У лорда Роберта была цель — дойти вместе с дармонширской армией до своего герцогства и очистить его от иномирян, спасти жителей, которых он не сумел защитить, как ни старался. И если один из шагов к этой цели — вывести триста бойцов из окружения — то он готов еще пять суток не спать, но сделать его.
Однако монотонный полет все чаще заставлял его проваливаться в дрему прямо на лету. В эти моменты перед ним мелькали картины прошедших дней — и чаще всего милая и слегка слишком порывистая Маргарета с томиком сказок…
— Я вас поцелую на прощание, и только попробуйте отказаться или подумать про меня дурное, — пригрозила она в последний перед вылетом день.
Он, конечно, не отказался, но темперамент сестры Дармоншира его одновременно восхищал и заставлял побаиваться.
Видел он и леди Марину, которая, не дрогнув, разрезала себе ладонь и поила его кровью прямо из горсти, мудрого и спокойного Владыку Нории, спасенных драконов, огромного змеедуха-защитника Дармоншира… Била артиллерия, Таммингтон вздрагивал всем невидимым телом и приходил в себя.
Было жарко, а между пышными кронами, покрывавшими Дувлинские холмы, струились теневые легкие ветерки. Слышались редкие выстрелы, далекие крики, визг охонгов, и Таммингтон насторожился — похоже, отряд дармонширцев уже находился почти за холмами, ближе к левому.
Над склонами кружили несколько десятков раньяров, то и дело подлетая к низине и поднимаясь обратно, еще с десяток сидели каким-то странным строем у вершин: там промежутки между деревьями позволяли стрекозам приземлиться, а внизу такой возможности не было. Лорд Роберт еще раз облетел холмы, внимательно глядя, нет ли отрядов врага на подходе, а затем вернулся ко входу в долину, перегороженную несколькими цепочками иномирян на охонгах. Они о чем-то громко переговаривались и то и дело глядели в небо. Боялись артиллерии?
Невидимый змей завис над кронами в раздумиях: было бы неплохо запустить по листве легкий ветерок, чтобы не выдавать себя, но силы, которые и так на исходе, могут понадобиться, если придется принять бой. И потому он снова обернулся ветром, пролетел над иномирянами и нырнул под кроны метрах в пятидесяти за их спинами. А затем потек меж стволов вперед, выглядывая попавших в окружение бойцов и стараясь не касаться ветвей, чтобы не качать их. То и дело попадались следы боев — обугленные туши охонгов, тела иномирян и дармонширцев.
Выстрелы и визг инсектоидов становились все ближе, а спать хотелось все больше… Таммингтон уже клевал клювом, когда еще метров через двести наткнулся на странный то ли канат, то ли кабель.
Будь Роберт пободрее, он бы, возможно, и разглядел его до того, как коснулся — пусть тот и был прикрыт травой. Но сейчас герцог изо всех сил пытался не уснуть, и задел-то его самым краешком, перышком-ветерком, и лишь потом заметил, как сверкнуло что-то, похожее на хрустальные длинные бусы толщиной в руку ребенка, с металлическими каплями между многогранными бусинами…
Таммингтон взвился от боли, отчаянно шипя: казалось, что ему в живот впились раскаленные крючья, — и каким-то чудом сохранив невидимость, выскочил над кроны, поднимая вместе с собой столбы листвы и древесной щепы. Он так отчаянно дернулся, что удалось вырваться, оставив на ловушке часть ауры — и скользнул вперед, и быстро потек от страшного места, корчась и извиваясь меж деревьев от ощущения, что рану жжет каленым железом.
От сна не осталось и следа.
Раньяры с верещанием начали слетаться туда, где опадала поднятая на уровень вершин листва вместе с сучьями. Позади что-то заблестело, но Таммингтон оглянулся лишь раз, не поняв, что увидел: место, где он был мгновения назад, накрыло какое-то сплетение теней и бликов, словно большая паутина, поднявшаяся меж холмов. Он устремился дальше. Лорд Роберт ранее думал, что ничего не может быть больнее ожогов, полученных в последнем бою, затем — что предел боли он испытал во время инициации. Но сейчас хотелось орать, и только движение спасало от обморока.
