тебе в грудь, ты уже готов умереть. Вот тогда-то вы полностью оказываетесь в их власти, словно сливаясь с ними воедино.
Это заставляет вас чувствовать себя мертвым.
Первые несколько раз, когда они преграждают мне путь, я пытался пробиться. Но это все равно, что нырнуть в ледяное озеро. Мне требовалось не менее минуты, чтобы оттаять и вновь найти в себе силы бежать.
Каждый раз, когда мне удавалось вырваться, одна из них возникала передо мной. Я метался из стороны в сторону, скользя по камням и двигаясь так быстро, как только это было возможно. В очередной раз свернув влево, я падаю, приземляюсь на колени, затем поднимаюсь и снова пускаюсь наутек. Адель преграждает мне путь, я резко разворачиваюсь налево, едва не встретившись лицом с массивным дубом.
― Будь осторожнее! ― кричит Катрина Адель. ― Он же может пострадать.
― Плевать! ― отвечает Адель. ― Иначе он ускользнет от нас.
Они гоняют меня по кругу, не оставляя не единого шанса на спасение. Лай становится громче, когда на поляне появляется пара крупных черных псов. Оскалившись, они бросаются в мою сторону.
― Не допускай того, чтобы его поймали, ― кричит Катрина. ― Ты же знаешь, что тогда будет!
― Да. Шериф повесит его… ― отвечает Адель.
― Уводим его подальше, ― командует Катрина.
И мои мертвые девушки меняют тактику, окончательно переходя на мою сторону.
― Сюда, ― говорит Катрина, появляясь справа от меня.
Адель парит слева от меня.
Мы трое снова объединились ради одной цели.
Я ― самое важное в их существовании.
Мне необходимо скрыться от собак, поисковиков и шерифа. Я должен избежать суда.
И мы бежим.
Глава 7
Я почти теряю сознание, не имея возможности отдышаться. Мы бежали так долго и так быстро, что мне кажется, словно я вот-вот рухну. Но мои мертвые девочки совсем не устали. Они никогда не выбиваются из сил. Девчонки порхают около меня, подобно бабочкам, и на их лбах нет ни капли пота.
Между тем, собаки уже совсем близко. Одна из них делает бросок вперед, вцепляется мне в лодыжку, разрывая зубами брюки, и я падаю.
― Пошли прочь! ― кричит на псов Адель.
Один из них, кажется, видит ее. Он взвизгивает, разворачивается и уносится в обратном направлении.
Но второй пес лишь утверждается в своем намерении поймать меня.
Позади нас раздаются мужские голоса.
― Куда он побежал?
― Я что-то нашел… Здесь труп!
― Это Адель? Она мертва?
Как они умудрились найти тело, если мы не смогли сделать этого втроем за всю ночь? Уже поздно размышлять об этом, я не могу повернуть время вспять и исправить то, что сделал. Адель по-прежнему носится с собакой, стараясь держать ее подальше от меня. Катрина смотрит назад, на мужчин, которые ищут меня.
Вторая черная собака продолжает преследовать меня.
Я мчусь мимо елей и дубов, сквозь колючие кусты можжевельника, пересекая небольшой ручей, а затем взбираясь вверх по крутому склону. Все это время пес то и дело огрызается и нагоняет меня, его клыки длинны, словно кинжалы, а челюсти сильны, подобно тискам…
Я цепляюсь за пучки травы и фиалок, подтягиваясь вперед, забираясь все выше…
Собака почти догоняет меня, она совершает бросок и я тоже…
Теперь она на мне, ее клыки вцепились в мое левое предплечье. Я взвываю от боли, и тут же от страха… Все внутри меня сжимается, когда мои ноги не могут найти опоры.
Я срываюсь вниз.
Падаю.
Мы с псом падаем все ниже и ниже, но зверь не отпускает меня, хотя мы летим вниз в бескрайнюю черную бездну.
Для нас пути назад нет.
Не теперь.
Больше никогда.
Моя спина ударяется о каменистые выступы, корни, ветви, моя правая рука вывернута, но я все еще падаю. Кажется, что это длится вечно.
И вот…
Дно ущелья готово принять меня: голодное, готовое сожрать меня, поглотить мою плоть и кости. Я пронзен, сломлен, уничтожен, и боль накрывает меня с головой.
Последнее, что я вижу, ― это как мои мертвые девочки летят ко мне.
Глава 8
Боль продолжается гораздо дольше, чем ожидалось. Я вообще не уверен, что она когда-нибудь утихнет. Моя спина, руки, ноги, каждая часть моего тела сломана, изувечена, и я сомневаюсь, что способен двигаться.
И даже дышать.
Моя грудь больше не поднимается и не опускается.
Катрина склоняется надо мной. Черный жук срывается с ее губ, приземляясь на мои. Я вздрагиваю и пытаюсь стряхнуть его, но не могу.
― Уильям?
Я слышу голос Адель, но не вижу ее.
― Поднимайся, ― говорит Катрина.
Ее глаза застилает мутная пелена, и я поражаюсь тому, что она способна видеть меня. Да и вообще что-то, если уж на то пошло.
― Вставай немедленно. Если ты пробудешь в таком положении слишком долго, ты вовсе потеряешь способность перемещаться.
― Ты серьезно? ― любопытствует Адель.
Она еще такой ребенок. Такая наивная и незрелая. Не понимаю, что я вообще в ней нашел.
Но затем я ухмыляюсь, вспоминая изгибы ее тела.
И в этот момент неожиданный озноб пронзает меня с такой силой, что я готов взвыть. Они обе наклоняются и погружают свои призрачные руки внутрь меня.
― Прекрати! Это же не больно. Вовсе нет.
Я не в силах говорить, но им плевать на это. Их длинные костлявые пальцы копошатся внутри меня, царапая мои внутренности, что-то выискивая, пока, наконец, не нащупывают то, что нужно.
Вот черт, мое тело пронзает боль куда более сильная, чем после падения, и мой крик эхом разлетается по всему каньону.
― НЕ-Е-Е-ЕТ!
Они продолжают терзать меня, смеясь и ухмыляясь.
― Он говорит!
― Это всего лишь стон. Любому призраку это доступно. Тяни сильнее!
Я слышу треск, хруст, скрежет. Чтобы это ни было, мне кажется, что только что одна из моих костей была извлечена из меня. Эта боль — тупая сокрушительная боль — пробуждает во мне желание умереть…
Если этого уже не произошло.
Я скулю, словно несчастный раненый щенок.
― И снова стон, ― вздыхает Адель.
― Скоро он заговорит. Просто дай ему время, ― отвечает Катрина.
Теперь все по-другому. Боль, которая все это время изводила меня, исчезла. Я просто забыл о ней. Какой она была? Что я чувствовал после того, как сорвался с обрыва, после того, как пес терзал мою руку, после того, как я ударился об землю, переломав все на свете?
Я не мог вспомнить.
Катрина стоит по
