где же ты? Я уверена, что ты придешь за мной. Уверена!
Поднимаю голову и пристально смотрю брату в глаза.
— За что? — подавив всхлип, севшим голосом спрашиваю я Вита.
Он стоит напротив меня, переплетя руки на груди. Его взгляд полон холодного огня и самодовольства. Брат действительно получил то, чего добивался. Только почему?
— Как будто ты не знаешь, — ухмыляется он, глядя мне прямо в глаза. — Мой отец после смерти мамы не приводил женщин в дом. А если и задумывался об этом, то я быстро находил способ доказать ему, что нам никто лишний не нужен. У него могла быть только одна женщина — моя мать.
Лицо Вита искажает оскал.
— Так было до тех пор, пока он не купил наложницу. Случайно, просто проходя мимо невольничего рынка, — продолжает он. — И ладно бы просто использовал ее как постельную игрушку. Так он ставил ее наравне с нами, а потом вообще женился на ней! И родилась ты. Обожаемая дочка, с которой носились все.
Он сплевывает, будто говорит о чем-то противном. А, может, это и есть для него противное. Но как же он жил столько времени со мной и ничем не выдавал себя?
— Казалось, все забыли обо мне. Отец попрал память моей матери, а ко мне стал будто бы холоден. Я долго страдал. Это я уже потом узнал, что он женился на моей матери, когда она была беременна. Так что, сестричка… Не сестра ты мне, ведьма!
Он отступает на сверкающую границу, продолжая смотреть все с той же ненавистью в глазах.
— Желаю тебе понять, с кем ты связался, — выдавливаю из себя я, потому что в горле пересохло, и горький комок слез, застрявший там, невозможно проглотить. — Только берегись, может быть уже поздно.
Проректор громко смеется, но этот смех заставляет бежать мурашки по всему телу.
— Довольно! — смех резко обрывается, а профессор Пэрис, или кто это на самом деле, открывает книгу, с шумом перелистывая страницы. — Нам пора начать.
Из-за спины проректора выходит мачеха Сайтона и подносит ему черную свечу. Какая потрясающая компания. Стоило догадаться, что они в одной упряжке.
Эта мысль заставляет сердце сжаться от понимания того, насколько долго демоны продумывали все. До мелочей. Да, возможно, Сайтон спутал их планы по нападению на академию. Но все же они смогли добраться до меня.
И тут в голове все складывается: лекарь Фавиус солгал Сайтону о беременности, но донести сбежавшему из темницы Виту. А Вит… рассказал кому-то из демонов.
Судя по всему, проректор стоит во главе всего этого замысла. Но когда я приехала, он не знал ни то, что я беременна, но то, что я истинная Сайтона, иначе я раньше оказалась бы тут.
Значит… значит, Вит все рассказал мачехе Сайтона, а она, когда приехала, — проректору.
Пока я пытаюсь представить и осознать всю сложность этих интриг, проректор щелчком пальцев зажигает свечу.
— Ты знаешь, что мы сейчас рядом с самыми сильными источниками демонической магии? Много лет назад один из Правителей запечатал их, тем самым ослабив демонов, лишив их господства. Источники невозможно открыть, не влив магии Правителя. Но сейчас мы на пороге новой эпохи. И ты, Эйвиола, будешь главным действующим лицом.
Дергаюсь, снова обжигая и обдирая запястья.
— Удивительно, Эйвиола, — устанавливая ее на подставку перед книгой, говорит профессор Пэрис. — Как плотно ты оказалась связана с нами. Мы много раз пробовали провести ритуал по получению магии Правителя через истинных, но все было тщетно, потому что записи о ритуале были неполные. К тому же каждый раз искать истинных становилось все сложнее. Правители прятали их тщательнее. Ты помогла завершить артефакт, облегчающий поиски.
Так вот, для чего Вейн хотел достать чертежи, которые украл Вит, и артефакт, который мы с Сайтоном доделали.
Кажется, что глаза проректора становятся ярко-алыми и светятся в ночи, черты лица заостряются, кожа приобретает сероватый оттенок. Порыв ветра раздувает пламя вокруг проректора и доносит до меня тошнотворно-приторный жасминовый запах.
— Но сейчас нам все это уже не нужно. Я, наконец, получил доступ к полному описанию ритуала. И, в отличие от своих предшественниц, ты поможешь нам получить то, чего мы так долго ждали. Знаешь, какой самый главный ингредиент? Истинная должна прийти в ритуальный круг добровольно! Спасибо Витольду, который указал нам на истинную и помог привести тебя.
Бросаю взгляд на брата. Каким же надо быть черным в душе, чтобы ненавидеть настолько сильно? А ведь я его любила всегда…
Проректор создает плетение, и между нами появляется каменная табличка с какими-то символами. Чувствую, что вот-вот готова сорваться в панику. Но мне нельзя.
Время. Мне нужно выгадать время. Я абсолютно точно чувствую, что Сайтон все ближе. Метка пульсирует в ритме биения сердца.
— Сайтон не даст вам ничего сделать, — цежу сквозь стиснутые зубы я. — Он найдет нас.
Проректор даже замер на секунду. А потом обнажил свои белоснежные острые зубы (как же он умело скрывался!):
— Ты думаешь, ты первая, кто на это надеется? — ухмыляется он. — Окружающие болота гасят истинную связь, путают, уводят в топи. Так что можешь расслабиться и не надеяться понапрасну.
Проректор вытягивает руки над книгой и зачитывает текст на непонятном языке. Символы на табличке начинают ярко светиться, а над ними появляется темное облако, которое стелется по земле в мою сторону.
— Витольд, — обращается демон к моему брату с чересчур слащавой улыбкой. — Помнишь, что тебе обещали за то, что ты хорошо послужил демонам?
— Да, мой повелитель, — Вит подобострастно смотрит на проректора. — Что демоны никогда не забудут моих заслуг.
— Именно. Мы по достоинству их ценим. И сейчас в ритуале тебя ждет одна из самых важных ролей. Ты завершишь его!
Брат будто бы даже начинает дрожать от такой миссии.
— Да, мой повелитель!
Это было последнее, что успевает сказать он. В следующий момент одним движением пальца демон рассекает горло Вита, и тот падает, как подкошенный.
Я ахаю. Мне бы зажмуриться, но, кажется, от ужаса происходящего я даже дышать не могу.
Проректор берет протянутую мачехой Сайтона чашу и идет к телу моего брата, чтобы наполнить ее. Оцепенение спадает, и я все же закрываю глаза, чтобы не видеть. Но тут верхушки деревьев сотрясает истошный драконий рев. Сайтон!
Над поляной появляется огромная крылатая тень. Поднимаю глаза и вижу, как отблески пламени танцуют на красной чешуе дракона, создавая впечатление, будто сам дракон пылает.
Он снова издает громкий рев, но не изрыгает пламя. Потоком воздуха перелистывает страницы книги, тушит
