— О да, конечно же семейное сходство очевидно, — сказала Мами в восхищении, переводя взгляд от картины на своего клиента и обратно.
Подавшись вперед, он дотронулся до разреза в картине, на уровне лба молодого человека.
— Вот здесь порез, — сказал он.
— Ну раз, разрез ровный, это будет легко исправить.
Нужно просто поставить заплатку с обратной стороны полотна, а здесь даже можно ничего и не трогать.
Как вы говорите получился порез?
— я не говорил, но это был нож.
— Ой! — вскрикнула Мами от удивления.
— Здесь не о чем волноваться.
Внуки, знаете ли, разбушевались.
С этого то момента я перестану им во всём потакать, — сказал он, спокойно глядя на меня, пока говорил.
— Хорошо, не могли бы Вы подождать меня здесь, я оставила свою книгу с квитанциями в квартире.
Кейт, не могла бы ты сделать чашечку кофе господину Гримоду? — она кивнула в сторону кофейника, который стоял в углу стола и вышла за дверь, оставив её открытой.
Я и пожилой ревенет стояли неподвижно, пока не услышали звук старинного лифта, шатающегося от движения.
А потом он шагнул ко мне.
— Что Вы здесь делаете?
— Нам нужно поговорить, — сказал он, его властный голос действовал мне на нервы.
— Жюль сказал мне, что ты видела Чарльза.
Пожалуйста скажи мне, где.
Я решила, чем скорее я скажу Жан-Батисту, то, что он хочет услышать, тем скорее он уйдет.
— Он стоял около клуба, в который я ходила неподалеку от Оберкампф.
Это было в пятницу, около полуночи.
— Кто был с ним? — несмотря на то, что казалось будто лицо у него застыло, я видела, что уголки его губ дернулись, что все явно было не так хорошо.
— Было похоже, что он пришел туда один.
Но зачем?
Он глянул в направлении двери, прикидывая наверное сколько времени он может говорить со мной.
— я пришел сюда по двум причинам.
Он говорил тихо и быстро.
— Первая, чтобы спросить про Чарльза.
Он исчез несколько дней назад, после того — он с неприязнью взглянул на свой портрет, — как продемонстрировал свои навыки по метанию ножей.
— А вторая причина, я должен был нанести не привлекая внимание визит твоей семье.
Мне нужно было посмотреть как ты живешь.
Мой гнев вернулся в туже секунду.
— Вы что шпионите за мной? Что значит "как я живу"? Есть ли деньги у моих дедушки с бабушкой? — я в отвращение помотала головой.
— Да они у них есть, но не столько сколько их у Вас.
Всё равно я не понимаю какое это имеет значение.
Я пошла от него по направлению к двери.
— Остановись! — приказал он и я замерла.
— Деньги для меня не имеют значения.
А вот личность.
Твои бабушка с дедушкой достойные люди.
и надежные.
— Что, достойны того, чтобы починить Вашу картину?
— Нет.
Вполне достойны, чтобы заслужить моё доверие.
Если понадобиться когда-нибудь раскрыть себя.
Когда смысл его слов стал до меня доходить, моя спина напряглась.
Он оказывается следил за моей семьей, чтобы выяснить достаточно ли я хороша для Винсента.
Его должно быть еще не уведомили, что все определенно и бесповоротно закончено.
— Такой необходимости не возникнет.
Не беспокойтесь, господин Гримод, я больше не намерена тревожить в вашу уютную драгоценную жизнь.
Тут я в ужасе почувствовала, как по моей щеке скатилась слеза, и я, сердясь на себя за это, её стерла.
Резкие черты его лица смягчились.
Дотронувшись слегка своими пальцами до моей руки, он сказал, — Но милое дитя, ты должна вернуться.
Ты нужна Винсенту.
Он безутешен.
Я посмотрела вниз и покачала головой.
Жан-Батист взял меня за подбородок своими идеально наманикюренными пальцами и поднял его, наши глаза встретились.
— Он готов пойти на любые жертвы, лишь бы быть с тобой.
Ты не должна ничего ни нам, ни ему, но я очень прошу тебя, выслушай его.
И моя решимость начала таять на глазах.
— Я подумаю над этим, — наконец, прошептала я.
Он удовлетворенно кивнул.
— Благодарю.
Его голос дрогнул, когда он произносил эти слова, должно ыть такое можно редко от него услышать.
Он быстро пошел к дери и начал спускаться по лестнице, когда я услышала шум поднимающегося лифта.
Из него вышла Мами вошла, глядя в свой блокнот, а потом подняла глаза на меня и прошла через дверной проем.
Оглядывая в замешательстве пустую студию, она спросила, — Ну и куда он делся?
Шел дождь.
Очень сильный.
Я наблюдала за дождевыми каплями, которые били в моё окно и рикошетом отлетали в ручей, образовавшйся на моём балконе.
Я думала о Винсенте, с тех пор как поговорила с Жан-Батистом несколько часов назад, сравнивая услышанное с тем, что мне сказал в кафе Жюль.
Винсент пытался разрешить ситуацию.
Найти решение.
Может я должна дать ему возможность всё объяснить, а может я только еще больше подвергну своё сердце еще большей боли?
Что лучше, думала я, сидеть в безопасности и страдать в одиночестве, или рискнуть и начать уже жить? Несмотря на то, что меня раздирали противоречивые мысли, я была уверена, что не хочу, чтобы моя жизнь была похоже на то, что творилось последние три недели: серые будни, в которых не было ни света, ни тепла.
Я подошла к окну и посмотрела на потемневшее, в надежде, а может ответ на мой вопрос напечатан обыкновенными буквами на дождевых облаках.
Мой взгляд скользнул ниже, к парку, и я увидела фигуру человека, прислонившегося к воротам парка.
Он стоял под проливным дождем, без зонта, глядя на моё окно.
Я вышла на балкон.
Меня тут же попала в порыв холодного ветра, и под проливной дождь, но я смогла разглядеть лицо человека, стоявшего тремя этажами ниже.
Это был Винсент.
Наши глаза встретились.
