Я покосилась на Короля и вдруг заметила в его бледных ладонях трёхцветную чешуйку. Пазл в моей голове стал быстро-быстро собираться на место, и он был бы готов, если бы не две упущенные детали. Но какие они были — я не сразу поняла.
Аверил подняться не мог — даже с моей силой цепи держали его в заложниках и не отпускали.
Эльф удивлённо повернул в нашу сторону голову, намекая, что ждать он не готов, и я, смешивая панику с ужасом, высвободилась от собственных цепей и, под удивлённые зрительские взгляды, подбежала к Аверилу.
Взяла его за руку, крепко ту сжала и обняла. Цепи под моей силой проиграли вновь, и Аверил стал свободен.
Пока он поднимался, я незаметно положила в его ладонь свой браслет. Мысленно шепнула:
"Когда к тебе вернётся твоя сила, пожалуйста, верни меня домой".
Тот подслушанный мной разговор Мареллы с Морицом дал о себе знать. Я уже ничего не хотела, просто вернуться домой и обнять отца. С меня хватит…
Наш гость смотрел на спасение Короля с нескрываемым ужасом. Эльф выглядел так, будто его унизили и он был этому явно не рад.
Он повернулся к Доррону и спросил:
— Как это понимать? Я пришёл к вам, чтобы восстановить правду, а обнаружил, что здесь таится большее зло! Это ты сделал, Доррон?
Зельевар, словно отруганный мальчишка, хмыкнул, а его глаза быстро мелькнули опасностью в моих.
— Уже поздно что-то искать, — ответил он.
Мгновение, и рот зельевара разрывается и из него будто бы вырывается хищник. Самый настоящий дракон.
Всё это происходит в замедленной для меня съёмке, но я успеваю оттолкнуть Короля и принять удар на себя.
Не знаю, куда меня вновь укусили, но я успела заметить, перед тем, как упасть, что эльф оказался возле бешеного дракона и, схватив того за горло, стал тянуть в свой портал.
А я… Я не умерла. Во мне начала зарождаться другая жизнь, которую я была готова вот-вот высвободить наружу.
Глава Тридцать Пятая
АВЕРИЛ
Оправдание ли то было или моя глупая несобранность, но я не смог сразу понять, что произошло.
Лана толкнула меня сильно, достаточно мощно, чтобы я отлетел от неё метров на пять. Я ударился головой, и следующие минуты для меня шли слишком медленно и растянуто.
Я видел всё через красную призму и не сразу сообразил, что-то было не по причине удара, — я злился. В груди всё громыхало и жгло, но не смотря на боль, на ненависть, я сумел быстро подняться и сориентироваться; первое, что я увидел, — огромные светло-серые крылья, рвущие человеческую оболочку. Лена сидела на полу, лицом к трону, руки её были спокойно опущены на колени, лицо так же смотрело в пол, а из-за её спины… Я уже видел их раньше. Эти крылья, сияющие при звёздах. И волосы цветы бледнеющих лун — волосы девушки покрывались яркой сединой, и я тут же понял — её превращение из обычного человека в дракона почти завершено.
И ничего вокруг меня не волновало сейчас, как моя Лана, моя суженая, моя.
— Елена? — я тихо пошатывался, пытаясь устоять на ногах. Девушка не отреагировала. Взгляд её был пустым, точно бы она приняла ошибку за что-то стоящее, как я когда-то. Точно бы она тоже устала бороться, как я когда-то. Точно бы она уже всё решила.
Кольцо для обряда бракосочетания вокруг меня и свахи вдруг вспыхнуло из ниоткуда золотым свечением, заключая нас в тесное пространство. От его мощной силы я упал на колени, оперившись об пол руками. Сила быстро поступала от Елены ко мне и обратно. Кровь закипала, моя спина возбуждённо дрожала, готовая вот-вот выпустить на свободу два бессмертных крыла.
Я поднял голову и заглянул в глаза девушки — она смотрела на меня, и её взгляд нарушал своей тишиной все звуки вокруг меня. Мир замер, как и моё сердце.
