— Проклятые? — повторила Александрия. — Я тебе сейчас покажу! Ты разбудил во мне зверя.
И она направилась к нему, но Мэри выставила вперед руки.
— Так, спокойно, дети, спокойно. Сейчас спустится Джошуа, а ведь мы не хотим, чтобы он застал вас дерущимися?
— Не хотим. Лучше ему не видеть, как я задам трепку его любимчику, — согласилась Александрия.
Эйдан двинулся к ней, огибая Мэри и игриво улыбаясь. Алекс неосмотрительно отступила назад и упала бы, если б он не подхватил ее.
— Убегаешь, трусишка? — прошептал он, притягивая ее в свои объятия.
Мэри деликатно вышла из комнаты, предоставив Алекс ее судьбе и пряча усмешку.
— Эйдан.
В голосе Александрии слышалось страдание. Он не оставлял ей выбора. Она чувствовала, как он окружает ее теплом. Его губы были совсем рядом, их сердца бились в унисон.
Он погладил ее по нижней губе. Огненная лава растекалась у нее внутри. Он смотрел ей в глаза, склоняя голову. Его голодный рот неспешно коснулся ее губ, словно смакуя их шелковистость. Он положил руки на ее бедра и притянул к себе.
Алекс все еще сопротивлялась, но притяжение между ними росло с каждой их близостью и обменом кровью. Ее сознание само нашло его сознание. И только упрямый рассудок оставался последним препятствием, мешая Эйдану сделать Алекс своей Спутницей жизни.
Поцелуй становился все глубже, он гасил все ее возражения и протесты, погружая в мир страсти и всего того, что пришло с обменом кровью.
— О господи! — послышался испуганный голос Джошуа, и одновременно в нем чувствовалось отвращение. — И тебе это нравится, Эйдан?!
Александрия вырвалась из рук Эйдана, вытирая рот и стараясь успокоить дыхание.
Эйдан взъерошил белокурые локоны мальчика.
— Да, Джошуа, мне это нравится, но я делаю это только с твоей сестрой. Она особенная, как ты понимаешь. Такие, как Александрия, рождаются раз в несколько столетий.
Джошуа посмотрел на сестру с понимающей улыбкой. Было что-то игривое в его взгляде.
— Кажется, ей это тоже нравится.
— Я этого не говорила, — непреклонно ответила Александрия. — Эйдан Сейвидж просто большой ребенок, Джошуа.
— Ей это определенно понравилось, — заявил Джошуа, широко улыбаясь. — Ты, наверное, очень хорошо целуешься, Эйдан. Она никому не разрешала себя целовать, кроме меня.
Он подставил Александрии лицо для поцелуя и обнял ее за шею, когда она наклонилась.
— Никто не может целовать тебя, кроме меня и Эйдана.
— Так и должно быть, — согласился Эйдан. — Нам придется следить за ней теперь, когда мистер Айвэн взял ее на работу. Готов поспорить, он тоже хочет целовать Александрию.
— Не волнуйся, Эйдан. Я ему не позволю, — заверил Джошуа. — Если она пойдет к нему работать, я буду рядом и сделаю так, чтобы он к ней не приближался.
— Это было бы отлично, Джош.
Услышав одобрение Эйдана, мальчик просиял от гордости.
— Я просто не верю своим ушам! — прервала их беседу Александрия. — О чем ты говоришь с шестилетним ребенком?
Она обняла брата, которого давно не видела.
— Мне почти семь. — Джошуа подмигнул Эйдану. — Не переживай. Она всегда так говорит, когда не знает, что сказать, но хочет, чтобы я замолчал.
Эйдан присел рядом и посадил Джошуа на плечи.
— Точно, это все потому, что ей понравилось, как я целуюсь, и она разволновалась. Но ничего, она привыкнет.
— Я не собираюсь привыкать.
Александрия гневно взглянула на обоих, но ямочки на щеках ее выдали.
— Вы сговорились!
— Да, — был дружный ответ.
У Александрии защемило сердце. Раньше Джошуа мог рассчитывать только на нее. Она была счастлива, что Эйдан так относится к ее брату. Сейвидж подкупал ее своей заботой о Джошуа, который был для нее всем. Она видела, как он привязан к мальчику, какие у них замечательные отношения. Глядя на обоих, она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
— Пойдем, дружок, ты должен позавтракать. Мистер Айвэн такой странный, весь измазался в сливках. Если бы ты видел! — рассказывал Эйдан.
Джошуа смеялся. Эйдан нес его на кухню.
— Он выставил себя дураком. Разлил кофе. Даже Александрия еле сдерживалась, чтобы не засмеяться. Она только притворяется, что он ей нравится, — сказал Эйдан шепотом, отлично зная, что Алекс слышит каждое слово.
Александрия замерла в нерешительности, думая, стоит ли пнуть его еще разок или просто не обращать внимания. Это был трудный выбор.
Я читаю твои мысли.
Его голос ласкал ее.
Глаза у Алекс вспыхнули. Она ударит его при первой возможности. Эйдан знает, как он на нее действует.
Сотни лет ему, а туда же. Бабник. Похотливый козел.
Он заслужил, чтобы ему дали как следует.
— Я никогда ничего не проливаю за столом, Эйдан, — похвастался Джошуа. — По крайней мере, сейчас. Когда был маленький, наверное, проливал.
— Сестры не действуют так на своих братьев, как на посторонних мужчин. Поверь мне, Александрия могла бы заставить меня разлить кофе.
Джошуа потряс головой.
— Да нет, Эйдан.
— Это так, Джошуа. Не то чтобы я этого хотел, но она могла бы. Женщина может испугать мужчину.
— Как это? Она же просто девчонка. — Джошуа почесал нос и улыбнулся сестре. — Она всегда говорит, что делать.
— Сейчас, например, я говорю, что тебе пора завтракать и собираться в школу.
Александрия постаралась сказать это как можно строже и не рассмеяться. Джошуа напрочь забыл о своих делах.
— Пойдем, я тебя провожу.
Эйдан медленно повернулся к ней. Александрия не отреагировала, хотя прекрасно помнила, что он категорически против ее выходов на солнце. Но она настроена решительно. Она не будет менять свою жизнь, потому что он так сказал. Чем больше она позволяет Эйдану указывать ей, что можно, а что нельзя, тем больше ее затягивает в его мир.
— Я провожу его, — повторила Алекс.
— Это ты так думаешь. Кому-то придется позаботиться о тебе. Мы с Джошуа это сделаем, хочешь ты этого или нет.
Джошуа улыбался ей во весь рот, хотя и не очень понимал, о чем именно идет речь.
— Ты болеешь, Алекс, поэтому я буду заботиться о тебе, а ты будешь заботиться обо мне, если я заболею. Когда я сильно болел, она не отходила от меня, даже когда я спал. Я помню, Алекс.
— У тебя было воспаление легких, — подтвердила она, наклоняясь, чтобы потрепать Джоша по плечу.
В ее лице была такая нежность, что Эйдану пришлось отвернуться. Она сопротивлялась ему, желая остаться человеком, и он не мог осуждать ее за это. Вся ее жизнь перевернута с ног на голову. Для человека, который считал вампиров вымышленными существами, она воспринимала все это довольно спокойно.
