Мне надо связаться с Габриэлем. Я вышла из переулка, копаясь в сумочке в поисках телефона. Когда он отказался включаться, это не стало большим шоком. В конце концов, я протащила его через ливень, искупала в воде и немножко обмакнула в студёную реку.
Посмотрев по сторонам, я узнала некоторые здания, которые видела, когда Роан водил меня к Лондонскому камню. Через несколько секунд я обнаружила местечко под названием «Кофейня Зелёного Человека» [17].
Задрожав, я открыла дверь.
Я подошла к хромированной стойке и отбросила волосы с лица. За столиками сидело несколько матерей с детьми в колясках, которые пили латте и косились на меня так, точно я только что заползла с улицы. Собственно, так и есть. К тому же я была одета в рваную зимнюю куртку в июле.
Мужчина с толстыми чёрными очками стоял за прилавком, прямо перед зеркалом.
— Могу я вам помочь?
— Можно мне воспользоваться вашим телефоном? Это важно.
Он поджал губы, смерив меня взглядом с головы до пят и задержавшись на груди. Моя одежда была влажной, и материя куртки липла к голой коже.
— Если вы не собираетесь ничего покупать, мне придётся попросить вас уйти.
Раздражение полыхнуло, и мне пришлось сдержаться, чтобы не потянуться через прилавок и не схватить его за воротник. Вместо этого мой взгляд скользнул поверх его плеча к отражению. Я нащупала зеркало, позволила своему разуму объединиться с ним, ощутить его стеклянную поверхность у себя в голове. Я подняла руку, разрешая пламени вспыхнуть на моей руке в отражении, да так высоко, что оно дошло до верхней части зеркала.
Одна из мамочек вскочила со стула, уставившись на нас. Над нашими головами я нарисовала изображение накатывающих чёрных облаков. Моё лицо мерцало, сделавшись крупнее обычного и нависая над всеми. Волосы отражения развевались, в глазах плясало пламя.
— О Боже! — женщина показала пальцем, и её лицо выражало потрясение.
Бариста медленно повернулся, чтобы посмотреть в зеркало. Когда он вновь посмотрел на меня, его лицо побелело.
— Дай мне телефон, — резко сказала я. Лицо в зеркале передавало мою злость — красные полыхающие глаза, острые когти.
Бариста ещё раз глянул в зеркало, затем кивнул. Его глаза выпучились, губы дрожали. Мамаши лихорадочно упаковывали игрушки своих детей в сумки и направлялись к выходу. Бариста медленно достал руку из кармана и протянул мне свой телефон. Пока я набирала номер Габриэля, отражение в зеркале замерцало, возвращаясь в норму.
— Алло? — я слышала напряжение в голосе Габриэля.
— Габриэль, это я.
Он протяжно выдохнул.
— Где ты, во имя грёбаного ада?
— Возле Уолбрука, кажется, — я покосилась на перепуганного бариста. — Какой у вас адрес?
— Ломбард-стрит, дом 1.
Я повторила это Габриэлю.
— Я приеду и заберу тебя. Оставайся там.
Я завершила вызов, вернула телефон дрожащему бариста и уселась за один из теперь уже опустевших столиков. Мои мышцы горели от утомления, и я бросила уставший взгляд на бариста.
— Кофе, пожалуйста, — сказала я. — И погорячее. Я замерзаю, бл*дь.
Итак, я полностью отбросила вежливость. Но честно говоря, я практически уверена, что они и так именно этого ожидали от американцев. Особенно от чудовищных американцев с пылающими глазами.
***
Я сидела за хромированным столиком, потягивая кофе. Заведение опустело, если не считать бариста. После эпизода с отражением его взгляд сделался остекленевшим — наверное, он гадал, не страдает ли он от психоза.
Габриэль вошёл в двери, и в его ореховых глазах блестело беспокойство. Он был одет в чёрную футболку с простой белой надписью «Бесподобно». Он выглядел таким красивым, безопасным и нормальным, что только усталость не давала мне подбежать к нему и обнять.
— Кассандра! — он окинул взглядом мою порванную одежду, мокрую чёрную куртку, которую дал мне Роан, и мои недавно порозовевшие волосы. — Какого чёрта с тобой произошло?
Я пожала плечами.
— У меня новый цвет волос. Чтобы не привлекать внимания.
Он моргнул.
