Вегард протянул руку, предлагая Видящему самому взглянуть на воспоминания.
На секунду мир покрылся дымкой и, когда Декс открыл глаза, то увидел знакомые дрожащие линии страха мастера Фрейна и ровное сияние любопытства правителя островов. Голос бывшего хозяина поместья дрожал:
— Это только начало. Всё это только начало. Мы должны были захватить власть на Островах, но самое главное произойдет на Континенте. Власть меняется, переходит в другие руки. Нежный свет слабеет и совсем скоро сгинет. Тогда он получит всё, завладеет миром и будет править.
— Кто он? — сталью прозвенел голос Вегарда.
— Тот, кто создал Ведьмовскую чуму. Если его не остановить, хаос поглотит сначала Континент, а потом и Острова. Мы просто хотели договориться, спасти людей.
— Кто он? — повторил вопрос правитель. — Назови имя.
Декстер пораженно уставился на монументальную фигуру. В голове не укладывалось, только что под его ногами дрогнул мир, пошатнулся пол и все устои жизни на Континенте. Еще никогда, никто не пытался единолично захватить власть, свергнуть женщин из Света, сломать вековую гармонию.
Магия в крови бурлила, сообщая, что это приведет к катастрофе. Настоящей катастрофе, которая уничтожит не только старую систему, но и этот мир. Она же не дала Декстеру прямо сейчас отправиться на Континент и убить сумасшедшего фанатика.
«Всему свое время. Всему своя история», — пропело ветром за окном.
— Что ты думаешь? Я должен вмешаться? — спросил Вегард.
— Нет. Это дела Континента. Всему свое время, всему своя история...
Алисия Фрейн
Последний день «иллюзии зимы» обагрился кровью. Я знаю, что навсегда закрою эти воспоминания в своей душе и никогда больше к ним не прикоснусь. Это слишком больно, слишком жестоко. Я никогда не любила отца, хранила на него много обид, но когда палач занес топор над его дрожащим телом, спрятала лицо на плече Декса. Он крепко сжал мою руку, шепча что-то успокаивающее. Я не помню слов. Знаю только, что каждый звук в этот момент успокаивающим теплом разливался по телу. Впервые мне довелось ощутить такую поддержку, впервые она мне по-настоящему требовалась.
— Ты как? Стало лучше?
Спросил Декс, когда мы стояли на крыльце, провожая взглядом последних гостей отбора и, так уж повелось, казни. Во дворе поместья больше ничего не напоминало о сколоченном на скорую руку лобном месте. Кровь уже впиталась в землю, а остатки вытоптанной травы вновь подернуло инеем, как будто и не было здесь сотен ног.
— Да, сейчас, когда все уехали, мне намного лучше, — сжала его горячую ладонь и выдохнула.
— Я говорил, что тебе нечего делать на казни. Все бы поняли, — опять попенял мне Видящий. Я слушала это два вечера подряд, отпаиваясь горячим вином.
— Это долг. Я не могла проявить слабость.
— Моя глупенькая Ледяная Сталь, иногда не стыдно быть слабой. Ты не обязана была смотреть на казнь отца, такого и тиран требовать не станет, а уж ту, кто скоро войдет в род первого советника императора Континента, тем более никто не посмел бы принудить.
Две ступеньки крыльца отделяли нас от пожухлой травы и всего пара миллиметров друг от друга. За все это время мы так и не смогли спокойно поговорить. О чем? Сама не знаю, что мы должны были сказать друг другу: о чувствах, о планах, о моем брате. Ума не приложу. Просто казалось, что чего-то не хватает. Что-то мы не сделали. Что-то забыли.
Я смотрела на суровое лицо Видящего. Декс все еще хмурился, глядя вдаль. Волевой профиль, плотно сжатые губы и крылья носа, которые чуть расширяются, вдыхая ледяной северный воздух. Мой будущий муж. Невероятно красивый и сильный, но слепой. Его язык режет так же остро, как и его меч, зато признаний в любви от него не дождешься. Маг и воин в одном. Нежность и лед. Сама не знаю почему, но рядом с ним у меня кружится голова и хочется сдаваться ему раз за разом без боя. Хотя он об этом и не просил.
