Доставка оказалась невероятно быстрой — каких-то двадцать минут, и робот на треугольных гусеницах уже протягивал трёхпалой рукой коробку с заказом. Я только и успела за это время, что перекусить. Переоделась, бросила грязные вещи в стиралку, прибралась на кухне и отправилась спать — к Фабрису, разумеется. После того как он объявил, что знает про мою выходку с переодеванием в ночную бабочку, было бы глупо ютиться на коротком диване в гостиной.
***
Даниэлла
Бз-з-з. Бз-з-з.
Спать наконец-то на нормальной кровати было приятно, но странный вибрирующий звук постоянно вырывал меня из состояния дрёмы. Наконец я не выдержала и открыла глаза. Ну что там ещё такое? Неужели Ульянка чайник кипятит?
Я распахнула ресницы и несколько секунд соображала, где нахожусь. Ага, не Ульянка. И даже не чайник.
На руке беспробудно спящего Фабриса то и дело загорался экранчик коммуникатора с бегущей строкой: «Входящий вызов. Аднот Грэф, док Службы Безопасности Цварга». Имя вроде бы знакомое, лаборант Тео его упоминал… Наверное, что-то важное? А может, не очень?
Браслет Фабриса провибрировал вновь, а я скосила глаза — три часа ночи. У-у-у… наверное, всё-таки важное. Кошмар, что за работа у эмиссаров, если даже ночью поспать не дают?! В тот момент, когда я уже подумала, что надо разбудить Фабриса, входящий сигнал оборвался и я облегчённо вздохнула.
Бз-з-з…
Шварх! Ну свинство же — вызывать цварга после такого дела! Я ещё раз посмотрела в безмятежное лицо эмиссара, тяжело вздохнула, аккуратно сняла коммуникатор с его запястья и выскользнула из кровати, думая, где бы переговорить с загадочным Аднотом Грэфом. Гостиная прилегает к спальне, Фабрис может проснуться…
— Да, слушаю, — сказала хриплым со сна шёпотом, и, видимо, поэтому собеседник не сразу понял, что на связи не совсем владелец коммуникатора.
— Фабрис, ну наконец-то ты взял трубку! Слава Вселенной, я перепугался за тебя до смерти, когда увидел результаты анализов… Какого шварха ты сразу не сказал, что отравился алисеном?! Что за самодеятельность? Да-да, у меня полная развёртка твоей карты крови, я всё вижу…
— Док!
— С Даниилом всё в порядке, что просто поразительно, я ещё раз внимательно изучу феномен, но ты бы мог по-нормальному сразу поставить меня в известность?!
— Док Грэф, простите, это не Фабрис Робер.
Я наконец-то зашла в санузел, прочистила горло и заговорила с неизвестным мужчиной на том конце провода. Голоканал включать не стала, в три ночи я выгляжу не лучшим образом, но аудио передавало мой голос теперь отлично.
— Это Даня, я сейчас у господина Робера дома. В данный момент он спит. Если это очень важно, я могу передать сразу же, как он проснётся. Мне поискать, куда записать, или, если это конфиденциальная информация, возможно, вы перешлёте сообщением?
На том конце повисла потрясённая тишина. Я почувствовала себя неуютно. Что подумает коренной цварг с местными заморочками? Женский голос среди ночи… М-да, репутацию эмиссару я конкретно попорчу.
— Я понимаю, что это не очень культурно, что я отвечаю на вызов на чужом коммуникаторе, но поверьте, эмиссар уснул сразу же, как переступил порог квартиры, и все ваши звонки он просто не слышал.
— Вы девушка?! — наконец отмер Грэф.
— Эм-м-м… Ну, не мужчина.
— У меня в документах записано «Даниил Медведь»! — В голосе собеседника прозвучали ноты, которые я так и не смогла распознать. То ли обвинение, то ли испуг… да ну, какой ещё страх?
— Вообще-то Даня Медведь, да, это мой рабочий псевдоним. Меня зовут Даниэлла Медведева…
— Убью Теодора! Какой шварховой матери он не исправил в базе данных ваш пол?! Что за вечный беспорядок, как же мне это осточертело…
— Простите, сэр… Я не совсем понимаю, а какая разница, какой у меня пол?
