— Что-то случилось, да? — поинтересовалась Надя.
— Да, у Максима срочные семейные дела. Они с Марго сегодня улетают домой. А мы с Диланом — следом за ними.
— О… жаль.
— Не беспокойся, ваш номер с питанием оплачен ещё на неделю, — напомнила я Наде. — Только когда вернётесь — немедленно на обследование.
— Ты святая, Диана, — чуть не прослезилась моя спутница.
***
Нас снова выследили. Точнее, меня.
На этот раз случайно, но, тем не менее, опасность нависла серьёзная.
Максим с дочкой чудом успели на рейс и улетели домой.
Номер, в котором жили Надя с Лизой, пришлось перерегистрировать на Надю.
«Мы тоже выезжаем из номера, — сказала я Дилану. — Но в отеле за мной уже ведётся слежка, так что нам придётся пожертвовать содержимым одного чемодана».
«Мы тоже улетаем?» — уточнил Дилан.
«Если получится. Решим по ходу. Слишком уж размытые линии будущего. Готовься. Выдвигаемся завтра утром», — ответила я.
Наутро всё было готово. В чемодан я уместилась, но о комфорте не шло и речи. Согнутые ноги прижаты к бокам, руки держат голени, чтобы не разъезжались. Даже на тренировках в Службе Смерти нас такому не учили.
А ещё душно. Воздуха через маленькую щёлку поступает мало.
За происходящим я наблюдала глазами Дилана.
Вот он оформляет выезд из номера, отдаёт ключи, направляется к выходу, а наш багаж вместе со мной везёт портье.
«Слева от тебя. Крупный мужчина в шортах с пальмами, — сообщила я. — Заметил тебя. Ещё один у выхода и один сзади, на лестнице. Планы меняются. Бери такси и вели отвезти в какой-нибудь отель-муравейник».
«Понял тебя. Но ты же задохнёшься в багажнике…»
«В этот раз совсем без жертв не выйдет, — ответила ему. — Тебе не впервой делать невозмутимый вид. Потом откачаешь меня. О! Бери это такси!»
Перед входом притормозила жёлтая видавшая виды колымага.
Дилан лично погрузил чемоданы в багажник.
Машина тронулась.
Я оказалась в печке. Солнце раскалило железо, и даже несмотря на то, что я расстегнула молнию чемодана, дышать было нечем.
Машина встряла в пробке.
Мне казалось, что я варюсь заживо. Одежда насквозь пропиталась потом.
Ещё до того, как такси остановилось возле ворот отеля, мучительное сознание покинуло меня.
Глава 21
Первое, что я почувствовала, когда проснулась, — это густая тошнотворная головная боль. Руки непроизвольно потянулись к вискам, глаза отказались открываться, а из груди вырвался стон. Где-то на второй минуте моих мучений я осознала, что не помню ни кто я, ни где я, словно только что родилась во взрослом теле.
С трудом подавляемые рвотные позывы не дали мне задуматься о собственном существовании глубже, нужно было собраться с силами, чтобы добраться до уборной.
Только я свесила ноги с постели, как меня кто-то схватил. Странно, но вместо испуга я ощутила лишь раздражение, и то, потому что пришлось открыть глаза.
Тошнота на мгновение отступила.
Меня держал в объятиях полуголый мужчина: довольно молодой и маняще привлекательный.
— Ты ещё кто? — буркнула я, хмуро глядя на человека, но тот не проронил ни звука. — Чёрт… Ну и не отвечай.
— Ты, что, не слышишь меня? — наконец, заговорил он.
— За идиотку меня принимаешь? — огрызнулась я.
— Прости.
Я согнулась в позу эмбриона: желудок буквально выворачивался наизнанку, а так как он был пуст, то его просто сводило судорогой.
— Что со мной? — взвыла я.
Человек протянул мне стакан воды.
— Выпей. Вчера ты получила тепловой удар. Это скоро пройдёт.
— Как будто меня ударили по голове пыльным мешком. Почему я ничего не помню?
— Не знаю, Диана.
— Меня так зовут?
Он кивнул.
— Ты так и не ответил, кто ты?
— Давай приведём тебя в порядок, и я тебе всё расскажу, хорошо?
После прохладного душа я узнала, что человек в трусах — это мой муж, но когда я потребовала показать мне документы, оказалось, что его утверждения голословны. Судя по паспорту, я свободна и зовут меня Карина.
Мой мозг начал возвращаться к жизни, однако память по-прежнему пребывала в отключке.
Я с недоверием слушала речи о том, что наши настоящие имена другие, нежели в документах, что на самом деле нам гораздо больше лет, чем по паспорту, что у нас уже взрослые дети, сын и дочь, и что мы можем общаться мыслями.
Моё отражение в зеркале никак не позволяло поверить в то, что я — бабушка. И что мама.
Вполне естественной реакцией было пробраться к телефону и вызвать полицию. Однако мой план провалился.
— Тебе придётся поверить мне, — сказал человек, преграждая мне путь.
— Ты это о чём? — сделала непонимающее лицо я.
— Полиция тебе не поможет.
«Как он узнал?» — недоумевала я.
Мне вновь показалось странным отсутствие страха перед незнакомцем, но для приличия нужно было уточнить:
— То есть я — твоя заложница? И что тебе от меня нужно?
— Ох, — вздохнул он, — всё не так. Ты должна верить мне. Я могу доказать…
— Как?
— Загадай слово?
— Мне не нужны твои фокусы!
— Это не фокусы. Можешь загадать целое предложение.
— Ладно, — нехотя согласилась я и придумала такое слово, значения которого не знала и которое первое пришло в голову: «трансконтинентальность». — Ну?
— Трансконтинентальность. Ну и словечко… Это
