нашей поддержки быстро на Изнанке окажетесь, а оттуда возврата нет.
– Что такое Изнанка? – влез в совершенно непонятный разговор я.
Вообще я внезапно начал осознавать, что помимо той жизни, которую я наблюдаю ежедневно, в окружающем меня пространстве существует много того, о чём я даже представления не имел. Что есть призраки, у которых свой парламент и, кто бы мог подумать, профсоюз. Что горные орки не просто выращивают восхитительные амортелии и разводят тонкорунных овец, но и являются полноценными хозяевами гор. Теми хозяевами, которые не на бумаге, а на самом деле, и что моя императорская власть в этих горах значит для них примерно столько же, сколько мышиный писк для кошки: где-то есть, но не имеет никакого значения.
– Не твоё дело, – как-то уже совсем невежливо ответил мне Корнелиус, стараясь испепелить Шатха сердитым взглядом, – ходят тут всякие…живые…лезут во всё…
– Ваше величество, я потом вам непременно всё объясню, – Шатх говорил спокойно и доброжелательно, – просто это очень долгая история, а вам здесь задерживаться долго совсем не нужно. Утянет ещё вас, не дай Странник.
– Куда утянет? – у меня было полное ощущение, что я всё же сошёл с ума, потому что вроде как и понимаю, что говорят окружающие, и в то же время – слова складываются в абсолютно непонятный текст.
– Так на Изнанку же, – как малому неразумному ребёнку пояснил мне орк, – здесь грань с ней очень тонкая, а в последнее время так совсем прозрачной стала. Вот все и беспокоятся.
– Стесняюсь спросить, а все – это кто? – решил уточнить я, хотя уже не был уверен, что ответ многое для меня прояснит.
– Все, – здоровенный орк пожал плечами, – вампиры, оборотни из первых кланов, которые ещё помнят древние легенды, призраки, ну и мы – горный народ.
– Ага, – глубокомысленно изрёк я, так как ни одного нормального слова в голову не приходило, – ну…тогда чего стоим, кого ждём?
Я оглянулся на своих спутников и вдруг с отчаянием понял, что пойти может только часть: Шатх однозначно высказался насчёт того, что амулета (понять бы ещё – какого) хватит на троих, кроме него самого.
Ну, единственная кандидатура, которая не вызывает сомнения – это я сам. В конце концов, это моя империя, мой дворец и мои люди. Император я или где? А вот кого с собой взять…
Я мрачно посмотрел на невозмутимо ожидающего моего решения орка, но тот лишь пожал могучими плечами и мягко улыбнулся. Из группы моих спутников, которые последние несколько минут молча стояли и не вмешивались в мои переговоры с Корнелиусом и Шатхом, выступил Дин и, внимательно посмотрев на меня, проговорил:
– Эд, мы понимаем, что ты сейчас чувствуешь и примем почти любое твоё решение, потому как, что ни говори, а это только тебе решать. Но послушай меня, дружище. Я предлагаю решить просто и по-честному: идут мужчины. Девушки остаются здесь и героически прикрывают наш тыл. Прошу учесть, дамы, я говорю абсолютно без иронии. Мы даже близко не представляем, что или кто нас там ждёт, поэтому нам будет намного спокойнее, если мы будем уверены, что, во-первых, вы вне опасности, а во-вторых, что нам можно не бояться удара в спину.
Саманта открыла было рот, но, остановленная Линдой, которая быстро шепнула ей что-то на ухо, промолчала и лишь сердито нахмурилась. Ведьма же только молча кивнула, соглашаясь со словами Дина, и я снова удивился: никаких споров, истерик, уверений в собственной незаменимости…Простое спокойное согласие с мнением более сильных и более опытных. Удивительная всё же девушка…Хоть и ведьма, конечно…
– Мы готовы, – преувеличенно бодро, пожалуй, сказал я, обращаясь к Шатху, и наша троица, поправив на плечах компактные рюкзаки и проверив оружие, двинулась вслед за орком, совершенно бесшумно скользнувшим в один из многочисленных коридоров.
Стоило нам сделать несколько шагов, как вокруг сгустился серый сумрак, и площадка, на которой остались девушки, фамильяры и вредный призрак, словно оказались за тысячи миль. Тишина давила на уши, а вокруг витало что-то, отчего хотелось зажмуриться и со всех ног кинуться обратно.
– Эдуард, – раздался за моей спиной хриплый голос Ромашки, – подожди…
Я медленно, словно в каком-то вязком тумане, обернулся и увидел белое, как мел лицо принца, который в своём истинном облике стоял, прислонившись спиной к стене и коротко прерывисто дышал. Его рубашка промокла от пота, а сам он едва держался на ногах.
– Эй, Роман, ты что? – кинулся было я к нему, но на деле с трудом сделал несколько шагов, словно преодолевая сопротивление воды.
– Я не могу, – еле слышно проговорил Ромашка посеревшими губами и сполз по стене на каменный пол.
– Плохо, – неслышно подошедший Шатх легко подхватил Ромашку на руки и наш маленький отряд повернул назад, так толком и не пройдя по коридору.
Наше появление на площадке вызвало бурю эмоций. Призрак мгновенно впитался в стену, даже не удосужившись попрощаться. Девушки тут же захлопотали вокруг полуобморочного принца, который, стоило нам выйти из коридора, задышал ровнее, а на его лицо снова вернулись краски.
– Я говорил тебе – не сможет, – Крис повернулся к Сириусу, – насколько я могу предположить, Башня не примет того, кто в ней уже был и смог её покинуть. Ну типа…
– Иммунитет, – осторожно произнёс Сириус, прислушиваясь к себе, но никаких сюрпризов пока больше не последовало, и он уже более спокойно добавил, – безусловный рефлекс.
– Ты прав, – уважительно покосился на него Крис, – наверное…В любом случае, в Башню вместо Ромашки должен идти кто-то другой, и выбор невелик. Либо Саманта, либо Розалинда. Не знаю, как тебе, а мне мою жалко. Где я себе ещё одну собственную ведьму возьму?
– Мне тоже жалко, – вздохнул Сириус, – Саманта вкусные книжки всюду забывает. И сказок большой сборник обещала…с картинками, – при упоминании картинок дракоша мечтательно облизнулся, – так что мне мою тоже жалко…
Между тем Ромашку уложили на походное одеяло, вытащенное Шатхом из его, судя по всему, бездонного вещмешка. Саманта присела рядом и встревоженно всматривалась в бледное лицо принца. Она намочила водой из фляги кусок ткани и обтирала лоб эльфа. Мне, правда, показалось, что это можно было бы сделать гораздо быстрее и не так трепетно, но что я понимаю… в медицине?
Линда несколько раз с улыбкой взглянула на зависшую над эльфом Саманту, покачала головой и повернулась к нам:
– У вас не остаётся выбора, Эдуард, – почему-то моё имя в её исполнении прозвучало более привлекательно, чем обычно, и это заставило меня нахмуриться, – и не хмурьтесь, я пойду с вами. Саманта…а Саманта пока присмотрит за его высочеством Ромашкой…
– Конечно, – с плохо
