бы так не смогла.
Пробурчала в ответ что-то невразумительное.
Все внутренности выворачивало от желания вернуться и пасть в объятья Малина. Нервные окончания будто скрутили в канат.
Чем дальше убегала, тем слабее становилась необходимость в нем.
Оказавшись на свежем воздухе, обняла голову ладонями, поднимая лицо к небу.
Один вдох. Второй.
Свежий воздух.
Чистый.
— Я боялась он тебя ударит, — тихий голос Нэнси затекал в уши. — Ты молодец, не отступила. Хотя это глупо, наверно… Наверняка глупо! Кара, не делай так больше. Их не исправить, а тебе здесь еще учиться.
Ее беспокойство звучало искренне, но отчего-то раздражало.
Я не привыкла, когда кто-то обо мне печется. Заботится. Это слабость, она унижает.
Прикрыла глаза, сдерживая резкую реакцию. Не хотелось грубить Нэнси. Она хорошая девушка, безобидная, я же могу и покусать.
Очередной вдох заставил распахнуть глаза.
В груди растеклась приятная истома, легкие заполнил самый вкусный запах.
Передо мной — полупустая территория универа. Резко развернулась и ткнулась носом в мягкую ткань на твердой груди. Бешеная концентрация запаха ворвалась внутрь, заполняя собой всю грудную клетку. Заставляя сжимать кулаки, чтобы ни в коем случае не прикоснуться к Малину.
— Брысь, — бросил небрежно Нэнси.
Она настороженно, неуверенно отошла в сторону.
Я отступила на шаг, увеличивая расстояние. Не глядя на Малина сошла с асфальтированной дорожки, проходя между деревьев.
Здесь воздух кажется чище.
Дышать не хотелось. Дайте мне возможность только выдыхать.
За локоть неприятно дернули. Даже сквозь ткань спиной почувствовала все неровности жесткой коры.
Взгляд бледно-желтых глаз скользил по лицу холодно, безразлично. В глубине зрачка маячило непонимание.
Уперлась ладонями в грудь Малина, не позволяя недопустимо приближаться. Он этого будто и не заметил — упирался локтем в дерево над моей головой и не двигался с места.
Сглотнула накопившуюся слюну. Пересохшая кожа губ манила ее облизать.
— Ты что-то скрываешь? — его голос как сильнодействующий афродизиак.
— Нет.
Усилила давление на ладони… Тщетно.
— Вчера я почувствовал запах истинной.
— Рада за тебя. Я здесь при чем?
Малин наклонился, не дотрагиваясь. Провел носом вдоль шеи, шумно втягивая воздух. Разгоняя по телу с ума сводящие импульсы.
— Я почти не чувствую твой запах.
— Насморк? Сочувствую.
Он усмехнулся мне прямо в шею.
Будь ты трижды проклят! Вместе с истинностью.
— У всех, кто вчера находился рядом, иной запах, и только ты вызываешь вопросы, — Малин задержал нос над волосами, а после заглянул в глаза.
Теперь в них была не безразличность. В них таилась злость.
— Ты мне лжешь?
Конечно! И буду лгать. Всеми возможными способами, лишь бы ты не понял, что я твоя истинная.
— Нет, — дернула рукава пиджака наверх, оголяя кисти обеих рук. Протянула к нему запястьями кверху, — разрешаю облизать, если поможет.
Взгляд прожег недовольством.
Горячие пальцы обхватили руки. Касание обожгло, подкинуло дров во внутренний пожар. Закусила губу изнутри.
Держать лицо. Держать! Под пристальным вниманием это делать очень, очень сложно.
Кончик носа Малина задел тонкую кожу запястья, пуская дрожь по телу.
Рваный выдох вылетел через нос. По языку растекся металлический привкус. Прокусила губу до крови, лишь бы случайно не обронить непреднамеренный стон. Нежеланный.
Сглотнула, давая себе мысленных подзатыльников.
— Все? Или дать другие места понюхать?