— Так, Даниэлла, слушайте меня внимательно! — Неожиданно док стал очень серьёзным. — Уходите из квартиры Фабриса! Сейчас же! В эту самую секунду, ничего не берите, прямо в той одежде, какая надета на вас, просто бегите! Бескрайний космос, мне передали, что с господином Робером находится человеческий мужчина! А вы женщина! Это же катастрофа почище взрыва атомного реактора!
— Почему? — Голос дока звенел в ушах, так что я напряглась всем телом.
Тихо гудела стиральная машина, но натренированный слух профессиональной медвежатницы уловил еле слышный шорох. Неужели Фабрис всё-таки проснулся?
— Даня, это не шутка, пожалуйста! Уходите из квартиры эмиссара. Алисен — это очень коварный газ. — Док понизил голос, словно сам уловил посторонний звук, хотя я готова была поклясться, что за гулом техники он не мог его услышать, и затараторил: — Фабрис Робер сейчас в нестабильном состоянии, он очень агрессивен и совершенно не контролирует себя.
Я зависла, слушая речь дока. Нет, разумеется, Фабрис мне показался чуть более вспыльчивым и раздражительным в эмиссариате и по пути домой, но тут у любого лопнуло бы терпение: быть так долго без сна и выслушивать гору идиотских вопросов, а ещё Жан со своим бесценным предложением сделать мне ребёнка…
— Мне кажется, вы что-то путаете, — пробормотала я. — Господин Грэф, сейчас три часа ночи. Я думаю, вам стоит перезвонить утром и пообщаться с Фабрисом тет-а-тет!
— Даня! — почти взвизгнул док. — Вы меня совсем не слушаете?! Фабрис. Опасен. Для вас! Он сексуально агрессивен. Прямо сейчас!
Вот тут у меня вырвался смешок. «Ха» и ещё раз «ха». Шутка века, блин.
Тем временем моё сознание как будто раздвоилось. Медвежатница отчётливо услышала скрип кровати, а затем двери в соседней комнате.
— Поймите, на нас не действует подавляющее большинство известных ядов, афродизиаков и прочих веществ, собственно, как и элементарное обезболивающее на нас тоже не работает. А ведь цваргам тоже иногда требуются операции и хирургическое вмешательство, всякое бывает, несчастные случаи, опять же… Для нашей медицины настоящая головная боль найти препарат, который повлияет на организм. Алисен — как раз такой препарат, но у него есть свои побочные действия. Мы используем этот газ лишь под наблюдением в клиниках и сразу после операции колем антидот, чтобы последний вовремя рассосался в крови.
— Антидот? — эхом откликнулась я, лопатками чувствуя мужской взгляд.
— Да, что-то связывающее последствия от наркоза газом. Как правило, им может выступить любое жаропонижающее. В клиниках так и так после операций дают определённый набор лекарств, и это не особенно афишируется. Я вижу по анализам крови, что Фабрис принял подходящее лекарство, оно даже на некоторое время подействовало, но, увы, слишком поздно… нужны были другие дозы…
Перед мысленным вздором встала распотрошённая аптечка в рубке космического корабля, усталое лицо Фабриса, капли пота на висках…
— Господин Робер совершенно точно знал, что именно ему требовалось. У него отличные познания в медицине, но он не учёл временной интервал между алисеном и антидотом, — продолжал вещать голос из коммуникатора, но я уже плохо улавливала смысл, потому что мужские бёдра вжались в мои ягодицы, горячие руки легли на талию и обожгли сквозь ткань.
— Да-а-аня, — возбуждающе хрипло прошептал Фабрис на ухо, а я сглотнула, ощутив каменную эрекцию мужчины. — Как же ты охренительно пахнешь…
Одно то, что он подошёл ко мне и прижался вот так сзади, уже говорило само за себя, что с ним не всё в порядке. Он шумно вдохнул воздух около моей шеи, а у меня от этого звука вдоль позвоночника побежали мурашки.
— Даниэлла, алло, вы меня слышите?
— Да-да… — пробормотала я рассеянно, чувствуя, как мужская ладонь нагло забралась мне под футболку, мазнула по животу, крепко сжала правое полушарие груди и подушечкой пальца подразнила мгновенно затвердевший сосок.
— Теперь вы меня послушаетесь? Вы понимаете, насколько ситуация серьёзна? Эмиссар сейчас не в себе, у него затуманено сознание, а животные инстинкты преобладают над личностью. Когда он проснётся, то сможет сделать с вами всё что угодно!
