Пытаюсь рассмотреть в темноте очертания мужчины рядом. Это с трудом, но удаётся. Мой муж лёг, не раздеваясь, поверх простыни. Вытянул длинные ноги, заложил руки за голову. И просто смотрит в потолок.
Вот теперь, когда он рядом, я чувствую себя чуть-чуть менее замёрзшей и несчастной. Теперь можно попытаться заснуть.
Лучше б не пыталась.
Мне снилось, будто я снова бегу тем проклятым переулком, а за мной катится чёрная карета. Всё быстрее и быстрее, всё ближе и ближе. Цокот лошадиных копыт, нетерпение лошадей. Нетерпение и охотничий азарт человека в карете. Мои ноги, что отказываются бежать. Я так долго бежала! Я устала, смертельно устала.
А далеко впереди — просвет меж домами. И там, в бледно-сером сумраке, очертания высокой тёмной мужской фигуры. Я узнаю этого человека. Я так хочу его догнать! Он мне нужен, до боли. Кричу, чтобы он обернулся — но из горла не раздаётся ни звука. Он не слышит меня и не оборачивается. Я так и останусь одна в темноте, наедине с ужасом, что гонится за мной по пятам.
По ощущениям я спала несколько часов. Сейчас глубокая-глубокая ночь. И дыхание мужа на соседней подушке — глубокое и размеренное.
И тогда я решаюсь. Он даже ничего не заметит! А я сделаю вид, что тоже сплю. И просто случайно повернулась во сне.
Я всего лишь хочу быть ближе. Мне это нужно, как воздух. Как тепло, которого почти не осталось в моём озябшем теле. Его прикосновения всё же проникли под кожу, и кажется, теперь я окончательно пропала. Больше не смогу жить, как прежде — сейчас, когда знаю, каково это, пропитаться его теплом.
Осторожно поворачиваюсь налево. Тихо как мышка, стараясь не издать ни звука и не разбудить случайным шорохом или скрипом.
Тянусь, тянусь… и незаметно ложусь совсем близко, к нему под бок. Подтягиваю руки к лицу, кладу ладони под щёку. Так немного теплее. Почти касаюсь лбом слабо белеющей в темноте ткани его рубашки. Снова успокаиваю дыхание. Это трудно — потому что сердце колотится, а ещё совершенно лишает спокойствия терпкий и сводящий с ума запах, который я ощущаю совсем рядом. Запах мужчины, которого люблю.
У меня всё же не получается изображать спящую до конца. Моё дыхание сбивается на мгновенье, когда по шороху подушки понимаю, что мой муж повернул голову. И даже с закрытыми глазами, даже в темноте я знаю, что он смотрит сейчас прямо на меня.
Он не спит! Не спал. И возможно, всю ночь пролежал так.
На меня обрушивается паника. Лежу, жмурюсь, и пытаюсь понять — поверил ли он, что я сплю? Или решил, что я специально к нему подвинулась, чтобы… чтобы… ну, не знаю, напроситься на что-то? Моё бедное сердечко не выдержит очередного испытания. Очередного убийственно-сложного разговора… или не-разговора, на который я снова не буду знать, как реагировать.
Его глубокий, тяжёлый вздох.
И он просто поворачивается ко мне, и без единого слова, молча обнимает.
Крепко-крепко! Прижимает к себе, всю, всем телом. Прямо с простынёй. Я не успеваю опомниться, как оказываюсь в колыбели его объятий, в которой так хорошо и спокойно, как не было мне никогда в жизни, наверное. Одной рукой гладит меня по спине, словно успокаивает. Другой зарывается в волосы на затылке, прижимает моё лицо к своей груди.
Медленно-медленно меня покидает зябкая дрожь. По телу разбегается волна целительного тепла.
Я счастливо вздыхаю и засыпаю.
Глава 20
Я никогда ещё так поздно не просыпалась. Не имела привычки валяться в постели до полудня. Но по ощущениям, сейчас уже не то, что полдень, а далеко «за»…
И кстати об ощущениях. Почему не могу пошевелиться? Как будто придавило чем-то.
«Что-то» возмущённо заворчало, когда я принялась елозить, чтобы выбраться. И тогда я вспомнила. И замерла тихо, как мышка. Осторожненько приоткрыла глаза, пытаясь оценить масштабы бедствия.
