— Крутооооо! Тебе нравятся мои американские словечки? Крутооооо! И жжет!
— Ну вот, ты становишься настоящей американкой. Глотни кофе. Тебе это поможет.
Но Талия уже вовсю уписывала картошку.
— Клевая еда. Как это у вас называется?
— Картофель фри, или картофель по-французски.
— Жжет. В реале жжет, — восхищенно сказала Талия.
Здесь она была права: картошку нам подали прямо с огня.
Пока мы ехали домой, Талия расправилась с обеими порциями картошки и гамбургером, после чего уснула. Мне пришлось ее разбудить и за руку довести до ее комнаты. К счастью, родители уже спали.
Я не без труда уложил Талию на плохо надутый матрас (за нашими играми мы забыли надуть его до конца. Наконец мне это удалось. Она закрыла глаза. Невинный ангел. Даже трудно поверить, что эта девчонка влила в себя три жестянки пива и закусила тремя «Джелло». Я полюбовался ею минуты две и собрался уходить.
— Джек! — крикнула она.
— Тише! Предков моих разбудишь!
— Извини, — громко прошептала она.
Мне пришлось вернуться и сесть на матрас, чтобы Талию не потянуло кричать.
— Что ты хотела сказать?
— Я виновата.
— Ты это уже говорила.
— Нет. Я про сегодняшний вечер. Ты прости, что я выпила слишком много и пошла с этим Робертом... и позволила ему... почти позволила...
— Ты не виновата. Этот Роберт — гнусный тип.
— И что это вообще за вечеринка? Ни угощения, ни настоящих танцев. Когда отец давал балы, у нас столы ломились от разных кушаний. Не нравятся мне такие вечеринки.
— Мне тоже, — засмеялся я.
— Зато мне понравился картофель по-французски. Он взаправду из Франции?
— Сомневаюсь.
Я наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб.
— Я тоже хочу извиниться за сегодняшний вечер.
Я встал, чтобы уйти из комнаты.
— Джек, а ты любишь Амбер?
— Нет, — ответил я, зная, что не вру. — Больше я в такие игры не играю. С Амбер все кончено.
— Это хорошо. А то она мне очень не понравилась.
Я вышел и почти уже закрыл дверь, когда оттуда донеслось:
— Ты меня любишь?
Я сделал вид, что не расслышал, поскольку не знал ответа.
ТАЛИЯ
Мне снилось, что я лежу на матрасе, который весь состоит из кусочков «Джелло». Он качался подо мной. Я пыталась полакомиться кусочками, но они оказывались вязкими, как смола. Вскоре оранжевые, красные, синие, желтые кусочки закружились передо мной в странном танце. Они смеялись и пели:
Потревожим мы принцессу,
Чтоб сплясать под лунный свет.
Не сердись, вот кончим пьесу —
И уснешь на сотни лет!
Они повторяли это все громче и громче, приближаясь ко мне. Их танец становился все более угрожающим. Я силилась открыть глаза, чтобы выбежать из комнаты и выгнать их. Но глаза упрямо не желали открываться. Матрас из «Джелло» крепко держал меня. Вихрь пляшущих кусочков превратился в разноцветную дымку. Она подчинила меня своей власти.
А потом сквозь дымку я увидела Мальволию.
Это была она. Такой я ее видела триста лет назад: сгорбленная старуха в черном. В ее костлявой руке застыло веретено.
Постепенно спина ведьмы начала распрямляться, а сама она — молодеть. Веретено исчезло. Комната поменяла свои очертания. Теперь это была не моя спальня в замке, а крестьянский дом с крепкими каменными стенами и соломенной крышей. Из окон открывался вид на лес и одиночный куст остролиста. Я узнала этот куст! Он рос невдалеке от того холма, куда меня в детстве водила госпожа Брук. Она вела меня за руку, а следом слуги несли корзинку с провизией. Мы выбирали уютное местечко и садились на траву. Я лакомилась содержимым корзинки, а госпожа Брук обязательно брала с собой какую-нибудь назидательную книжку и читала мне своим ровным, скучным голосом. Неужели Мальволия всегда была где-то рядом и следила за мной?
— Ну вот, принцесса, мы и встретились снова. Голова не болит после пива?
Я не хотела и не могла отвечать ей. Я не знала, настоящая она или всего-навсего сон.
— Язык проглотили, ваше высочество? Ничего удивительного. Знаю: грубость у твоей семьи в почете.
Я не смогла ответить и на эти возмутительные слова. Мальволия нависала надо мной, пока ее лицо не закрыло все остальное пространство.
— Хочешь знать, следила ли я за тобой, когда ты приходила со своей гувернанткой попировать на холмах?
Заметив мое удивление, ведьма засмеялась. Она была вовсе не из сна. Я ощущала на лице ее дыхание.
— Да, принцесса. Я залезала на чердак и следила за тобой. Те, кто накладывает заклятия, страдают особым родом любопытства к своим жертвам. Но я следила за тобой не только на холмах. В замке тоже. Я помню, как однажды твой учитель рисования отлучился, а ты самовольно взяла его книгу и стала с наслаждением разглядывать изображение мужского тела. Тогда я поняла: ты подвластна искушениям. Значит, я сумею тебя заманить. И такой день настал. Я знала: тебе не понравятся платья иноземных портных и ты обязательно поднимешься в ту комнатку. И еще я знала, что ты будешь совсем одна.
Я застонала. Конечно, я совершила непростительный поступок. Я не должна была разгуливать по замку одна. Но выпитое пиво, сонливость и отчаяние превратили меня в призрак. Казалось, я давно умерла и теперь наблюдаю за живыми.
— Не тревожься, принцесса, — мягким, успокаивающим голосом произнесла Мальволия. — Ты не вернешься к своему жестокому отцу. Я скоро буду здесь.
Ведьма исчезла, и сразу же появились демоны «Джелло». Их неистовая пляска возобновилась. Света из окна хватало, чтобы разглядеть руки и ноги. Я хотела удостовериться, не связали ли они меня. А вдруг они заберут меня с собой?
В дверь постучали. Это Мальволия!.. Нет, не она. Мальволия не стала бы стучаться.
— Талия, ты как?
Джек!
При звуке его голоса демоны «Джелло» исчезли.
— Талия!
Я заставила губы раскрыться.
— Да, Джек.
— Можно войти?
Я расправила свою спальную одежду — рубашку с короткими рукавами и такие же короткие штаны.
— Входи.
Джек вошел. За его спиной в коридоре было темно. Сколько же времени в Эфразии? В доме Мальволии было светло. Я вспомнила холмы, освещенные утренним солнцем.
— Я тебя разбудил? — спросил Джек.
— Нет... то есть да. Но я рада, что ты это сделал.
— Ты серьезно?
Он зажег свет. Я отвернулась, чтобы Джек не видел моего лица, но было слишком поздно.
— Что случилось?
— Я снова ее видела!
— Кого? Амбер?
— Хуже. Мальволию. Злую ведьму. Она была здесь.