Издевку в голосе Малин игнорировать не стал. Дернул за запястья сперва на себя, а после снова впечатал в дерево.
Поморщилась от болезненного столкновения, впившейся в позвонки коры.
Горячее дыхание опалило щеку и ухо.
— Не надо играть со мной, — голос угрожающе вибрировал. — Узнаю, что намеренно скрываешь свой запах…
Злость переплелась с буйствующим пожаром.
— И что ты сделаешь? — предприняла очередную попытку его оттолкнуть.
Глава 3
Он отстранился, заглядывая в глаза. Одним взглядом прижимал к дереву. Физическое касание для этого не понадобилось.
На губах заиграла усмешка. Звериная, пугающая до дрожи в пальцах.
Развернулся, подставляя на обозрение спину с широкими плечами, и неторопливо, уверенно направился к корпусу.
Дыхание, словно почувствовав, что можно — ускорилось. Разогналось вместе с пульсом, разгоняя по крови адреналин, страх и массу всего другого.
Глубоко-глубоко втянула чистый воздух, с каждым выдохом выгоняя из себя Малина.
Надо успеть выбраться в город, найти крем и вернуться до вечера.
Злость смешалась внутри. Звенела в голове, кричала, что никто не смеет вести себя со мной таким образом.
Никто.
Преследовать, запугивать, вдавливать в дерево… Я ведь запомню. И никогда не прощу.
Нэнси молча плелась за мной в сторону нашего общежития. Мысленно благодарила ее за молчание. В таком состоянии я легко могла нагрубить и потом бы жалела.
Стоило утихомирить эмоции. В столице они мне не помощники.
Осталось пройти два перехода. Здесь уходило ответвление в корпус столичных.
Не обращала внимания ни на кого. Безразличны эти лица, не имеют и сотой доли значения.
Буквально чувствовала спиной тревожное состояние Нэнси. Оно словно само по себе притягивало проблемы.
— Очкастая, стой, — невыразительный глухой голос донесся с подоконника.
Его обладатель сидел с надвинутым капюшоном, опираясь спиной на окно. Тень закрыла глаза, оставляя на обозрение чуть искривленные улыбкой полные губы.
Остановилась вместе с Нэнси. С ее и без того бледного лица схлынула вся кровь.
Что ему надо?
— Не трясись, — усмехнулся он, не двигаясь. — Будешь подо мной?
Наивные глаза Нэнси за очками поблескивали огромными сапфирами.
— Под тобой? — тихо пролепетала она, сжимая натянутые рукава.
— Плохо слышишь?
Нэнси мотнула головой, смотря на неизвестного в капюшоне.
Чертовы столичные. Кроме презрения ничего не вызывают.
Ненавижу.
— Сам под собой будь, — бросила зло, хватая Нэнси за руку. — Тебе понравится.
Не увидела — почувствовала пристальный взгляд.
— Заступница?
Его спокойная насмешка подогрела раздражение.
— Пятая комната. Когда передумаешь — придешь, — он небрежно махнул рукой в мою сторону. — Ее с собой не бери.
Пальцы кололо от желания врезать по наглой роже.
— Не передумает, — заявила твердо, утаскивая Нэнси за собой.
Парень хмыкнул так, словно уверен в обратном.
Моей злости хватило на двоих. Нэнси будто пребывала в некоем вакууме, где никаким эмоциям, кроме страха, не нашлось места.
— Он идиот, вот и все. Не думай о нем.
В ответ услышала тихое: "Спасибо".
Дверь моей комнаты наконец-то оказалась перед глазами.
Переоденусь, быстро соберусь…
Потрачу на поездку часа три, возможно меньше, если повезет. Вернуться до закрытия ворот успею точно.
Вечером в девять часов они блокируются, открывает дежурный охранник. Столичных до одиннадцати впускают всех без исключения, а нас, приезжих, оставляют до утра на улице.
Возможно улыбнется удача в виде загульного столичного, чтобы пройти вместе с ним, но лучше на это не рассчитывать.
* * *
На выходе приложила кулон с личным кодом к сканеру на
