звенящая тишина, которую не разрушал даже Лагман, сидящий за своим столом в нескольких метрах от Цефеи. Ей показалось, что за окном мелькнули хлопья пепельно-серого снега. Девушка вздрогнула и подняла глаза на окно, но за ним солнце и благоухало лето.
— Сирра, как вы себя чувствуете? — чуть тревожно спросил Лагман, обратив внимание на напряженно застывшую старейшину.
— Я вполне здорова, благодарю. — Промолвила Цефея, не узнавая свой неожиданно осипший голос. — Все дело в жаре. Я не привычна к ней.
На протяжении двух часов Цефея и Лагман провели в Ратуше, не проронив ни слова. Хранящая перечитывала свои отметки в рабочем журнале, готовясь к предстоящим слушаниям, а секретарь, разбирая бумаги, раскладывал их по многочисленным папкам, подготавливая для Старейшины очередную партию работы с содержимым зеленого сундучка. Начали прибывать почтенные отцы и матери. Все они занимали свои места за столом, вскользь (а иногда и откровенно нехотя) здороваясь с Цефеей. К половине одиннадцатого утра все советники были в сборе. Хранящей предоставилась возможность впервые внимательно осмотреть каждого из них.
Сдержанный, пожилой мужчина по имени Фатар, сидящий от Цефеи по левую руку, был Хранящим бога земледелия Агрона, который славился своим спокойным нравом. Фатар был не вспыльчив, но очень осторожен и занимал место в совете не совсем законно. Цефее было известно, что в свое время именно с ним сразился Эниф и одержал победу. Однако, Эниф не стал претендовать на место в совете, позволив Фатару и далее занимать свое место. За это Эниф был допущен к заседаниям совета в качестве слушателя и этим избранник Хроноса успешно пользовался, самостоятельно избирая для себя те процессы, которые интересовали его лично. Фатар осознавал, что нынешний Старейшина может захотеть призвать победителя к службе и Цефея ощущала его волнение.
Фатар был другом другого члена совета — почтенного отца Карса. Он сидел следом за избранником Агрона и нередко во время заседаний они перешептывались о чем-то, что, признаться, слегка раздражало Цефею. Карс был противоположностью своего друга. Виной тому, возможно, была кровь Перворожденного Реика, отвечавшего за земную твердь. Карс не осторожничал и при подходящем случае напоминал Цефее о том, что власть в Вечном совете рано или поздно может вновь перейти к кому-то и может так случиться, что титул старейшины вернется к Маалю.
— Сегодня вы — победитель, но завтра — проигравший. Никто не знает как распорядится нашими жизнями Судьба. Я лишь знаю, что ваш возраст не дает вам нужного доверия среди горожан. И это важно. — Говорил он, расплываясь в неприятной улыбке.
Атара, будучи также членом совета, не спешила принимать чью-либо сторону и, как правило, лишь следила за поведением почтенных мудрецов. Она сидела в самой левой части стола, следом за Фатаром и Карсом, но Цефея ощущала, что она внимательно слушает и следит за ситуацией в совете, оценивая поведение ученицы Энифа и Рубина. В минуты возмущения Карса Хранящая Рагнарека иногда ощущала ликование, исходящее от Атары, но понять причины такой радости Цефея не могла.
По правую руку от Цефеи сидел Орнал, избранный Перворожденным Тартария, отвечающего за мир, известного всем как Чистилище. Орнал был невысоким, коренастым мужчиной с тяжелым взглядом глубоко посаженных черных глаз. Он был крайне немногословен, но, когда говорил, его речь оказывалась емкой и четкой. Голос у него был очень громкий, но при этом хрипловатым, словно скрежещущим. Цефея нередко ощущала на себе его долгий, изучающий взгляд и тайно надеялась, что вскоре эта привычка покинет избранника Тартария и он перестанет столь пристально присматриваться к ней хотя бы во время заседаний.
Следом за Орналом сидел широкоплечий, могучий мужчина лет пятидесяти по имени Вилес. За годы жизни в Алморре от так и не смог забыть родной сафирский язык, отчего его сенторийский был весьма плох. Вилес нередко подолгу выбирал слова, старался верно произнести его, но в итоге коверкал до неузнаваемости, что нередко приводило к сложностям в понимании его мыслей. Некоторые в совете Вилеса недолюбливали. К своему стыду Цефея и сама первое время с настороженностью относилась к нему, однако затем она прислушалась к его речам на заседаниях и отметила, что в его размышлениях есть смысл. Он был избранником могучего Перворожденного Урана, отвечающего за силу и Цефее казалось, что Уран не мог избрать для себя более подходящего Хранящего. Когда-то Вилес был воином, в нем все выдавало военное прошлое: и осанка, и сильные руки и манера прямолинейно вести разговор. Однако, во время последних сражений за Арху он был серьезно ранен из-за чего прихрамывал на левую ногу. Он ходил с тростью и по возможности старался сидеть, вытягивая ногу. Хранящая обращала внимание, что во время долгих заседаний совета Вилес с усилием поглаживал левое колено, которое, вероятно, ныло и причиняло ему боль. В награду за верную службу Ио наградил воина местом в совете. Так Вилес стал одним из мудрецов Сентория.
Последнее место за столом занимала розовощекая, пожилая женщина, которая, как оказалось, едва ли могла называть себя сильнейшей из Хранящей. Чуть позже Хранящая узнала, что ее владение голосами оставляет желать лучшего. Присутствие Илмии в совете явилось заслугой ее супруга, на протяжении долгого времени верно служащего Маалю. За это тот сыскал особое расположение бывшего старейшины и Мааль нашел ответную возможность уговорить одного из членов совета собственноручно передать свое место Илмии. Император поддержал эту инициативу, без колебаний подписав соответствующий указ. Перворожденная Ланалия покровительствовала Илмии и отвечала за приход весны в мир Айры. Сперва Цефее показалось, что Илмия относится к ней с некоторой теплотой и заботой, однако уже в первые мгновения их знакомства почтенная мать подошла к избраннице Рагнарека и выразила свои глубочайшие соболезнования. Цефея, опешив, поспешила уточнить причины, по которым Илмия приняла решение обратиться к ней со столь необычными словами.
— Милая, ты же лишь орудие в руках умелых лжецов. — Шепотом пролепетала она, поглаживая ладонь Цефеи. — Этих тэлирских крыс и хильмарийских предателей. Тебя же используют. Слава Создателю, что нашей с братьями мудрости хватит на справедливую и достойную службу Империи. Мы поможем. Не переживай, дорогуша. Главное: держись к нам поближе. Мы не подведем.
Цефея вздернула брови и сперва желала промолчать, но не стала себя сдерживать. Сбросив руку Илмии со своей ладони, Хранящая поднялась на ноги:
— Кто еще из присутствующих полагает, что я враг или предатель, плетущий заговор против Сентория?
Илмия, явно не ожидающая подобной реакции, тихо выдохнула.
— Сирра Илмия, как после подобных речей вы намерены приносить клятву? — Уточнила Цефея. — Вам придется покинуть совет, в случае если вы намерены поддержать свою
