Свернула листок так, чтобы поместился в ладони и сделала вид, словно засунула его в лиф своего наряда, а потом крепко-крепко обняла Доротею. Девушка удивилась, но перечить не стала, нерешительно обняла меня в ответ.
— Все хорошо, ваше сиятельство? Я могу вам чем-то помочь?
— Можешь, — прошептала ей на ухо очень тихо. Если лорд Валуа и это услышит, то я не знаю уже что делать. Надеюсь, у него есть свои дела. Не будет же он круглыми сутками над тарелкой с водой сидеть? — Улыбайся и молчи. Я передам тебе записку, которую нужно отдать Арману, если со мной что-то случится. Молчи, Доротея. Только Арману. Это исключительно важно. Никому не доверяй.
Я тепло улыбнулась и, взяв девушку за ладошки, передала ей листочек:
— Ох, Доротея! Я не смогла сдержать эмоций. Платье — умопомрачительное! Мне не терпится поскорее его надеть!
— Идемте же, — негромко произнесла девушка, пряча листок в кармане своего передника и едва заметно кивая, что выполнит мою просьбу.
Что ж. Хоть какая-то гарантия.
О том, как мы платье надевали, можно снимать комедийный фильм. Швея соединила верхнюю часть платья с нижней, и девочки явно переоценили мои габариты. В общем, я застряла. С поднятыми руками и голой задницей, затянутой в ажурные трусы я находилась в самом беспомощном состоянии из всех возможных. Со мной сейчас можно было сделать все, что угодно, потому что у меня, до кучи, началась клаустрофобия.
— Сделайте что-нибудь! — промычала я, не чувствуя облегчения.
Девчонки пытались расшнуровать корсет, но тонкий шнурок выскальзывал из их пальцев, словно живой и не слушался. Неужели нельзя было крючки пришить?
Грудь намертво сдавило тисками платья. Казалось, оно решило пожрать свою хозяйку, пока хозяйка не обожралась на приеме. Возможно, платью видней! Я же не знаю толком местного столового этикета — только по верхушкам нахваталась — не знакома с гостями, которых должна знать, понятия не имею, что ответить, если зададут неудобный вопрос. А, если танцевать пригласят? Я же хуже коровы на льду!
— Уй… Это знак. Я никуда не пойду!
— Я вам не пойду! — пригрозила Анахель.
— Уже почти все, графиня. Простите, что сразу не развязали. Так торопились…
— Ага…
Это я свои силы не рассчитала. Понадеялась на русское авось. Думала, если потянуть сильнее, то проскачу. Вот и результат…
Когда платье изволило меня отпустить и плюхнуться вниз, я вздохнула с облегчением. Словно заново родилась!
— Красная вы какая, все в порядке, госпожа? — заволновалась Доротея.
— Это она от счастья, — улыбнулась Анахель, принимаясь за шнуровку корсета. — Позволите, я сама сделаю?
— Конечно, госпожа, — Доротея кивнула и отправилась к туалетному столику — готовить заколки и гребни для прически. То, что она планирует что-то особенное, я сразу поняла.
— Доротея, а, правда, что в погребе снова змеи завелись?
— Правда, госпожа, но вам не о чем волноваться. В замок они не заползут.
— Змеи? — вспомнила о своей догадке насчет артефакта и решила узнать у Анахель. — Как думаете, в замке может находиться что-то, что их привлекает? Змеи зимой — это что-то невероятное. Должно быть нечто, из-за чего они тянутся к этому месту!
— Я не уверена, но… — Анахель замолчала, посмотрела на Доротею и та кивнула, словно позволяя рассказать. — Вы не знаете, но наш замок передается от отца к сыну сотнями лет! Еще мой десять раз прадед жил на этих землях.
Примерно об этом мне рассказал Арман.
— Это обычная практика, — я пожала плечами.
— Только не для Ирбиса. Род де Трувэ настолько древний, что сродни королевскому. И вот что интересно — никогда не менял место жительства. Все мы выросли здесь, на этих землях. У всех, кроме меня, раскрывалась магия.
— И как это связано?
— В легендах сказано, что на наших землях скрыты врата к Непознанному, — прошептала девочка. — В школе такому не учат, я не знаю, можно ли верить манускриптам, но зачем им врать?