Мориц. Он нас венчал, рискуя собственной жизнью. Луци помогал ему в этом, находясь по правую руку и использую тот же пояс, какой не раз помогал чародею в его заклинаниях. Горзона же не было — я отпустил брата и теперь не знаю, где он и куда улетел, но, надеюсь, он больше не потревожит меня. Эрн с Милном же были вновь на нашей стороне, но сейчас они мало чем могли помочь, — стояли, наблюдая за этим сумбуром, в полном оцепенение. Видимо, Доррон повлиял на них, запугал. Думать о них — времени не было.
Во мне рос ком, который я удачно распутывал и раскидывал каждый его конец в отдельную часть тела и души — магия росла, переплеталась с моими зачатками души, восстанавливала их, напитывала искусным соком.
И пока я с блаженным упоением принимал свою силу обратно в себя, я не успел заметить, что воцарилось вокруг меня хаосным ураганом.
Мориц вдруг что-то проговорил, а Лена, наконец-то, подняла свои тёмные, настоящие глаза на меня. Они полыхали уверенной стойкостью и надёжностью. А я смотрел на её лицо, настоящее, открытое любым страхам, обрамлённое светло-серыми локонами, и просил прощения: за то, что не узнал, не поберёг, не смог ещё раз спасти. Я просил у неё сухими, еле движущимися губами, чтобы Лена не делала глупостей, чтобы подождала, пока я впитаю всю силу и одолею Доррона. Я просил девушку, умолял, каялся. А Елена всё слабела, одаривая меня не только всей своей мощной энергией, но и попутно теряя силы за своё перевоплощение. В какой-то момент я попросил остановиться её, прекратить добровольно сцеживать с себя всё то, за что она держалась, оставить для себя. Мне бы хватило и одной четвёртой её силы, но обряд требовал от нас многое, даже любовь.
Я закрыл глаза, не в силах даже подняться на ноги (сила по-прежнему сплеталась с моими венами и артериями, с моей душой, и разрывать наш контакт — значит верная смерть), как вдруг почувствовал лёгкое прикосновение.
На фоне рычащего Доррона, что пытался вырваться из сжигающих его лап портала, в мои руки перетекло что-то мягкое, нежное. Я не сразу смог разглядеть, что это были кроваво-красные руки Елены, и что она сейчас восполняла мои силы через кровесмешание, поддев мою кожу серым когтём. Рана на её плече была неглубокой и быстро зарастала.
— Я разобью вас, я уничтожу вас! — до хрипа кричал Доррон, в который раз обжигаясь об лучи обруча вокруг меня и Лены. Позади него, к Эльфу, встал Эрн.
Они прилагали все усилия, но, казалось, зельевар не было до них дела. Он пытался укусить Морица или ударить того лапой, но портал ему мешал, а цепи, появившиеся благодаря чарам Эрна, крепко схватили в свои оковы его чёрную грудь, что гремела и напоминала мне о прошлом. О том, в котором после смерти матери отец так же сходил с ума, и никакие цепи не могли сдержать в нём смертельную (как я не понял тогда, что она была смертельной?) боль.
Когда я вновь смог улавливать каждый звук и шорох, когда кровь по моим венам взыграла новыми красками, когда сильные чары и руны мне уже казались несложными делами, я очнулся. И очнулся прежним собой.
Вышел, пробудил себя ото сна, в котором пребывал с шестнадцати лет.
Я взглянул на Лану — она уже отпустила мои руки и тихо сияла улыбкой, не замечая за собой рвущихся оков и ужасные раскаты грома.
— Скрепите ваш союз, — донёсся до меня взволнованный голос чародея, но ни я, ни Лана с места не сдвинулись. Раздался громкий рык позади крыльев девушки, что уже спокойно шуршали за брачным кольцом, и я увидел красные глаза Доррона. Он находился телом в портале, а головой наружу к нам. И я слышал, как дракон проклинал нас, как скрипели его зубы, какой стоял в его венах дикий рык.
И мне казалось, что, поднимись я на ноги, как тут же бы уничтожил злодея, уберёг Лену и больше бы ту никогда не отпускал, но… Жизнь никогда не была ко мне справедлива.
В зал влетел Горзон в своей истинной оболочке и, схватив Доррона за шею, по ошибке вытащил того из портала. Эльф, с диким криком, тут же исчез, как и его портал, а Эрн схватил Милна, который, видно было, не желал покидать место боя, за руку и, вероятнее всего, телепортировался в безопасное место. Эрн вновь сдался, но я не был сердит на него — он защищал сына, а ещё у него оставалась маленькая дочь.
