поехала. Я открыла рот от удивления, но спрашивать об этом устройстве не стала. Считая, что это может выдать меня.
— Ты везешь меня в свой дом? — задала я свой первый вопрос.
— Да, мы живём на окраине города. У нас тихий маленький поселок, — ответила она.
— А с кем ты живешь? — задала я следующий вопрос.
— С моим мужем, его зовут Саша, и моей дочкой — Люсей, от первого брака. Кстати, ты ее крестная.
Из этого я поняла только то, что она замужем и у неё есть дочь. А что такое брак, и что значит крёстная — не поняла.
— Как, от первого брака? — спросила я.
— Ну, я вышла замуж первый раз за козла, который нас с Люськой бросил. Моей малышке было всего два года. Мы ютились с ней по съемным квартирам. У меня с родителями сложные отношения. Моя мама считает меня непутевой. А с Сашкой мы познакомились спустя шесть лет, после развода, — рассказывала она.
— А что значит крёстная? — спросила я.
Марина удивленно на меня посмотрела и ответила:
— Да! Здорово же тебя приложило, раз ты не помнишь очевидных вещей, — Ну, мы христиане, вообще-то. И по нашему вероисповеданию маленьких детей нужно крестить в Церкви, — ответила она и, видя, что я по-прежнему ее не понимаю, продолжила.
— Церковь — это Храм Божий. Там люди Богу молятся. Помнишь? — она уже смотрела на меня с подозрением.
— Да. Это я знаю, — честно ответила я.
В моем мире были Храмы. И я должна была стать в одном из них Жрицей.
— Ну, Слава Богу! — воскликнула она, — А то я уж подумала, что мне придётся объяснять азы мироздания.
— Нет. Так глубоко не надо. С этими знаниями я знакома.
Марина покосилась на меня, заметив:
— Ты стала разговаривать по-другому. Странно….. Надеюсь, когда память вернется, ты станешь прежней.
— А у меня есть семья? Муж, дети? — спросила я, переведя разговор.
Видимо я затронула что-то неприятное, потому, как Марина молчала какое-то время, собираясь с мыслями.
— Твои родители умерли уже давно. Несколько лет назад. Ты была замужем, за похожим козлом, и недавно вы развелись. Детей у тебя нет, — вздохнув, ответила она.
— Развелись, это расстались? — уточнила я.
На самом деле я не хотела быть замужем. Меня страшила мысль о чужом мужчине рядом со мной. К этому я была совсем не готова. И опыта общения, с противоположным полом, у меня не было.
— Ну да. Он бросил тебя, когда ты потеряла ребёнка, — выдала она.
— Как, потеряла? — спросила я.
Мне надо искать ребёнка? Он пропал?
— У тебя был выкидыш, после болезни. В общем, из-за осложнений, — пыталась объяснить она. — И есть небольшие последствия…….
Я пыталась осмыслить эту информацию. Неприятных ощущений не возникало. Это тело болело когда-то, а не я. Приложив руки к своему животу, попыталась прислушаться. Но никаких патологий я не почувствовала. Мое тело было совершенно здорово. Это я точно знала.
— Я не чувствую никаких осложнений, — сказала я.
Марина посмотрела на меня и сказала:
— Ты вряд ли это почувствуешь.
— Но я чувствую своё тело, — настаивала я.
— Понимаешь, не все можно почувствовать физически. Если удаляют какой-то орган, то спустя время, человек не ощущает пустоту внутри, — объясняла она.
Спорить я не стала. В