Холодная пушистая снежинка упала мне на нос и растаяла. Еще одна. Еще. Я улыбалась, глядя в серое северное небо. «Иллюзия зимы» закончилась. Время обмана прошло.
— Снег пошел, — зачем-то произнесла это вслух.
— Снег? — Декстер вытянул вперед ладонь, снежинка послушно упала на нее и растаяла, оставив маленькое влажное пятно на пересечении рваных линий.
Всего пара мгновений и снег накрывает равнину перед поместьем тонкой пеленой. Крупные снежинки кружат в древнем, как мир, танце и прячут под белым покрывалом уставший за длинную осень мир. Время отдыхать. Время покоя и чистоты наступает на севере.
— Я люблю снег.
Это снежинки тают на моих ресницах или я плачу? Понятия не имею. Возможно, Декс прав, быть слабой иногда не стыдно. Особенно стоя рядом с ним под пушистым снегом.
— А ты? Хотел бы увидеть снег?
— Нет, — он повернулся ко мне с легкой улыбкой на губах. — Я хотел бы увидеть тебя под снегом. Увидеть, как снежинки падают тебе на плечи, тают на волосах и ресницах. Это я хотел бы увидеть.
У меня пережало горло, как будто мне только что наступили на него армейским сапогом. Декс медленно пропустил прядь моих волос между пальцами.
— Но магическая слепота необратима. — в его голосе звучит горечь. — Я могу излечить болезнь, победить любого врага и разрушить сильнейшее заклинание, но не могу увидеть лицо любимой женщины. Злая ирония.
— Ты...ты можешь! — хватаю его руку и прикладываю к лицу. Медленно провожу его ладонью по влажным от слез и растаявших снежинок щекам, носу и губам. — Видишь?
— Это не то, девочка. Совсем не то, — касается моей скулы и очерчивает ее пальцами.
Поднимаю взгляд и не сразу понимаю, что происходит нечто странное. Взглядывают в грустное лицо, замечаю как на кончике его носа тает очередная снежинка и...
— Декс, глаза, — шепчу и сама себе не верю. — Они у тебя карие?
— Да, — ответил и осекся. Будто во сне наблюдаю, как он хмурится и щурится, словно впервые за много лет пытается сфокусировать взгляд. — Это...
Несколько секунд, и я вижу его глаза такими, какими они были когда-то давно у воина-Декстера Шайн Блинд, не обремененного магической мощью. Глубокие, почти черные, они впитывают каждую мою черту. Он ловит взглядом снежинки на ресницах, на носу и губах. Я чувствую его, как будто он продолжает прикасаться руками, и улыбаюсь, глотая слезы.
— Это ты, так и знал, что это ты, — впервые вижу такую улыбку, яркую и беззаботную, как будто Видящий разом скинул несколько сотен прожитых лет и груз тяжелых воспоминаний.
— Я? О чем ты?
— Неважно. Всё неважно. Важно, что я не ошибся.
В следующее мгновение меня целуют, выбивая воздух из легких и впечатывая в широкую грудь изо всех сил. Я послушно приоткрываю губы навстречу сумасшедшему порыву, позволяю языкам коснуться друг друга и начать безумную игру желаний. Снег кружит вокруг нас, пытаясь спрятать от любопытных глаз, которых после казни здесь осталось немного.
А когда поцелуй прекращается, глаза Декстера снова скрыты белой пеленой.
— Магическая слепота необратима, — напоминает мне Видящий. — Это был дар. Бесценный дар от магии мне и тебе. Зачтем это за благословение?
Чувствую, как движется по спине его рука. Что он делает? Жест, едва уловимый сквозь плотный полушубок. Декс улыбается, а я не понимаю причины и невольно хмурюсь.
— Что ты...
— Почему бы и нет? — спрашивает сам себя или кого-то еще.
Отпускает меня и протягивает ярко-красный цветок арании. Смотрю на него, как на чудо, ведь арания гибнет сразу, как только заканчивается иллюзия зимы. Откуда?
— Есть поверье, что если успеть сорвать последний цветок арании и подарить его невесте, то союз благословит сама богиня любви. Насколько я знаю, до меня никому это не удавалось. Но этот цветок сам захотел вернуться к тебе. Алисия Фрейн, моя маленькая Ледяная Сталь, примешь ли ты его? Станешь ли ты моей женой по законам севера и Континента?
