не предполагал, что последствия могут быть
настолько опасными.
Так значит, демоны через меня, через мое тело, связанное с Сайтоном, забирают его силу? Мне страшно: если меня выкинуло из тела, то что с моим малышом? Я должна что-то сделать! Я же могу как-то сопротивляться этому?
Пытаюсь заставить себя очнуться, противиться тому, что происходит со мной, вернуться в свое тело. Бесполезно. Каждый раз, когда, кажется, что я приближаюсь к нему, меня снова отшвыривает.
Мачеха Сайтона меняется на глазах — ее глаза становятся ярко-алыми, и на руках отрастают когти, нос и скулы становятся острее. Она расправляет плечи, рассматривает свои руки и обнажает острые зубы в оскале.
— Никогда не наделялась даже мечтать о том, что смогу иметь истинную форму, — говорит она. — Что же эта сила сможет сделать с чистокровными демонами? Жаль Пэрис не дожил. Но его смерть не была напрасной. Теперь все мы…
Ее уверенность в безнаказанности не остается без последствий. Сайтон отправляет шар за шаром, но не в мачеху, а в землю рядом с ней, застявляя ее пятиться, пока она не заходит в круг у подставки с книгой. Она все еще не понимает, что ее загнали в ловушку, пока Сайтон не создает новое плетение, сливающееся с пламенем и меняющее его оранжево-желтый цвет на ярко-белый.
Полудемоница отскакивает от этого огня, стараясь держаться ближе к центру круга. Почему, я узнаю только когда она неловко двинувшись, задевает границу локтем. Мачеха Сайтона шипит, рычит и дует на обожженную кожу.
— Светлая магия? Думаешь, меня это удержит? Еще немного, и мне твой светлый огонь будет ни по чем, — кичиться она, но все с меньшей уверенностью. — И ритуал уже не прервать, что бы ты ни сделал.
— Тебе нравится ощущение силы? Хочешь ее еще больше? Бери! — рычит Сай, и я вижу, как по его щелчку пальцев черный дым от источников устремляется к мачехе.
Она продолжает увеличиваться в размерах, так что одежда на ней начинает трещать и рваться. И все сложнее ей оказывается оставаться в пределах круга. В какой-то момент она сбивает подставку с книгой, так что древний фолиант тоже попадает в пламя, вспыхивает и в мгновение ока превращается в пепел.
— Нет! — до мачехи начинает доходить, что происходит. — Прекрати! Останови это!
Она отчаянно пытается закрыться от впитывающейся в нее магии, но все равно словно магнит притягивает силу к себе. В какой-то момент она просто перестает помещаться в круг, задевая края то рукой, то ногой, а потом полностью вспыхивает и осыпается пеплом.
Сайтон будто и не интересуется уже происходящим с мачехой, он кидается к табличке и проводит по ней пальцами. Он на миг закрывает глаза, а потом издает практически драконий рев, полный боли и отчаяния.
— Вы ее не получите! — рычит он, достает из кармана небольшой синий кристалл, опутанный золотыми нитями прижимая его к светящимся символам. — И магии вам тоже не видать.
Золотистое свечение окутывает ладони Сайтона, переходит на табличку, распространяется в разные стороны по земле. Он нашел другой способ отдавать силу? Через артефакт?
Золото конфликтует с тьмой, побеждает, тянется дальше. Один за одним темные столбы дыма исчезают.
— Ну же, Эйви, — цедит сквозь зубы Сайтон. — Откликнись…
Я начинаю ощущать покалывание во всем теле, Сайтон расплывается у меня перед глазами, и последнее, что я вижу — то, как он закашливается, но продолжает передавать магию.
Все вокруг меркнет. Оказываюсь будто бы среди мерцающего звездного неба. Во всем теле необыкновенная легкость и спокойствие, а в руке зажато ожерелье проклявшей род Сатойна ведьмы.
Нет звуков, запахов. Осматриваюсь и окончательно теряюсь, когда слышу мелодичный женский голос:
— Значит, ты новая истинная очередного козла из этого рода драконов?
Передо мной будто подвешенная в воздухе парит красивая молодая женщина. В какой-то момент мне кажется, что я вижу свое отражение, но потом я понимаю, что нет. Она просто очень похожа на меня: темные волосы, светлая кожа и тонкие запястья.
А вот в глазах жесткость и глубоко спрятанная боль. Неужели это…
— Ну не смотри на меня такими глазами, — усмехается она. — Я Дейра. Учитывая то, как ты выглядишь, ты, должно быть, тоже суалийка? Готова расквитаться с этими бессердечными драконами?
Девушка протягивает руку, указывая на ожерелье.
— Это тебе поможет. Давай, добей его!
Я сжимаю ожерелье и с удивлением вижу, что по нему стекает капля моей крови.
— Я не собираюсь этого делать, — говорю я.
— Оу, — она разочарованно собрала брови домиком. — Только не говори, что тебя дракон тоже смог обдурить и влюбить в себя?
Молча, напряженно гляжу на нее. Столько же боли и горечи в ее словах, как же сильно она обижена и зла.
— Ну, ты меня разочаровываешь. Я думала, что уж другая суалийка точно не повторит моей ошибки.
Ожерелье в моей руке внезапно вспыхивает светом всех камней, пронзая темноту, а у Дейры расширяются глаза.
— Так ты еще не просто суалийка, но и моя пра… Хм, интересно, сколько раз пра? Сколько лет прошло? Да, в общем, и неважно… В общем, если не хочешь сама, давай я закончу начатое. Этому роду драконов достаточно уже отравлять мир своей гордыней.
Ведьма раскрывает ладонь и ждет, когда я отдам ожерелье.
— Нет, — кратко произношу я и сильнее сжимаю украшение.
Дейра поднимает брови:
— Как это? Только не говори мне, что он смог убедить тебя, что ему важна ты, — Дейра морщится. — Даже если ты его истинная. Ты же знаешь, что умрешь.
— Да. Ведь ты приложила к этому свою руку, — заявляю спокойно, а в душе бесконечное волнение. Неужели именно сейчас тот самый момент, когда я могу попытаться избавить род Сайтона от проклятия?
— Я? Нет! Во всем виноваты только эти заносчивые драконы! Они ценят лишь свою силу, им дела нет до истинных. Потому что у них нет сердца, — осклабившись, ведьма наступает на меня. — Он никогда не откажется от своей силы.
Я закрываю глаза и вспоминаю последнее, что видела перед тем, как оказаться тут: Сайтон, снова и снова вливающий свою силу в артефакт. Нет. Он — откажется.
Словно в ответ на мои мысли гулким эхом прокатывается: «Я тебя не отпущу, слышишь? Ни сейчас, ни потом. Ты моя, только моя!»
Дейру будто передергивает.
— Пустые слова. Что он для этого сделал? Готов отказаться от силы?
— Да! — уверенно отвечаю я, и это заставляет зажечься огонек сомнения в глазах ведьмы.
— То есть ты готова умереть, чтобы родить ему наследника? Даже если не получится
