Сосредоточившись, она становилась невероятно упрямой. Она пыталась пятнадцать минут и потратила огромное количество энергии.
— Ты умница, — сказал он, наконец, и позволил ей немного сдвинуть свои ладони. Асхелека просияла. А потом со стоном схватилась за голову, едва он вывел ее из увода.
— Полежи, — предложил Тхорн и, подхватив ее на руки, осторожно уложил на свою кровать.
— Это всегда так тяжело? — тихо спросила она, глядя на него слегка запавшими глазами. И ему вдруг стало смешно:
— Тебе вовсе не тяжело, маленькая. Многим гораздо труднее это дается — люди по полчаса после каждого увода обнимаются с унитазом.
— Почему?
— Не у всех такой потенциал, как у тебя. Это сильно облегчает дело — по крайней мере, на первых этапах.
— А потом?
— Тебе будет труднее по мере того, как ты будешь приближаться к потенциалу. Иногда это похоже на пытку.
— Не уверена, что я хочу достигать потенциала, — с испуганным смешком выдавила она.
— Это того стоит, — серьезно сказал он, погладив ее по волосам.
— А тебе было трудно в конце? — вдруг спросила она.
Тхорн слегка напрягся от неожиданности, но потом криво улыбнулся:
— Мне больно об этом даже вспоминать.
— А кто тебя доучивал? — с интересом спросила она, сообразив, что подходящим уровнем не мог обладать ни один горианец — а подходящим для учителя всегда был более высокий уровень, чем у ученика.
— А ты как думаешь? — в его взгляде появились смешинки.
— Тебя учил Сезар? — шепотом спросила она.
— Да. И я проклинал каждую минуту, — сказал Тхорн с кривой улыбкой.
Асхелека пошевелилась и медленно села:
— Кажется, моя голова больше не кружится.
Асхелека.
Через неделю Ариадна немного оттаяла — она уже могла иногда шутить, и они разговаривали, но после занятий ее ждала работа на пару-тройку часов, и Асхелека все равно проводила с Микеей больше времени. Несмотря на приличную разницу в возрасте, им удалось быстро подружиться.
После прилета на Шаггитерру их расписание почти не изменилось, только вечером они ходили на прогулки. Тхорн обещал девушкам и Цесину путешествие по Шаггитерре чуть позже, но пока они толком ничего не видели. Корабль, их большой дом, приземлился на огромное цветущее поле, и девушки возвращались с прогулок с букетами разноцветных образцов местной флоры, которые к неудовольствию офицеров расставляли везде: и в столовой, и на кухне, и в коридорах.
— Даже не думай, — предупредил Тхорн, когда Асхелека появилась с охапкой цветов в его каюте.
— Я поставлю в сад, — сказала она невинно, словно не собиралась минуту назад водрузить букет на его стол. Командир проследил за ней недоверчивым взглядом и весьма неодобрительно скользнул по сплетенному цветочному кольцу на ее голове:
— А это что?
— Ариадна научила нас плести. Мне нравится, — улыбаясь, ответила она, и Тхорн оттаял:
— Ладно, — сказал он и заправил прядь волос за ее ухо, но сразу отдернул руку, словно обжегшись.
* * *
Как-то заметив, что Микея выглядит все более озабоченной, Асхелека спросила ее, в чем дело. Ариадна подняла голову от учебника — она выглядела уставшей и тоже хотела поболтать, хотя ее уроки были еще не сделаны: из-за работы, которую она должна была выполнять в то время, которое Асхелека посвящала выполнению домашних заданий, а Микея — подготовке к новым урокам.
— Вы никому не расскажете? — осведомилась Микея, и Асхелека с Ариадной синхронно помотали головами.
— Просто Цесин хочет меня просканировать.
— За всю жизнь? — поняла Асхелека. Она поежилась, вспомнив свои ощущения после того, как Тхорн сканировал ее. Ей до сих пор бывало неловко об этом думать. Хотя, в случае Микеи, конечно, речь не шла о глубоком сканировании в лечебных целях, но все равно — он много может о ней узнать. Почти все самое важное.
— Да. Мы помолвлены уже почти месяц, и он говорит, что его беспокоит мой страх.
— А ты боишься? — подумав, осведомилась Асхелека.
— Ну… немного опасаюсь, — сказала Микея Асхелеке, и та кивнула, подумав, как удивительно вести такой разговор со своей учительницей, но Микея никогда не была обычной учительницей для нее — скорее, подругой. По правде, большую часть занятий у них с Ариадной вел Цесин, Рикэн и еще один офицер. И Микея на уроках очень часто занимала место ученицы, с интересом слушая.
— Девочки, а вы не могли бы объяснить, о чем говорите? Я до конца не понимаю, — вклинилась вдруг Ариадна. — Зачем вообще это сканирование? И чего ты опасаешься, Микея?
— Тебе разве не рассказывали о наших традициях, Ари? — удивилась Микея. — О помолвках?
— Рассказывали, но… я что-то не помню части о сканировании за всю жизнь. Только про пре-сезариат, и что жених имеет право сканировать.
— Эпизодическое сканирование за маленькие периоды времени — это немного другое. Сканирование за всю жизнь — часть помолвки. Жених может сделать это в любой момент, и на это не требуется отдельного согласия невесты, хотя, конечно, о таком предупреждают. Но Цесин, он…, - Микея вздохнула. — Он деликатно себя ведет, он не станет делать этого без моего согласия, а я… просто не могу.
— Тебе было бы проще, если бы он тебя не спрашивал? — удивилась Асхелека.
— Может, и так… не знаю. Я очень боюсь, что он захочет расторгнуть помолвку.
— Почему он должен это сделать? — не поняла Ариадна.
Микея отвернулась, смущенная, и отвечать пришлось Асхелеке.
— Иногда жених расторгает помолвку, если находит в прошлом невесты что-то неприемлемое. Раньше, во времена очень строгих правил, это мог быть поцелуй с другим мужчиной, например, — пояснила она.
— Поцелуй? — глаза Ариадны округлились, и Асхелека весело улыбнулась:
— Ну, и сейчас это, в общем, не поощряется. Если ты целуешься с кем-то — считается, оскорбляешь будущего жениха. Но за такое могут просто наказать, и все. Нормальный мужчина ограничится парой шлепков и забудет…
Она осеклась, вдруг вспоминая свои поцелуи с Бальтом и даже нечто большее… и тут же так похолодела, словно ее окатили ледяной водой от макушки до пят: «Тхорн знает», пронеслось в голове. Он же сканировал ее в тот день, когда лечил. И ничего ей не сказал…
— Что с тобой, Хеле? — спросила Микея, не сводя с девушки пристального взгляда.
— Ничего… так, — выдавила она, прерывисто вздыхая.
— Дело не только в поцелуях, хотя я раньше целовалась с мужчинами, и это меня тоже беспокоит, — добавила Микея, переводя взгляд на Ариадну. — Дело в том, что у меня ужасно вредный характер. Я со многими ссорилась, и не всегда правильно поступала, а когда я была подростком… по правде, там много того, что я не хотела бы показывать Цесину. Я боюсь, что он захочет разорвать наши отношения, если узнает, какая я склочная.
