Четыре мира. Оковы души - BMS Fenix

Им не нужна была еда, вода или одежда. Им не нужна была вечность. Только эти три дня.

Приготовления к свадьбе, которая должна была состояться через две недели, шли полным ходом. Изначально ее планировали провести через полгода, но по известным только Наставнику причинам сроки внезапно сжались.

– Две недели, две недели! – Нела бегала кругами по общей комнате, завывая и выдирая себе пряди волос. Хорошо, что Менфи вовремя приготовил ей успокоительный чай, иначе главный свадебный организатор встречал бы гостей лысым.

Конечно, с характером Нелы этот факт ее совсем бы не расстроил. Но вот если бы не успели испечь все пироги или доделать свадебные украшения невесты, то в этом случае она бы точно слегла от нервной болезни.

– Дорогая сестра, успокойся. Я помогу тебе всем, чем смогу. Не понимаю, почему Наставник так спешит? Как будто Мако может куда-то деться от него в двух мирах! – Менфи вопрошающе посмотрел в сторону сестры, сидящей на небольшой софе в углу комнаты.

Мако опустила глаза и залилась краской, как раз понимая, почему он это делает.

После того, как срок в три дня в смертном мире подошел к концу и все свечи их любовного романа догорели, попрощавшись с Солману, с тяжелым камнем на сердце она все же вернулась домой. Это было тяжелое расставание, оставившее шрамы на обоих сердцах, но все же это наилучший для нее выход. Жизнь в Медианном мире длинна и совсем непроста, поэтому лучше провести ее с надежным человеком, к которому к тому же испытываешь глубокую привязанность и благодарность.

Наставник не сказал ни слова. Но после того, как пристально посмотрел в ее грустные глаза, настоятельно рекомендовал ей не только не появляться на Фабрике до свадьбы, сроки которой он решил сдвинуть, но также не выходить из поместья, объяснив это заботой о наилучшей подготовке к мероприятию.

Лима разрешил Неле и Менфи не приходить пока в Архив ввиду чрезвычайной ситуации сжатых сроков проведения торжества. Поэтому с утра до ночи вся молодежь занималась подготовительными работами. Нужно отметить, что в это время в Медианном мире вообще мало кто выполнял свои основные обязанности. Подготовкой к свадьбе были заняты практически все отделы, кроме Фабрики, Глава которой объявил, что накажет всякого, кто хотя бы заикнется о ней.

Платье невесты шили сразу двести гусениц-шелкопрядов, создавая шедевр бледно-голубого цвета, о котором впоследствии будут слагать легенды.

Украшения для головного покрова добывали на дне Жемчужного озера все ученики младших курсов Академии, которые так или иначе умели плавать.

Выпечкой занимались сотрудницы Архива, с утра до ночи перемалывая цветки самых вкусных и ароматных растений в муку и замешивая тесто.

За вина отвечали старейшины, бахвалясь друг перед другом своими тайными рецептами, которые, конечно же, у каждого из них были самыми лучшими и секретными, забрав у пчелок на полях Яло все резервы духовного меда, как основного ингредиента этих самых вин, и ободрав все цветки Буки, которые только смогли найти в Медианном мире.

Отдел озеленения выращивал миллион бело-розовых свадебных цветов для украшения зала. Записи о технологии выращивания которых даже пришлось искать в архиве отдела, так как за многие столетия отсутствия свадеб про нее все забыли.

Пауки выделили своих лучших работников для создания специального свадебного ковра белого цвета с золотым орнаментом символов Медианного мира, по которому будут идти брачующиеся.

Повсюду витал дух приближающегося праздника, слышался звонкий смех и обсуждение деталей. Каждый хвастался перед другими своим значимым вкладом в это мероприятие. Все ждали назначенную дату, отсчитывая дни.

Мако тоже принимала активное участие в подготовке, загромождая себя работой с раннего утра и до самой поздней ночи, чтобы не давать разным мыслям атаковать свою голову. Она ведь уже все решила. Брат с сестрой, видя, как она старается, были очень рады за нее, думая, что она делает это из-за большого желания выйти замуж за Наставника. Как же ей повезло!

“Почему это железо такое холодное?” – она посмотрела на толстую цепь, обвивающуюся снизу вверх по спирали змеей вокруг ее хрупкого тела, которая через какое-то время добралась до груди, сжимая ее так, что стало трудно дышать.

Она хотела было крикнуть о том, что не может вздохнуть, но весь рот опять забился смолой, поэтому все попытки оказались тщетны. Руки и ноги немели и уже принадлежали как будто другому человеку. На теле стали появляться ссадины от металлических звеньев все более туго закручивающейся цепи. Почему она такая холодная?

Когда она кожей почувствовала, что один из концов уже подобрался к шее, обвивая ее своим не оставляющим надежды металлом, появилось острое ощущение приближающейся смерти. Она закрыла глаза, стараясь в последний раз сделать вдох, с удивлением обнаружив, что не чувствует страха или сожаления, только легкость, умиротворение и… радость? Вот оно долгожданное освобождение.”

Резко проснувшись посреди ночи, Мако обнаружила, что одеяло лежало на полу, а сама она дрожала от холода, вероятно сбросив его с себя во сне. Подняв одеяло с пола и укутавшись в него с ног до головы как в кокон, она попыталась опять уснуть. К сожалению, все попытки были напрасны. Ей не давало покоя это ощущение из сна, эта мимолетная сладость свободы, которой она никогда не знала. Мгновение, за которое можно было заплатить и жизнью. По крайней мере, во сне она именно так и чувствовала.

Приготовления были практически завершены. До свадьбы оставался всего один день. После которого она будет принадлежать Наставнику без остатка. Если сейчас ему принадлежало ее тело, то после свадьбы он будет владеть и ее душой тоже. Во веки вечные. Золотые оковы, снять которые не смогут даже самые могущественные божества. Да и зачем им вообще это делать?

Она дух дикой кошки и никогда не сможет стать домашней. Мимолетный вкус свободы, ощущаемый во сне каждой частичкой ее души и тела, вскружил голову, опьяняя сильнее самого крепкого вина. Что же ей делать? Наставник, Солману, желанная свобода. Все перемешалось в сплошную кашу какого-то безумия, в котором она должна сделать свой выбор. У нее есть для этого еще один день.

Весь день на голову Мако обрушивались волны сомнений, глядя на упакованные для переезда в комнату Наставника вещи. Ее душу будто пытались разорвать на три части.

С одной стороны, она очень хотела выйти