От быстрого моргания заболели глаза, и я перестала хлопать ресницами. В тот же момент лента вновь стала непроницаемой для взгляда.
«Становится понятной истерика Деми: она что-то почувствовала и надеялась, что если будет капризничать достаточно сильно, то я останусь дома. Все же, несмотря на свой дар, она еще ребенок». Я вздохнула про себя. Расскажи мне дочь о своих опасениях, пусть даже не оформленных ни во что, я бы попросила Грея открыть портал прямо от ворот Академии. Или же Гел сопроводил бы меня вместо него и открыл портал со ступеней Академии Стихий.
Вздохнув, я едва не закашлялась: в нос и горло набился какой-то неприятный, едва ощутимый запах. Кажется, что-то знакомое, но…
Вспомнить не удалось: скрипнула дверь, и я, испуганно вздрогнув, заморгала с утроенной силой. Но это ничего не дало: вошедший мужчина был мне не знаком.
— Помогите квэнни принять достойную позу, — бросил вошедший.
И в комнату просочился Кирвалис.
«Ах ты ж тварь!» — вскипела я внутри. Но зато будущее стало хоть сколько-то понятным.
Мерзавец подхватил меня на руки и через мгновение сгрудил на кресло. При этом он умудрился провести пальцами по моей шее, отчего меня передернуло. И это не осталось незамеченным.
— Какие интересные чувства ты вызываешь у этой умненькой квэнни. Подожди за дверью.
И Кирвалис, не говоря ни слова, отправился к дверям. Уже на выходе он негромко обронил:
— Она нужна мне целой, с нетронутым лицом.
— Иди, — нажал вошедший, а после этого он обратился ко мне: — Эйлин, вы можете называть меня Неравнодушным. Догадываетесь, зачем вы здесь?
— Нет, — хрипло ответила я. — То есть я точно знаю, зачем я Кирвалису. Но вам? И близко не понимаю.
Неравнодушный рассмеялся, а я ощутила острую резь в глазах. Не могу, не могу больше моргать!
— Вы выполнили для Академии Стихий некую работу, — вкрадчиво произнес он. — Сегодня вы перепроверили ее. Мне нужны дата и время проведения ритуала.
Внутри меня все оборвалось. Все-таки в Академии есть лазутчик.
— Вы ведь понимаете, Эйлин, насколько сильно ослабнет Империя, если Север отделится? Это касается как экономики — Север богат, — так и политики — всколыхнется Степь. Если Империя упустила одних, на зубок ее попробуют и другие. Мы не можем этого допустить. И я верю, искренне верю, дорогая Эйлин, что глубоко в душе вы истинная патриотка. Дата и время. И я отпущу вас. Даже создам вам алиби: побои, рваное платье и труп вашего воздыхателя.
— Нет, — выдохнула я.
— Ах, конечно, Хранитель Закона так вас выручил, вы не можете его подвести, — нарочито понимающим тоном произнес Неравнодушный. — Я дам вам время подумать. Предать доверие чужака, северянина, и обрести свободу. Или же все равно предать доверие северянина, но после — сломленной, измученной, истерзанной — попасть в руки Кирвалиса. Знаете, его желания вызывают оторопь даже у меня. Я жесток по необходимости, он — по призванию. Я дам вам час. Думайте.
Хлопнула дверь, и я, не веря ему, принялась быстро-быстро моргать. Но он действительно ушел. Оставил мне время на подумать. Но что думать, когда надо действовать?
Да, я слабый маг, да еще и руки стянуты за спиной — куда уж тут бурно жестикулировать, призывая все кары богов на головы мерзавцев. Но за то время, что надо мной издевался мой дражайший бывший супруг… О, я так наловчилась защищаться!
Я не боевой маг, который разорвет веревки и разъяснит всем непонятливым, отчего нехорошо похищать замужних женщин. Я просто слабая колдунья, которая научилась ставить почти непробиваемый щит.
И нет, дело не в том, что мне удалось то, что не удалось другим боевым магам. Им щит с таким изъяном не нужен. Отчего? О, все просто: если щит будет разбит, то мое сердце остановится. Именно поэтому я всегда знала, что моя дочь защищена — я же еще жива. Именно поэтому бывший муж больше отрывался на мне, чем на Деми, — я нужна была живой.
Именно поэтому щит поможет сейчас. Я не предам Гела. Я не предам Север.
