- Что ж вы так, я бы помог. Испугались? Не ушиблись?
Ларе одновременно стало неловко и приятно. Пусть хоть под приворотным зельем, но мужчина проявит к ней нежность. Вот так робко возьмёт за руку, будто школьник, не решаясь накрыть ладонью, потом поднесёт к губам и поцелует. И тут же отпустит.
- Расскажите мне о себе, - попросил Леонард. - Я ничего не знаю, кроме вашего имени и того, что вы вдова.
- Не так уж мало, - заметила Лара, стараясь лучше разглядеть лэрда. - Но по правилам это вам надлежит поведать о себе.
- Обязательно, - кивнул лэрд и, глянув в оконце, разочарованно протянул: - Приехали.
Экипаж остановился. Лара ожидала увидеть залитую огнями улицу в самом сердце Эдессы, а оказалась в тёмном переулке с одиноко горящим фонарём. Зато уютно манили к себе окошки первого этажа одного из домов - с песочными занавесками и расписными глиняными кувшинами. Над ними покачивалась вывеска с гусём. Птица держала в клюве зелёную ветку. Дверца кареты распахнулась, кучер ловко откинул подножку.
- Прошу, - Леонард первым выбрался на дощатую мостовую и протянул руку Ларе. - Смелее! Не верьте глазам, вам понравится.
- Это приличное место? - недоверчиво спросила госпожа Даш.
Она не спешила покидать полумрак кареты.
- Я почтенный человек, а не юнец без чести и фамилии, я не привёз бы вас в кабак! - не сдержавшись, Леонард повысил голос.
- Откуда мне знать? - покачала головой Лара, но всё же оперлась о протянутую руку и выбралась наружу. - Я ничего не знаю о вас, кроме имени.
- И, кажется, оно вам знакомо, - желчно добавил лэрд.
Госпожа Даш оскорбила его, и сквозь туман приворотного зелья пробился голос разума.
- Нет, - односложно, чтобы не выдать себя голосом, возразила Лара и тут же перешла в наступление. Оно, как известно, лучшее средство защиты. - Но вы ведёте себя столь нагло, что наверняка из придворных. Только они всегда уверены в своей неотразимости и готовности женщин пасть к их ногам.
- Вы правы, - успокоившись, кивнул Леонард, - но лишь отчасти. Я действительно не последний человек при дворе, только не вам, а мне предстоит стоять на коленях.
Госпожа Даш недоверчиво усмехнулась и предложила войти, а не устраивать бесплатное представление для жителей соседних домов:
- Оно унижает лэрда и не добавляет симпатии мне.
Леонард невольно проникся уважением к незнакомке. Скромна, горда, умна. Другая бы расплылась в довольной улыбке - эта же не поверила. Видела обожание в его глазах, но не стремилась прижать каблучком, беспокоилась о чести. Не просчиталась ли Жаклин, не подыскала ли себе замену?
И всё же красноволосая прелестница знала его, лэрд окончательно в этом убедился. Какие же гнусности рассказали о нём, если девушка так испугалась? Положим, работать в Тайной канцелярии в белых перчатках невозможно, но не палач же Леонард!
Лэрд предупредительно отворил перед дамой дверь и крикнул подоспевшему хозяину, лично встречавшему гостей, чтобы подготовили кабинет. Лара забеспокоилась, оглянулась на дверь, гадая, не сбежать ли, но удержал полный укоризны голос Леонарда: 'Я дал слово'.
Кабинет оказался комнаткой, примыкавшей к основному залу, небольшому, столиков на двадцать, не больше. Лара заметила ещё три таких двери - значит, всего кабинетов четыре. Кроме стола и двух стульев никакой мебели, на стене висит засушенная розочка под стеклом. Всё простенькое, хоть и с запросами на изящество. Видимо, так хозяин представлял себе интерьеры дорогих рестораций. Раньше вместо розы висели гравюра непристойного содержания, но их пришлось снять по настоянию клиентов: приличные дамы смущались.
Леонард отодвинул Ларе стул и сразу предупредил: она заказывает, он платит. Без ограничений. После же обязуется довезти до дверей пансиона и, если потребуется, разбудит хозяйку, чтобы та впустила постоялицу. Госпожа Даш сухо поблагодарила за заботу и взяла меню. Набор блюд поразил, совсем не то ожидала она увидеть в подобном заведении. Лара не знала, что и выбрать, в итоге остановилась на лёгком и экзотичном. Лэрд же заказал баранину и любимое эльфийское вино. Какими правдами и неправдами добывал его хозяин, неизвестно, но для богатых гостей всегда имелась бутылочка. При виде этикетки на Лару нахлынули воспоминания. К счастью, вино оказалось иной марки, нежели то, которым поил её Валентайн.
Улыбнувшись, госпожа Даш позволила наполнить себе бокал и, пригубив, поставила на столик.
- Вы, наверное, считаете меня непорядочным человеком, - Леонард не сводил пристального взгляда с её лица. - Решили, будто опою и соблазню?
И мысленно добавил: 'Если бы ты знала, какого труда мне стоит только смотреть!'.
Лара не стала скрывать, такое уже случалось в её жизни.
- Поэтому говорю сразу, милорд: я не останусь с вами на ночь. Я согласна с вами познакомиться, поговорить, но не больше.
Лэрд поспешил разложить на коленях салфетку: вдруг заметит? Женщины, они внимательные, возбуждения от них не скроешь. Жаклин, к примеру, сразу поняла, смутилась и отошла.
- Кто посмел надругаться над вами? - под кожей лэрда заходили желваки.
Ноздри трепетали от праведного гнева и желания покарать мерзавца. Приворотное зелье делало своё дело.
- Это неважно, - рассматривая скатерть, пробормотала Лара, - дела давно минувших дней. Ещё до замужества.
Она вовремя вспомнила, зачем здесь, и постаралась выкинуть из головы прошлое. Не место для откровений и не тот человек, чтобы изливать ему душу. Молчание помогло собраться с мыслями, и когда принесли закуски, госпожа Даш нашла в себе силы играть возложенную на неё роль. Чтобы меньше говорить самой, она засыпала вопросами Леонарда, стараясь, чтобы они не вызывали подозрений и казались логичными. Лэрд ответил на все, даже через силу признался в любви с первого взгляда, но умолчал о собственной должности. Госпожа Даш не стала настаивать, понимая, Леонард всё равно соврёт. Она предпочла сосредоточиться на чувствах. Если сначала Лара хотела рассказать лэрду о приворотном зелье, то теперь твёрдо решила молчать. Может, план и удастся: влюблённые редко дружат с разумом.
Ужин прошёл в попытках госпожи Даш изобразить первое свидание и стараниях лэрда удержаться в рамках приличий. Лара пила мало, ела тоже, зато улыбалась незатейливым комплиментам. Воспользовавшись благосклонностью дамы, после десерта Леонард вновь попросил разрешения взять её за руку. Госпожа Даш помедлила и протянула ладонь, чтобы через минуту ощутить поцелуй сначала с одной, а затем с другой стороны выемки. Губы Леонарда касались едва-едва, нежно и аккуратно, будто он целовал не женскую руку, а хрупкую фарфоровую вазу.