— Что за Непознанное?
— Непознанное — это сила, обратная Необъяснимому, — пояснила Доротея. — Темная, опасная. Никто не знает, что будет, если впустить ее в мир. И уж тем более никто не может обуздать ее. Ходят легенды, что она может сделать человека бессмертным даже! Разное говорят, да только кому верить? Никто не знает наверняка, кроме графа!
— И король не отобрал ваши земли? — я удивилась. У нас бы давным-давно национализировали и обнесли колючей проволокой.
— Это же только легенды! — рассмеялась Анахель. — Но по ним же контролировать Непознанное могут только последователи нашего рода.
— Все равно не пойму, как с этим связаны змеи.
— Они тянутся к теплу. А врата, поговаривают, создают очень-очень много тепла.
— Что-то не чувствуется.
Анахель и Доротея пожали плечами и больше мы к этому разговору не возвращались. Тем более что девочки решили сделать из меня что-то особенное!
Особенным оказалась необходимость вырвать мне клок волос и посадить в неудобную позу. Лак для волос на Ирбисе не изобрели, шпильки и невидимки у них тоже весьма своеобразные, поэтому мне пришлось изрядно покрутиться и попыхтеть, чтобы Доротея соорудила на моей голове изящную ракушку, украшенную заколкой с рубинами или гранатами. В общем, красные камни рассыпались по моему затылку как земляника по поляне. Для полного счастья не хватало…
А нет, всего хватает.
— Это то, что я думаю? — спросила, глядя на бархатную коробочку в руках Анахель.
— Иметь такую сокровищницу, как у нас, и не носить украшения — преступление! — сказала обладательница драгоценной тиары и набора из шикарных красных камней.
На черной бархатной подложке лежало колье из крупных рубинов, окруженных россыпью мелких белых камушков. Все это дело соединяли тонкие ажурные полосочки ярко-желтого металла. Так понимаю, золото и бриллианты? Или что-то на них похожее. Серьги размером с мой указательный палец, браслет толщиной в три пальца, брошь, кольцо…
— Эм… Дорогая, а не многовато будет?
Тут по стоимости выйдет как три моих квартиры. Будет странно носить на себе целое состояние.
— Много украшений не бывает.
— Все же, я бы ограничилась только колье.
— Но серьги… С такой прической они необходимы!
— Минутку!
Я вспомнила, что в шкатулке на секретере как раз имелись подходящие. Небольшие рубиновые капельки. Извлекла сережки, приложила к комплекту — идеальное сочетание.
— Ну, если вы так хотите, — Анахель пожала плечами и позволила мне самой выбрать украшения.
— Поверь, дорогая, главное украшение женщины — не драгоценности.
— А что? — с энтузиазмом вопросила девочка.
Я осеклась. Как-то не продумала вторую часть фразы, когда попыталась сделать умный вид. Что же является нашим главным украшением? Улыбка? Фигня, особенно, если зубы кривые. Взгляд? Ага, особенно тот, когда пытаешься кому-то понравиться. Не видела у себя тупее выражения, чем в этот момент. Что же тогда?
— Душа, Анахель, — ответ пришел сам собой. — Искренность, доброта, любовь… Душа — самое прекрасное в человеке. Ты можешь не иметь много украшений, у тебя могут быть физические недостатки, ты даже можешь не считать себя красавицей. Но, если у тебя прекрасная душа, окружающие не смогут устоять.
— А, если все-таки устоят?
— Значит они слепы. Есть люди, что не способны видеть сердцем. Поверь, тебе с такими не стоит водить знакомство.
Анахель сделала умный вид, явно раздумывая над моими словами, а потом кивнула, соглашаясь с ними. Молодец, девочка. Все анализирует, а не принимает за чистую монету.
Вокруг меня взметнулось ароматное облако — Доротея разбрызгала парфюм. До чего же приятный! Легкий, свежий, с цветочными нотками.
— Вы готовы блистать, ваше сиятельство! Какая же вы красивая!
— Как бы мне хотелось увидеть вас настоящую…
Доротея озорно мне подмигнула и что-то сделала, потому что Анахель открыла от удивления рот.
— Что? — испугалась я.
— Как вы это сделали?