«Соберись, — приказал он себе через несколько минут. Раньяры летали над кронами, явно в поисках того, кто тронул ловушку, пронеслись мимо с десяток всадников на охонгах, но ничего устрашающего за спиной Таммингтон уже не видел. — Нужно вывести людей. И через эту ловушку их вести нельзя».
Еще через несколько минут он нашел группу дармонширцев, которые, прижавшись к левому склону, отстреливались от всадников с охонгами. Лорд Роберт размазал инсектоидов об стволы деревьев и обернулся человеком. Тратить силы на воссоздание одежды не стал.
Хорошо, что догадался обернуться в паре десятков шагов от своих, за панцирем дохлого охонга и сразу с поднятыми руками, — иначе быть бы ему нашпигованным свинцом.
Бойцы были потрепаны и молчаливы.
— Впереди еще несколько наших групп, — сообщил ему командир под взрывы артиллерии, — а с двух сторон долины постоянно подходят инсектоиды. Нас зажимают в клещи и вынуждают подняться по склону, а это верная смерть.
Бойцы косились на Таммингтона с суеверным сочувствием. Сбоку на животе у лорда Роберта кровоточила свежая выжженная рана, похожая на след от раскаленной рыбацкой сети с крючками-утяжелителями между ней.
— Выберемся, — пообещал Роберт с уверенностью, которой не ощущал.
Первое самостоятельное задание, названное командующим Майлзом «легкой задачей», далось лорду Роберту примерно так, как дается плавание брошенному в воду ребенку. Ребенку, который в любой момент может заснуть и пойти ко дну.
Он не стал сразу запускать смерчи, ветром стелясь рядом с бойцами под прикрытием деревьев — но издалека замечал охонгов и швырял их о стволы. Группа дармонширцев двигалась, собирая отряд за отрядом, прижатые к склону — но дело замедлялось раненными, которых нельзя было оставлять.
Обрятно через долину идти было нельзя, и Таммингтон повел растущий отряд вокруг левого холма. На половине пути уже за холмом лес стал редеть, и людей начали атаковать всадники на раньярах, вооруженные автоматами и гранатометами. Тогда и пришло время прикрывать своих смерчами, размазывая раньяров о склон.
Ночь на четвертое мая, Нестингер
Люк Дармоншир проспал часов восемь, не меньше, и очнулся уже поздней ночью. Вовсю грохотала артиллерия, и по протяженности ударов даже на слух было понятно, что широкомасштабная артподготовка уже началась.
Адъютант разогрел поздний ужин, но Люк прежде всего пошел в командный пункт, хотя живот подводило от голода.
— Таммингтон вернулся? — поинтересовался он у Майлза, который все так же был на посту, только глаза запали и лицо осунулось.
Полковник как-то невесело хмыкнул.
— Везут сюда из расположения шестого батальона, лорд Лукас.
— Жив? — напрягся Люк.
— Жив, — подтвердил Майлз. — С задачей справился, но выход занял не менее шести часов, и, по словам бойцов, на пятом часу лорд Роберт прямо из воздуха соткался в человека и рухнул на землю уже спящим. Благо на тот момент их почти не преследовали, он успел покрошить инсектоидов. Его выносили вместе с ранеными на спинах. Командир доложил, что им пришлось обходить холм, так как герцог обнаружил опасную ловушку, перекрывающую долину, и сам был ранен.
— Серьезно?
— Будет жить.
Люк повеселел и потянулся в карман за пачкой.
— Что за ловушка? С утра во время облета ничего похожего там мы не видели.
— Проснется и узнаем, — ответствовал Майлз. Глаза у него были не менее стеклянные, чем у самого Люка до сна.
— А вы-то когда спать, полковник? — полюбопытствовал его светлость с сочувствием.
Майлз снова хмыкнул и потер веки.
— Как победим, ваша светлость, так сразу и высплюсь. Однако, — он выпрямился, — хватит болтать. Идите подкрепитесь, не пугайте подданых змеиными глазами. Да еще эти клыки… Идите, лорд Дармоншир, идите. Задача для вас будет позже.
