class="p1">— Лицо и все остальное умой, — ни ума, ни стыда. Моется с такой тщательностью в самых интимных местах, будто меня и вовсе тут нет. Где ж его откопали такого? Вроде пену мы смыли с него всю, и грязь, кажется, не течет. Самому бы ополоснуться немного от его липучих перышек.
— На выход и жди меня за дверцей душевого шкафа, сам никуда не ходи.
— Как прикажете, — и снова в поклоне он вытер мне лицо крылом, словно мокрой тряпкой. Уф. Я плеснул себе на лицо водички из душа и взвыл. На ноги было еще ничего, а на грудь потекла уже ледяная!!! Только прибавил тепла, как за дверцей, похоже, случился тайфун. Судорожно скользя пальцами по защелке, распахнул дверцу. Полок в душевой больше нет, зато есть шалаш из мокрых перьев.
— Чтоб тебе пьяная кукушка гадала в полночь на могиле горгульи! Как? Что случилось?
— Я отряхнулся. А крылья не поместились, — свет мигнул и погас.
— Магический светильник тоже ты разбил?
— Вероятно.
Будем считать, что я чистый. Наощупь закрыл воду и, наконец, вышагнул на пол из душа. Чудо в мокрых перьях еще и перемещается с места на место, я наступил на его ногу и, заскользив, рухнул куда-то. Сверху меня накрыло горкой перьев и костями, да я еще проехал чуть вперед по скользкой плитке. Двери больше нет с нами. Интересно, на чью голову пришелся больший удар, на мою или на его?
— Ты там жив?
— Простите, но, кажется, да. Я вас этим сильно расстроил?
— Слезь с меня! Придурок! Чудовище перьевое! — я в жизни никого не оскорблял, тем более так. Ирэль тихонько заплакал и скатился с меня на пол, где тут же свился в клубок, прикрылся крылом и продолжил свои завывания уже лежа.
Двери нет — раз, дверца в душевой шкаф теперь в трещинах — два, плитка расколота — три, невольник огреб по голове дверью — четыре! Весь пол под слоем воды, грязи и мыла — пять! Что я скажу Шерли?! Хоть бы она задержалась!
— Просто лежи, где лежишь. Я сейчас соберу с пола воду и грязь.
— Не бейте. Я ценный.
— И не собирался, по крайней мере — пока, — ирлинг всхлипнул громче. Чертов сарказм! Угораздило подхватить эту заразу! В проеме кухни материализовался домовой дух и скорбно прицокнул своим языком. И этот туда же!
Как тяжело, оказывается, отмывать пол вручную. Вроде, воды на полу больше нет. Полки сгрёб в кучу и составил в углу. Баночки и скляночки Шерли, благо, остались целы, сколы на их крышках не в счёт. По нынешним меркам, так точно. Из-под горы пуха натекла основательная лужа, черт, он не замерз там? Простудится еще, чего доброго, и сдохнет на радость мне, если рассуждать здраво. И к моему безмерному огорчению, если мне быть честным перед самим собой.
— Эй! Вставай! Дай я под тобой лужу вытру! Видишь, натекло.
Тишина. Сдох он, что ли? Легонько потрепал по крылу. Ирлинг подлетел самым натуральным образом, распахнув крылья, и вмазался головой в потолок. Впрочем, она у него, кажется, не самая важная часть тела. Зря я задрал голову. Он чихнул на меня с потолка и камнем рухнул вниз каяться.
— Лужу вытри, с тебя натекло, хотя, я лучше сам вытру, наверное.
— Я уснул, простите меня.
— Обязательно. Чайник поставь, выпьем горячего чаю, согреешься.
— Сожалею, но я не могу.
— Почему?
— Чтобы произвести чай, калечат множество молодых побегов. Я не могу вкушать оторванные калечные части живого.
Еще пара слов, и чай не смогу пить даже я.
— А что ты тогда ешь?
— Только то, что умерло само по себе.
— Падальщик?
— Да, — меня передернуло. Перед глазами встал образ дохлой коровы и ирлинга, припавшего к ее боку в попытке насытиться. Сейчас меня, точно, вырвет. И это мы еще чай не попили из калечных ростков. — Я ем падшие фрукты и овощи.
— Уф, — я выдохнул носом и ртом одновременно. Образ мух с ирлингом во главе, роящихся над воображаемым трупом коровы, немного померк, — А еще? Молоко там? Мясо? Яйца?
— Молоко только после того, как напьется теленок досыта. Мясо ем только от животных, умерших своей смертью, — образ коровы снова воскрес, — например, я могу есть рыбу изредка, если найду выброшенную на берег. Но это так печально. Яйца я не ем никогда, они олицетворяют начало жизни и солнце. Как можно съесть солнце?
— Да, действительно. Вон, возьми яблоко со стола, оно, точно, сдохло само и уже даже немного скукожилось от долгого ожидания. Запей водичкой из-под крана.
— Благодарю вас, вы очень щедры. Темные эльфы пытались меня накормить через силу, они злые. Но у них все равно ничего не вышло.
— Отбился?
— Меня вырвало прямо на них.
— Били? К целителю надо?
— Хотели, но не стали, побоялись испортить вид. Только обещали выломать крылья, если я еще хоть раз их раскрою без предупреждения и там, где тесно. А я, когда пугаюсь, могу раскрыть их совершенно случайно.
За окном лязгнула дверь, ирлинг, словно в подтверждение своих слов, мгновенно раскрыл свои прекрасные крылья и снес к чертям полку с посудой. Я сел на пол и уронил тряпку. _______________ Не забывайте подписаться на меня как на автора, чтобы не пропустить моих новинок и информации о скидках и прочих радостях жизни! Звездочку на главной странице книги — очень радуют Муза и автора. Это абсолютно бесплатно)
Шерли
Хорошо посидели, узнала о себе сначала много нового и неприятного. Ну, забыла я им скинуть маячок, что все обошлось. Эгоистка и идиотка — полностью с этим согласна. Мне даже искренне стыдно, какой ужас. Мне — и стыдно! Зато потом ребята рассказывали, насколько они меня ценят. Почти поверила, да. Дверь открыла своим ключом и почти столкнулась с эльфом, радостно бегущим мне навстречу. Неужели он меня тоже ценит настолько?
— Уагы! — произнес Андиран и бодро задергал глазом.
— Что, прости?
В ответ он перешел на муторный древне-эльфийский. Чтоб я еще на нем хоть что-нибудь понимала. Нет, мы его, конечно, учили в академии. Я даже что-то немного помню. Интересно, что это с ним? Неужели ночь произвела на него такой неизгладимый эффект. Мне, конечно, тоже было очень приятно, и утром я не могла проснуться, но на древние языки вроде еще не перешла.
— Я не понимаю, перейди на общий язык. Дай угадаю, нас снова взорвали? Ты цел?
— Госпожа, темные эльфы, чтоб им женится на лунных эльфийках! Всем! — глаза у невольника нехорошо загорелись, — и навечно
