— Ч-что это?
Малоаппетитное зрелище, ага. Но не зря я посмотрела все сезоны Доктора Хауса. И вообще, в будущем я смогу говорить своим внукам, что их дед открыл мне сердце.
— Где мое… где то, что я вложила?!! — завизжала рыжеволосая и едва не снесла меня своими фижмами.
— Ты хотела, чтобы Железный Лорд принес сердце, — пожал плечами волшебник, — Так и вышло. Даже три принес… — закончил он непонятно.
— Это невозможно… — женщина будто осунулась, побелела — и стала на вид лет на двадцать старше, — Они не могли никуда деться… мои искры… Я достану. Достану!
Она метнулась вперед, выставляя хищно когти и скаля зубы, намеренная выдрать живую, бьющуюся плоть, сожрать её может. И я вскочила, и Леон — он как-то сумел вывернуться от стражников и бросился на защиту того, кого обещал защищать. Но…
Всех опередил паучок. Вынырнул из-под окровавленной ткани, распластался, растянул конечности над дырой и…впитался в одно мгновение.
Мы даже не успели попрощаться. Хотя стоило ли? Я собиралась быть с Феем всю оставшуюся жизнь.
Вспышка, отбросившая всех назад.
Белесое марево.
И шумный вдох Эрвина, распахивающего глаза и неожиданно громко произносящего:
— Люго цу-не, сал-гуне…
Он расправил все свои железяки единым веером, направляя огромную мощную волну в сторону королевы…
Я несколько секунд смотрела на то, что происходило дальше. А потом отвернулась. И прошептала всем и никому:
— Мне надо подышать свежим воздухом.
И, чуть пошатываясь, двинулась прочь.
На крыше мира (финал)
— Что означали те слова, которые сказал Эрвин?
— Это старый язык. «Забрать свое». В твоем мире тоже так говорят… «Око за око».
Я прикрыла глаза и глубоко вдохнула свежий ночной воздух, даже не взглянув на волшебника, появившегося сзади меня.
В диснеевском дворце была башня, а на ней — огромная площадка, с высоты которой открывался весь Рубиновый город. Света звезд и луны хватало, чтобы заметить бегущих людей и беспорядочно мечущиеся факелы и экипажи.
Похоже, город и королевство обретали свои не идеальные черты.
Стены дворца, пока я пробиралась наверх — просто как можно выше и дальше от подвала, почти не думая и не обращая внимания на идущего позади волшебника — уже начали тускнеть, а придворные — перестали улыбаться. Усачей тоже не наблюдалось. Ни одного.
Все как и полагается в сказках — злая волшебница побеждена, а ее чары начали развеиваться.
Вот только в сказках яркое свечение или какой-нибудь вихрь стыдливо прикрывали победу и гибель Отягощенных Злом.
К реальности же, где в сторону королевы ринулись, а потом вгрызлись в её плоть крючья, колья и захваты, что прежде были у Лорда, я оказалась не очень готова.
— Её нельзя было оставлять в живых, — снова подал голос волшебник, отвечая на вопрос, который я не задавала.
— Что ж ты не убил сам? — я резко повернулась к нему и отчаянно взмахнула рукой. — Зачем вообще… это все?
— Я не вмешиваюсь — я только открываю.
Подавила раздражение и кивнула:
— Расскажи.
— Этот мир для меня особенный, — он начал издалека, — мой первый.
— Первый, где ты исполняешь желания?
— Просто… первый, — он усмехнулся, — и я не исполняю желания.
— Но…
— Желание — это состояние. То состояние, которое обуславливает твою жизнь и поступки. И если ты их подавляешь, если не знаешь, чего хочешь, если, напротив, вцепившись в надуманное желание, идешь к цели напролом — все это тоже определяет. Желания легкомысленно живущего человека вырываются с каждым выдохом. У него много желаний, но, по сути, он не знает, что он ищет, что ему на самом деле надо — просто ловит в свои сети все искушения того мира, в котором живет. А ведь достаточно заглянуть внутрь, чтобы найти…
— Себя?
