«новым листом», то мы все там погибнем. Бастард захочет поквитаться с хвостиком за все ее слова и взгляды.
Тут Ауэтари оч-чень выразительно на меня посмотрела:
– Готова поспорить, что хвостик не раз и не два оттопталась по достоинству бастарда. Мы, разумеется, не останемся в стороне, и начнется бойня. Вмешаешься ты, и в итоге в живых не останется никого.
Кристоф стиснул зубы:
– Видят боги, я все это понимаю, но… Сама мысль оставить… Тц.
– Тебя осенила мысль? – заинтересовалась я, увидев, как чуть посветлело лицо Кристофа.
– Не самая гениальная, – он усмехнулся, – но идея стоит обсуждения.
Мы, заинтересованно притихшие, внимательно всмотрелись в Кристофа. Он же, улыбнувшись, мягко проговорил:
– Я попрошу о помощи моего лучшего друга. Висталис примет мой облик и, что важно, скроется под моим же маскировочным нарядом.
– Тот фонящий магией плащ, да? – Я вспомнила нашу первую встречу. – А зачем?
– Затем, что поиздеваться надо мной нынешнему Правителю будет приятнее. Унизить меня, вынужденного скрываться и таиться в собственном дворце. – Кристоф развел руками. – Так что в день бала у него будет иная жертва. Ты будешь в безопасности.
– Зачем скрывать лицо? – недоуменно спросил Гамильтон. – А если они не догадаются?
– Я должен в этот день находиться в другом месте, – виновато произнес Кристоф. – Поэтому Висталис, надев на себя мою личину, будет это всячески скрывать. Чтобы остальные могли лишь предполагать. А утром следующего дня я прибуду ко двору, чтобы засвидетельствовать свое почтение новому Правителю.
– Надо орешков нажарить, – фыркнула моя прекрасная песья мать, – будет весело и интересно. Хвостик?
– Представляю, какой скандал мне закатят друзья, – уныло отозвалась я. – Ни Тину, ни Марона я с собой не возьму. Они мое сердце, моя поддержка, но…
– Но они же те, кем тебя можно шантажировать, – кивнул Гамильтон. – Согласен с тобой полностью.
Ауэтари, боднув возлюбленного лбом в шею, негромко заметила:
– А я считаю, что разговор будет хоть и сложным, но правильным. У тебя прекрасные друзья, хвостик. Они смогут понять, что обеспечить надежный тыл ничуть не менее важно, чем стоять рядом плечом к плечу на передовой.
– Тем более что у Тины сейчас трудная пациентка, – добавил Гамильтон, – молодая девушка, глубоко беременная, умудрилась столкнуться с тварью. Оную тварь будущая мать забила скалкой, но вот беда: кроксар успел цапнуть ее.
– Меня пугают жительницы Окраин, – усмехнулся Кристоф. – Надеюсь, все выживут?
На что я совсем не весело ответила:
– Если бы Тины здесь не было, пришлось бы выбирать между жизнью матери и ребенка. А так… Если Тина взялась, значит, вытащит.
«Но в столице с этим справились бы и вовсе за пару дней», – пронеслось у меня в голове.
– Есть еще кое-что, – Кристоф мягко коснулся моей руки, – насчет рисунка. Я потратил всю ночь и часть утра, чтобы вспомнить, откуда мне известно это лицо. Это мелкий, безземельный дворянин с острова Цветов. Алтерис Ромарис, третий сын третьего сына. Сама понимаешь, у такого, кроме фамильного гонора, ничего нет. Он просил позволить ему взять под опеку баронессу Фоули-Штоттен. Напирал на то, что, как аристократ с острова Цветов, он чувствует свою вину перед Окраинами. И хочет искупить.
– Но ты не согласился, – я нахмурилась, – почему?
Кристоф мягко улыбнулся:
– Потому что в баронстве все было в порядке. Никакой смуты, никаких волнений. Зачем трогать то, что работает? Это была та причина, что я высказал вслух.
– А вторая?
– Безземельный чванливый дворянин жаждет «помочь» осиротевшему баронству, – Кристоф покачал головой, – у Ромариса не было ни золота, ни связей, ни внятного и продуманного плана «помощи». Я счел, что он просто пытается прибрать Окраины к рукам. Начать с опекунства, а закончить свадебкой.
– Ему б тут и опекалку, и женилку бы оторвали, – буркнул Гамильтон. – Но получается, у нас есть имя. И мы едем в столицу.
– Найдем и допросим, – хищно оскалилась Ауэтари.
Кристоф тяжело вздохнул:
– Я так понимаю, напоминать о благоразумии бесполезно?
На что мы, все трое, очень удивленно на него посмотрели:
– А когда это мы были неблагоразумны?
– И правда что, – согласился Кристоф. – До бала не так много времени. Я отправлюсь за Висталисом и… Попробую разыскать достойное платье.
Я тихо рассмеялась:
– Не нужно, у меня еще есть несколько нарядных платьев. С отбора. Хотя видят боги, я предпочла бы пойти в своем уже привычном наряде.
Но, увы, есть правила, которые не стоит нарушать.
– Ты… Твои платья отличались от всех, – Кристоф склонил голову, – говорят, леди пытались вызнать имя твоего портного.
– Я не знаю имени, – рассмеялась я, – эти платья принадлежат той спасенной девушке. За нашу доброту она отдарилась своими вещами. Я же в Иль-доратан рванула за одеждой. Хотела прикупить что-то из готового.
Кристоф рассмеялся:
– Ты неподражаема! Проводишь меня?
– Конечно.
Мы вышли на крыльцо, и Кристоф тут же втянул меня в поцелуй.
– Умоляю, – прошептал он, оторвавшись от моих губ, – умоляю, не твори глупостей.
– Меня учили сначала думать, а потом делать, – так же тихо ответила я и сама прижалась к его губам.
Тепло растекалось по всему телу. Мне хотелось, чтобы поцелуй не заканчивался никогда-никогда. Чтобы Кристоф продолжал притискивать меня к себе, чтобы мои пальцы навсегда остались в его волосах.
– Ты… – Кристоф шумно выдохнул, – просто дождись меня, хорошо? Боюсь, что бассетов не допустят на бал.
– Пусть попробуют, – усмехнулась я.
– Попробуют, – серьезно сказал Кристоф. – Знаешь, мне ведь даже герцог Морей успел написать. Витийствовал-витийствовал, а в итоге все свелось к тому, что он готов помочь мне вернуть трон. Это при том, что он свою дочь в жены Правителя протащил.
– Видимо, не очень-то сладко ей там приходится, – скривилась я.
На что Кристоф недоуменно ответил:
– Но его дочь останется женой моего брата. Да, можно лишить Правителя трона, но жену отобрать никак не получится. До такого наши предки не додумались.
– А жаль.
Я коснулась его губ последний раз и отступила на шаг назад.
– Когда вас ждать?
Чуть подумав, Кристоф уверенно произнес:
– К ужину.
Что ж, значит, до ужина я должна поссориться