Но точно так же я понимала, что пытки, настоящие пытки, сломают меня. И поток откровений польется с моих губ.
Щит ощущался страшно непривычно. Немного покалывал — Деми очень долго привыкала к этому ощущению, и теперь я понимала, отчего дочь капризничала поначалу.
Тихо-тихо скрипнула дверь. Хм, если это Кирвалис, то он будет сильно удивлен.
— Молчи, — прошипела мне в ухо отдаленно знакомая женщина.
Это… Это, как же ее, Тамира? Нет, не так. Равина? Рамина!
— Я нанялась ради денег и ради того, чтобы тебе жизнь подпортить. Предавать Север я не собиралась, — пропыхтела она, перерезая веревку на моих руках. — Если б мне хотелось жить в Империи, давно бы там мучилась. Порталы так-то бесплатные. Все, вставай. Выведу тебя через черный ход. Дальше сама, уж постарайся. Все равно живой и без клятв тебя не отпустят, так что…
— А я ведь говорил, что северянкам нельзя доверять.
Голос Неравнодушного заставил меня вздрогнуть.
— Алвориг…
Она не договорила. А через секунду я услышала глухой стук, как будто что-то упало.
«Кто-то упал», — поправила я себя и хрипло спросила:
— Неужели прошел час?
— Город жужжит как разворошенный улей, — досадливо цыкнул Неравнодушный. — Так что придется тебе думать быстрей. Эль клялась, что законник без ума от нее и не заметит твоей пропажи. Так что ты мне скажешь?
Хлопать ресницами сил не было, глаза болели так сильно, что, казалось, вот-вот лопнут. Мне хотелось зажмуриться, досчитать до десяти и, открыв глаза, понять, что это был просто плохой сон.
— Я жду ответа.
— Я не предам мужа.
Мне с трудом удалось протолкнуть эти слова сквозь онемевшие от ужаса губы.
Так страшно. Так не хочется умирать.
Но… Моргелин хороший человек, он не оставит Деми. И как только Север станет независим от Империи, моя дочь обретет независимость. Законы Сагерта уравнивают в правах мужчин и женщин, а в Империи…
Рывок, и я падаю на колени. А через секунду Неравнодушный сдавленно ругается: он пытался дать мне пощечину, но щит ему этого не позволил.
— Ты думаешь, я не взломаю твой жалкий щит? — яростно спросил он.
— Сломаешь, — я растянула губы в улыбке, — и остановишь мое сердце. Я самоучка и собрала все классические ошибки, подстерегающие боевых магов. Однако именно эта ошибка не позволит тебе сломать все, что построено Хранителями. Хочешь убивать — убей. Моя тайна уйдет в могилу вместе со мной.
Тишина давила, в ушах грохотал пульс. И я, чтобы не сойти с ума, принялась считать биение своего сердца. Кто знает, сколько еще ему осталось?
«Интересно, я успею заметить, что сердце остановилось?» — задумалась я.
— В ближайшие часы сюда будет доставлена твоя дочь, — процедил Неравнодушный. — Или ты думаешь, в замке законника у нас никого нет? Я посмеюсь, когда буду резать ее на лоскуты под твои крики о том, что ты уже готова все-все рассказать.
Сердце пропустило удар.
— Но выслушаю я тебя лишь тогда, когда она устанет кричать, — он склонился ко мне и прошептал это все мне на ухо.
Я не думала. Зачем думать, если надо действовать. Рванувшись вперед, я впилась зубами в его мягкую щеку. Впилась так, что в рот тут же хлынула горьковато-соленая кровь.
Он закричал, я подхватилась на ноги и, преодолевая боль, принялась быстро-быстро моргать.
Вперед, в дверной проем!
Над плечом пролетела какая-то яркая вспышка, которая осветила весь коридор и подсказала, где находится лестница.
Вниз! Быстро-быстро, не позволяя себе отвлечься.
И… Тупик? Темно, слишком темно. А глаза так сильно болят, так слезятся!
Я пыталась сорвать эту колдовскую ленту, но пальцы проходили сквозь нее.
«Почему тупик?!» — с отчаянием подумала я и тут же услышала чей-то противный, визгливый голос:
— А я вам говорю, что…
Лестница не может привести к тупику, а значит, здесь просто потайная дверь. Но мне ее не найти! Не в такой ситуации!
И я просто бросилась вперед, всем телом ударилась о преграду, из-за которой слышался голос.