— Себя особенно, — улыбнулся, — желания и мечты не исполняются — они возвращают нам то, что было утеряно по каким-то причинам. Способности, возможности, силы и энергию, состояние доверия и счастья. Именно с ними приходит и все внешнее, и внутреннее. Леон и правда получил ту жизнь, которую хотел — но именно потому, что каждую минуту после принятого решения действовал так, чтобы получить её. Как и Эрвин.
— И я, — кивнула и снова уставилась в темноту. А потом перевела взгляд на звезды. — Что ты делал в моем мире?
— Учился желать… снова.
— С моей помощью?
— И не только. Ты не первая с Земли… но именно тебя я отправил в Волш, потому что вся его грандиозная постройка была готова лопнуть из-за нескольких расшатавшихся болтов. А если бы это произошло, мне некуда было возвращаться.
— Ты был так уверен, что я справлюсь?
— Нет. Но я очень этого хотел.
— И ведь мог просто убить королеву… но ты не вмешиваешься, ты просто открываешь… — вздохнула и кивнула, — людям — их суть. Что было такого опасного в том рубине, в искрах, чего испугались феи и… ты?
— Время, — он тоже вздохнул, — попытка вернуть к жизни перворожденную силу была попыткой вернуться в прошлое. И если бы это получилось…
— Нарушение причинно-следственной связи сломало бы все?
— Да.
— Так значит ты… спаситель? — из темноты шагнули Златан и Леон с факелами.
Они выглядели смертельно уставшими. Но скрыть иронию принц, задавший вопрос, не смог.
— Иногда меня называют и так, — пожал плечами волшебник.
— Как ты узнала? — обратился уже ко мне Леон.
— Что Эрвин живой, что он очнется, что паучок — его часть?
— Все сразу.
— В то, что у Железного Лорда, как все говорили, не было сердца, я поверить не могла. Может и могла поначалу… но потом разуверилась, — улыбнулась, вспоминая наше путешествие, — То, что Фей — тот самый характер, и ирония, и голос, который у Эрвина забрали, тоже догадалась постепенно. Ну и сегодня на балу, когда паучок вспомнил некоторые обстоятельства, убедилась в этом окончательно. Я действовала по наитию, когда поднесла его к Эрвину…
— Но как ты поняла, что я очнусь и… сделаю все, как запланировал? Когда однажды вспомнил про королеву? Пусть на краю сознания, но вспомнил?
Мы все повернулись к Эрвину, застывшему на противоположной стороне площадки.
Он выглядел… черт, просто великолепно.
Пусть я давно не замечала его особенностей, пусть даже смирилась с ними, теперь, когда он сделался похож на самого себя, я обрадовалась.
И восхитилась.
Настоящий красавчик.
Эрвин успел переодеться, и я постаралась не думать о том, что ему пришлось это сделать — чтобы не предстать перед нами в кровавых лохмотьях… Впрочем, почему не думать? Чего стыдиться или бояться? Разве всегда надо подставлять вторую щеку? Он взял реванш жестоким способом… но я не буду его меньше любить за это.
— Три причины. Ты все время готовился, будто к главной битве в своей жизни — я не могла не заметить, — сказала неожиданно хриплым голосом, не отрывая от него взгляда, — Ты почти уснул там в зале — как засыпал паучок каждый раз, когда приближался к тебе. Он не мог совладать с твоей энергией, но не потому, что ваша одинаковая магия отталкивалась, а потому, что он был частью тебя. И вряд ли нормально, если часть функционирует отдельно. Я не была уверена, но предположила, что рубиновое сердце, про которое говорила королева, не появилось у нее просто так, из ниоткуда.
— Она отдала мне свое сердце?
— Да. И именно его частички, которые все еще есть в тебе, с такой легкостью ввели в состояние подчинения и недвижимости.
— Погодите! — Златан потер лицо, — То есть королева Оз в тот момент, когда ее настигли другие феи, достала сердце, спрятала искры в него и вложила в Эрвина? Чтобы те не догадались?
— Именно, — это уже волшебник. — Только они догадались — но и правда решили, что ни к чему беспокоиться. А может знали… у каждой из оставшихся фей силен дар предсказания.
— И королеву убило не только то, что Эрвин сумел вернуть принадлежащие ей… вещи, не только его магия, но и то, что она осознала — ни искры, ни сердца больше нет?
