вошел в свою каюту.
Анита сидела на кресле возле стола, перебирая янтарные фигурки из шкатулки. В ее светлых глазах мерцал огонек масляной лампы, волосы бледными прядями лежали на щеке. Она подняла голову, потом медленно встала и шагнула ему навстречу.
— Я вот думаю, капитан, что будет со мной потом? — она вздохнула, прислонившись к углу платяного шкафа. — Потом, после Ланерии?
— И что же ты надумала? — Морас сел на сундук и жестом привлек ее.
— Я не хочу как они, — Анита кивнула в сторону дальней каюты, где были заперты Ансис, Арбея, другие. — Не хочу так. И еще… я люблю тебя, — она опустилась к нему на колени, взяла ладонями его лицо, суровое, с глубокой морщиной от искривленного носа. — Я тебя люблю, а ты… ты вышвырнешь меня. Да? Уже не важно кому и зачем, — уронив голову на его плечо, она беззвучно заплакала.
— Не говори глупости. После Ланерии мы плывем на юг — есть некоторое дело там, — он прислушался к шагам в коридоре. Дверь открылась, на пороге появился прислуга.
— Господин Морас, на совет вас приглашают, — вкрадчиво произнес он. — Прямо немедленно в покоях хозяина.
— Хорошо, иду, — капитан встал, погладил волосы своей милой пленницы и, прихватив трость, направился к каюте на корме.
Когда он вошел, Давпер и магистр Канахор сидели за круглым столом, попивая душистый аютанский настой из крошечных нефритовых чашек. Двенадцать свечей в лапах нагов, чеканенных из либийской бронзы, потрескивали трепетными огнями.
— Прошу, — Давпер отодвинул ногой табурет. — Итак, что мы имеем сегодня? Кроме хлопот с «Гедоном» и этой проклятой склоки с чужим товаром. Рена Добрейшая, за что мне такое, епть их душу! — он сжал кулак и стукнул по столу так, что звонко задрожала посуда.
— Господин Хивс, боюсь с «Гедоном» безнадежно — заберут его рохесские фаготы. Не знаю я, стоит ли вообще по нему хлопотать, — заметил Морас. Затея с присвоением чужого корабля с самого начала представлялась ему глупой или уж слишком рискованной.
— Нам нужен этот славный когг. Вот как нужен, — Хивс провел ребром ладони по покрасневшей шее. — Дело даже не в том, что он больше «Нага» в два раза: нам необходима его катапульта. Если с девками не выйдет, храм придется брать штурмом. А без той чудо-катапульты и снарядов Берната все равно что башкой в кованые ворота. И мэтр здесь не поможет. Верно, господин Канахор?
— Я сюда не вмешиваюсь. Это ваша часть дела. И ваша забота, как обойтись со жрецами. Моя забота — только магистр Варольд, — Канахор Хаерим отпил маленький глоток из чашки, поморщившись, прикрыл глаза. — Двадцать лет я пытаюсь получить от него свиток с картой. Правда, он об этом не знает. Вернее, не знал, до недавних пор. А те, кто знал… его милые, сладкие женщины давно мертвы.
— А вот это уже не наша забота, уважаемый магистр. Вы обещали получить карту — извольте придумать, как это скорее сделать. Вообще я не понимаю в чем сложность, отобрать у старика бесполезный ему пергамент. Заплатить ему, наконец, — Давпер опрокинул содержимое чашечки себе в рот и откинулся на спинку кресла, его пальцы беспокойно подергивали край шелковой скатерти. — Если все уж так плохо, магистр, то мои люди помогут. Братство Пери к вашим услугам.
— Вы плохо представляете положение дел, уважаемый Хивс, — Канахор мрачно усмехнулся, глядя поверх продолговатой головы Давпера на стену, украшенную абордажными мечами и древним мергийским шлемом, расколотым ниже кривых бронзовых рогов. — Варольду не нужны деньги. У него вполне приличное состояние. Просто так свиток он не отдаст. Это я понял очень давно. Даже если жечь его некроновым огнем, перед страхом смерти, любых мук — свиток он не отдаст. Вы совсем не знаете этого тщедушного с виду человечка. Я обещал ему многое, более полезное, чем деньги. Запугивал его по-всякому, через друзей и от имени Ордена. Я добился, что его салон почти опустел и много надеялся на помощь мэги Верды, но ничего не вышло.
— И что теперь? — нетерпеливо спросил Давпер.
— Есть еще два способа. Первый… просто убить его и перевернуть в поисках пергамента весь дом — кто его знает, что найдем мы там. И второй более верный… — магистр задумался, облизывая горькие от настойки губы. — Нужно как-то захватить ту полоумную мэги, что спалила ваш склад — она его дочь.
— Милейшая госпожа Пэй?! — Хивс лег грудью на стол, пристально глядя в черные глаза Канахора. — Что вы несете, магистр. Я лично присутствовал при первом знакомстве ее с «родителем». И вы там, кажется, были.
— Она больше похожа на безродную оборванку. Эти манеры… я бы никогда не подумал, что она была вхожа в великосветский двор Олмии, — заметил Морас, придвинув к себе блюдо с ломтиками вяленой дыни. — Хотя таких нынче жалуют из-за смазливой внешности.
— Она его дочь, — твердо сказал маг Алой Звезды. — Он просто не знает об этом пока. Я говорил с кое-какими людьми из Олмии — свидетелями той пренеприятной трагедии, — он отпил, морщась и цокая языком. Крики непокорной Арсии, горящей в огне, будто снова звучали в его ушах, где-то в траве захлебывался плачем грудной ребенок, которого он пожалел к счастью или на свою беду. Отгоняя видение, Канахор мотнул головой и продолжил: — Думаю, за ее жизнь старик выложит карту. Еще скажу, что она плывет за вами на торговом нефе. «Фарилия», если не ошибаюсь. Можете перехватить их в море или дождаться прихода в Ланерию. Собственно за этим я и прибыл к вам, — магистр встал и потянулся к плащу, висевшему у двери, словно тело огромной летучей мыши.
— Это хорошие вести, господин Канахор. Хорошие, в некотором роде. Очень приятно, что госпожа Астра сама плывет к нам, — гилен Пери примял кончик редкой аккуратной бородки и с удовольствием налил в чашечку крепкий душистый настой.
— Если перехватить их в море, то можно еще и товаром поживиться, — безразлично заметил капитан Морас и тут же добавил: — Хотя времени потеряем много — ветер стихает. Лучше в порту.
— Проводите меня, — толкнув двери, попросил магистр.
Они вышли на палубу. Шальная песня стрелков тут же умолкла, за бортом слышался шелестящий плеск волн. Луна сияла высоко над фоком.
— Мы возьмем мэги. Обязательно. Уж это точно мое дело, — Давпер постучал костяшками пальцев по мачте. — И вам таким образом будем рады услужить. Вы не возражаете, если наша доля в либийском походе чуточку возрастет? Этак на десять процентов?
— Мы же договорились, Хивс. Все драгоценности будут вашими. Представьте себе все или, по крайней мере, большую часть богатств Либии.
