смотрел на выход из дома, словно ждал кого-то ещё. Антон подошёл к другу и положил ему руку на плечо.
– Прости, мы не уследили,– сказал он тихо. – Дали покончила с собой сразу после твоих похорон.
Услышав своё прошлое имя, Дэвика вздрогнула и вопросительно посмотрела на Вертера. Странно, но тот впервые абсолютно проигнорировал свою возлюбленную. Его лицо сделалось отрешённым, из глаз исчезло веселье. Антон знаками попросил Алису позаботиться о Дэвике и обнял друга за плечи.
– Пойдём на обрыв, поговорим,– предложил он, разворачивая друга в сторону морского берега.
Вертер не сопротивлялся. Он безвольно позволил увести себя и даже не взглянул на Дэвику.
– Кто покончил с собой? – удивлённо спросила та у золотоволосой женщины.
– Дочь Вертера, Дали,– пояснила Алиса,– пойдём в дом, я покажу твою комнату.
Она увела недоумевающую женщину, а друзья дошли до берега и уселись на краю обрыва. Ласковое солнышко пригревало, но жарко не было, потому что бодрящий ветерок с моря приятно обдувал их лица и надувал пузырём лёгкие сорочки. Вот только Вертер, похоже, даже не замечал сей умиротворяющей обстановки. Наверное, сейчас ему бы хотелось, чтобы наступила ночь, и сделалось темно, совсем как у него на душе.
– Марго дала ей снотворное, и мы оставили её одну в комнате,– принялся рассказывать Антон,– но Дали, видимо, только притворилась, что его выпила. А когда через полчаса Тарс заглянул в комнату, её уже не было. Мы опоздали буквально на пару минут.
– Как это было? – безучастно пробормотал Вертер.
– Она вскрыла себе вены,– Антон тяжело вздохнул и опустил глаза.
Вертер промолчал. В тишине было слышно, как шуршат шелковистые стебли травы под порывами ветра. Очередная волна с грохотом разбилась о прибрежную скалу, выбрасывая сноп солёных брызг высоко вверх, почти до края обрыва. Ветер подхватил водяную пыль и швырнул её в лицо погрузившимся в тяжкие воспоминания друзьям. Антон стёр ладонью непрошенную влагу, а вот Вертер даже не пошевелился. Казалось, он застыл как ледяная статуя. Несмотря на яркое солнце, Антону сделалось зябко, таким холодом вдруг повеяло от друга. Смертным холодом.
– Хочешь побыть один? – участливо спросил он.
– Она не могла этого сделать,– Вертер посмотрел другу в глаза,– только не моя девочка.
– Я сам это видел,– мягко возразил Антон.
Некоторое время Вертер молчал, уставившись за горизонт, словно там находился ответ его сомнениям. Потом он снова перевёл взгляд на друга.
– Тоха, помнишь, как ты клял себя, что не доверился моей интуиции? – горько напомнил он. – Не делай снова ту же ошибку. Я точно знаю, что моя дочь не могла покончить с собой,– у Вертера перехватило дыхание, и он закашлялся. – Это Сабин её убил,– его слова звучали глухо, но отчётливо. – Что бы ты там ни видел, не верь. Этот мерзавец всё продумал заранее. Ты хоть отдаёшь себе отчёт, что сегодняшние события он запланировал сорок лет назад, даже больше. Он сделал из меня идеальное оружие против тебя, Тоха.
– Вер, перестань,– Антон шутливо потрепал друга по взлохмаченной шевелюре,– ну чем ты мог мне навредить? Этой своей железкой? Боюсь, ты даже отдалённо не представляешь себе мои возможности.
Он хотел обратить слова друга в шутку, но Вертер не принял его ироничный тон. Он развернулся к Антону, больно сжал его плечи сведёнными судорогой пальцами и отчеканил.
– Сегодня ты был буквально в секунде от смерти.
И могущественный Творец ему поверил, сразу и без колебаний.
– Рассказывай,– приказал он.
Когда Вертер поведал ему о плане Сабина, Антон надолго задумался, что-то прикидывая в уме. Его глаза сделались печальными, а руки невольно сжались в кулаки.
– Согласен,– наконец вынес он свой вердикт,– это могло сработать. Я бы даже не стал толком защищаться, боясь причинить тебе вред. И почему же ты меня не убил?
– В глаза тебе посмотрел,– чуть слышно пробормотал Вертер.
Антон криво усмехнулся. От каких мелочей порой зависит наша жизнь. Сабин продумал свой план до мелочей на сорок лет вперёд, а обломался только потому, что в последний момент друг посмотрел ему в глаза и понял, что его дурят.
– Всё-таки вы, Творцы – настоящие ботаны́,– зло отчеканил Вертер. – Наивно верите, что добро всегда побеждает. Ну как же можно было одному лезть в ловушку, Тоха?
Обвинение, наверное, было справедливым, но у Антона оно неожиданно для него самого вызвало протест.
– Знаешь, Вер, мне почему-то казалось, что после своего прошлого опыта ты заречёшься убивать по приказу незнакомых тебе людей,– слова друга прозвучали как пощёчина.
Вертер вздрогнул, весь его запал моментально сдулся. Антон сразу пожалел о своей несдержанности. Парню и так несладко, а он ещё лезет со своим морализаторством.
– Расскажи, что с тобой произошло,– он ласково обнял друга за плечи,– и поподробней.
Вертер послушно начал рассказывать, однако, когда повествование дошло до тренировок в виртуальной Реальности, Антон его перебил.
– О чём ты говоришь,– удивился он,– нет никакой виртуальной реальности, то есть она существует, конечно, в компьютерной среде. А ты был в обыкновенной Реальности Творца, которую для тебя создавал Сабин на время тренировок. Помнишь, как Тарс когда-то создал временную Реальность, чтобы устроить мне показательный урок с выходом из тела?
У Вертера перехватило дыхание. По словам друга выходило, что всё это было на самом деле, все эти смерти и убийства. Антон заметил, что лицо Вертера побледнело практически до синевы. Сначала такая странная реакция его немало удивила. Но потом он прикинул, как можно было за несколько месяцев сделать из пусть даже тренированного в боевых искусствах парня настоящего мастера меча, и ему тоже сделалось не по себе.
– Сколько раз ты умирал за это время, Вер? – безнадёжно спросил Антон.
– Почти каждый день,– прошептал тот,– не считал, но точно больше сотни.
Антона аж замутило. Даже если умом Вертер и верил, что всё, происходившее с ним в якобы виртуальной реальности, было как бы понарошку, то в его подсознании информация фиксировалась без искажений. Ни один человек не в состоянии совершенно безболезненно пережить свою смерть, даже одну. Это в любом случае шок. Вертер прошёл через этот шок более сотни раз. Что при этом должно было произойти с его психикой, оставалось только гадать. К тому же, зная своего братца, Антон не сомневался, что убивали его друга жестоко и без всякой жалости.
– Ты думаешь, что я свихнулся, только сам этого ещё не понял,– Вертер тоскливо посмотрел в глаза другу.
– Сам-то ты что думаешь? – спросил Антон. – Как ты вообще смог с этим жить?
– Не знаю, Тоха,– Вертер пожал плечами,– я привык. Просто перестал относиться к