— Я тебе в машине расскажу, — я повернулась к бариста. — Сколько за кофе?
— За счёт заведения.
— О, нет. Я настаиваю.
Бариста уставился на меня.
— Эм… 1 фунт 99 пенсов.
Я нашла кошелёк и выудила две фунтовые монетки. Пальцы молодого парня дрожали, пока он убирал их в кассу, давая мне сдачу и чек. И то, и другое я запихала в свою мокрую сумочку и последовала за Габриэлем на узкую улицу. Он подвёл меня к своей небольшой чёрной машине и, как подобает джентльмену, открыл передо мной пассажирскую дверь. Я улыбнулась ему и села внутрь, захлопнув дверцу. Опустившись на сиденье, я тут же закрыла глаза и выдохнула. Что за день, бл*дь.
Габриэль занял водительское место и включил двигатель. Он постепенно влился в движение, бросив на меня вопросительный взгляд.
— Дай мне минутку на размышления, — пробормотала я. — Мне надо сообразить, с чего начать.
Я закрыла глаза, прокручивая в голове последние три дня, пока мой разум не начал предлагать образы тихо падающего снега, изумрудных глаз и хижины в тёмном лесу…
Рука ласково потрясла меня, разбудив. Я резко распахнула глаза. Габриэль улыбнулся мне. Мы припарковались перед приземистым жилым зданием из кирпича, нижний этаж которого был занят яркими витринами.
— Ты заснула практически мгновенно, — сказал он.
— Неделька выдалась непростой, — я смущённо улыбнулась. — Я же не храпела, нет?
— Нет… но вот слюнки пускала.
Я вытерла рот рукой.
— Слюни — это абсолютно нормально. Ты знал, что даже супермодели пускают слюни во сне?
— Пошли, — он открыл свою дверцу, выходя из машины.
Я последовала за ним, и мои мышцы взбунтовались от неожиданного движения. Боже, мне нужно поспать. Как долго я бодрствовала?
Габриэль подошёл к оранжевой двери возле магазина с садоводческими товарами. Он достал ключ из кармана и отпер замок.
— В моей квартире должно быть безопасно, — сказал он. — Детектив Вуд думает, что тебе удалось покинуть страну.
— О, ещё как удалось, — пробормотала я, поднимаясь по лестнице.
Я последовала за ним вверх по узкой лестнице до его жилища, и он отпер вторую дверь, жестом приглашая меня внутрь. За дверью оказалась опрятная квартира с паркетным полом и антикварной мебелью. В центре комнаты стоял круглый дубовый стол с раскрытой газетой, чашка чая и хлопья в миске. Я явно прервала его завтрак.
В книжном шкафе из тёмного дерева между книгами («Биография Лондона», сборник стихов Шелли) примостились фотографии в рамках. Я подошла ближе, внезапно отчаянно захотев заглянуть в его жизнь. На некоторых фото была запечатлена молодая женщина, которая улыбалась в камеру. Её каштановые волосы рассыпались поверх кружевного свадебного платья. Красавица, само собой. Совсем как Габриэль. На других снимках Габриэль и эта женщина были сфотографированы вместе.
— Моя жена, — сказал Габриэль позади меня.
— Я думала, ты не женат.
— Она умерла.
— Мои соболезнования.
Он прочистил горло, отведя взгляд.
— Ну да ладно, ты в порядке?
— Нормально. Просто очень устала. Я шарахалась по лесу.
— Прежде чем ты расскажешь мне, что случилось, не хочешь чаю?
Вечно тут этот чай. Неудивительно, что наши предки бросали ящики чая в океан.
— Без обид, но у тебя случайно нет кофе?
— А почему я должен обидеться?
— Не знаю. Ты англичанин. От кофе вы сморщиваетесь и умираете.
— Уверяю тебя, это не так. Мы сморщиваемся и умираем только от солнечного света, — он одарил меня своей очаровательной улыбкой. — У меня есть кофе.
— Хорошо, — я облегчённо выдохнула. — Сделай его экстра-крепким.
— Ты голодна?
— Я пропустила завтрак и несколько других приёмов пищи.
— Ладно. В спальне ты найдёшь дверь в ванную. В шкафчике под раковиной есть запасные полотенца. Я сделаю тебе яичницу со всем, что найдётся в холодильнике. А потом ты введёшь меня в курс дела.