Бедствие было… масштабное. Я лежала, уткнувшись лбом в горячую мужскую шею, волосы шевелило спокойное дыхание моего новоиспечённого супруга. Сверху меня придавливала к постели его тяжёлая конечность. Причём ладонь… ладонь покоилась на очень даже мягкой и удобной части моего тела чуть пониже спины. Не удивительно, что Дорн так сладко спит и тоже прозевал подъем. И тонкая простынка между нами совершенно не смягчала всю постыдность ситуации, учитывая, что то недоразумение, которое зовётся моей ночной рубашкой, как и халат, от моих ворочаний смялись и задрались почти до талии.
Но и на этом весь ужас не заканчивался! Ещё и коленом обе ноги мои придавил, зараза сероглазая. То ли так спать удобнее Его сиятельству, то ли чтоб не сбежала…. Если последнее — план вполне удался, потому что я едва могла пошевелиться, а уж о том, чтоб незаметно отползти, как надеялась поначалу, и речи быть не могло.
На все трепыхания мой властный супруг отреагировал только тем, что подтащил мои ноги ближе к себе пяткой, а ладонью… многозначительно сжал то, что использовал вместо подушки, намекая, что лучше оставить попытки к бегству.
— Кхм-кхм… с добрым утром, Ваше сиятельство! — полузадушенной мышкой пискнула я.
— Да какое ж оно доброе, после такой-то ночи… — проворчал муж. Впрочем, вполне миролюбивым тоном.
— Э-э-э… ну да, скорее добрый день, — брякнула я невпопад. — Осмелюсь обратить внимание Вашего сиятельства, что уже солнце ярко светит, птички поют… гости наверняка ждут, когда хозяева выйдут провожать…
Сонный супруг в весьма недвусмысленных выражениях объяснил мне, куда могут отправляться гости. У меня тут же загорелись кончики ушей.
На пару секунд я позволила себе просто полежать неподвижно. Но во-первых, было ужасно неловко лежать и дышать в обнажённую мужскую грудь в вырезе рубашки, а во-вторых, остающаяся в неположенном месте рука ещё добавляла поводов для паники.
— Но мы же не можем так весь день проваляться!.. — неуверенно пробормотала я, борясь с искушением не только обдышать, но и обцеловать.
Короткая пауза.
— А почему, собственно, нет? Разве что… Дражайшая супруга, не откажите в маленькой услуге.
Я неопределённо промычала, чувствуя подвох.
— Выгляните осторожно — дом ещё стоит?
Я завозилась, подтянулась на локтях, и высунулась из-за его плеча. Пользуясь случаем, заодно руку стряхнула.
— Стоит!
— Отлично! — наглая лапа бесцеремонно ухватила меня за ногу и подтянула обратно вниз, а сама вернулась на нагретое место. — Что, неужели и комната цела?
— Д-да…
— Хм. Удивительно. Элис, только не говорите мне, что и ваши ужасные розовые шторы на месте!
Ну вот, опять на «вы»… Ночь закончилась, и чудеса вместе с ней.
— На месте, — вздохнула я.
Герцог снова хмыкнул.
— Какая досада. Что ж! Тогда не вижу ни единого повода вставать. Должен признаться, отвратительно спал всю прошлую неделю. Так что разбудите меня к ужину.
И он снова заснул! Правда!
Так заразительно сопя, что я повздыхала, повздыхала… да и уснула тоже.
В конце концов, у меня минувшая неделя тоже выдалась не из лёгких. А рука… пусть её — где хочет, там и лежит. Зато кошмары не приснятся.
Проснулась я во второй раз, когда за окнами уже смеркалось.
Потянулась сладко-сладко, насколько позволяло место. Место не особо позволяло, поскольку меня тут же притянули ближе, и сонный мужской голос над ухом проворчал:
— Дорогая! Если вы и дальше будете изображать из себя такого сладкого котёнка, наша неудачная первая брачная ночь перейдёт в гораздо более удачное первое брачное утро.
У меня в голове уже достаточно прояснилось, чтобы решиться прекратить, в конце концов, всё это безобразие.
— Отпустите меня уже! Я… мне… нужно привести себя в порядок, — возмутилась я капризным тоном светской леди. Пора снова входить в образ! Все эти сумасшедшие валяния в постели и так его серьёзно пошатнули.
Коварный супруг не поддавался. Он слегка отстранился, подперев голову локтем, и я увидела его смеющиеся глаза.
