ему, как в помещение вернулся тот, от кого мой комочек цепенеет.
— Так, так, так, — и движется по направлению ко мне, — а не моя ли птичка является самым ценным заложником, а? — и нагло схватил за подбородок, заставляя смотреть в глаза.
Алена
— Так, так, так, — и движется по направлению ко мне, — а не моя ли птичка является самым ценным заложником, а? — и нагло схватил за подбородок, заставляя смотреть в глаза.
— Кто знает, я не прорицательница, чтобы ответить на такой вопрос, — сама не понимаю, зачем провоцирую его, но чувствуя, как от его прикосновения, частичка меня сжалась еще сильнее, хочется рычать на противника.
— Не смей дерзить мне, — голос мужчины резко повысился, и щеку обдало ощутимым, обжигающим ударом ладони.
Явно останутся следы, и, к счастью, ненадолго. Плохо только одно. Звук пощечины услышали и на том конце провода. Потому что сразу четыре рыка послышались из динамика. Такого обращения ему не простят. Отец сделает все, чтобы виновный понес наказание с максимальным сроком.
— Поняла меня? — в ответ я лишь слабо кивнула, изображая покорность. — Кто ты, отвечай.
— Белозарова Алена Егоровна, — шипя от боли, отвечаю ему.
Нет, ну вот надо же было с такой отмашкой ударить. Даже губу рассек. Вот тут быстрая регенерация совсем некстати. Как потом объяснить, что раны нет. Стоп, Алена, не о том думаешь. Лучше придумай, как погасить вспышку злобы, защитные реакции. Это сейчас намного важнее. Тебе никак нельзя срываться.
— Та самая что ли, дочка строительного миллионера? — не стала отвечать, только кивнула. — Интересный поворот. Посмотрим, что можно с тобой придумать. Думаю, папочка будет очень недоволен, если с его дочуркой всласть позабавятся. Я угадал?
И снова рыки в сторону врага. Недоволен — это мягко сказано, он будет в бешенстве, и что еще страшнее, никто не станет его останавливать, скорее помогут. Не понимает человек, что с огнем играет. Подобное не забывается.
— Он вас из-под земли достанет, уж поверь. А вот на счет позабавиться, рискни, не уверена, что сможешь уйти целым и невредимым. Слышал такую фразу: «Не суди о книжке по обложке»? — стараюсь держаться из последних сил и перевожу разговор в другое русло, вдруг получится.
— Думаешь, сможешь справиться? Не советую проверять раньше времени, у меня на такую сочную девочку большие планы, а то, что ты еще и не простая, только добавляет интерес, — на его счастье, Макса нет среди родных, он бы ему такое не простил. После метки слишком силен собственнический инстинкт. — Клык, проверь Сизого, что ему нужно еще? Долго возится, — отстранившись, начал раздавать команды своре.
Находясь от него на расстоянии, дышать становилось легче, но незначительно. Рог снова исчезает из поля зрения, когда возвращается Клык. Похоже, у ребят не все так гладко, как хотелось бы. Грабители явно занервничали. Вот только почему? Не нашли то, что искали, или не нашли вовсе? А, может быть, нашли, но не все, что хотели.
Стрелки на часах двигались непозволительно быстро и медленно одновременно, голос полицейских врывался в помещение, но так и оставался без ответа. Странно все. Даже если ограбление спланировано, почему они не выходят на контакт. Тем более, они рассчитывали на приезд стражей правопорядка, просто чуть более поздний. Если бы они их не ждали, то начали бы суетится в поисках выхода, а они не волнуются, значит пути отступления продуманы заранее. Их больше волнуют ячейки.
Прошло почти три часа. Сидеть в одних позах очень неудобно, хочется встать, размяться, но нет возможности. Лиза вообще прижалась к боку и посматривает на все со стороны, как испуганный котеночек. Сама хочу поступить также, но кто-то должен сохранить стойкость, иначе дело — труба.
«Она не признается. Говорит только, что он ее убьёт»
Голос Золотинки ворвался в сознание неожиданно, даже подскочила на месте, испугав Лизу и привлекла ненужное внимание. На удивление, все вели себя тихо. Даже мальчик, прижавшись к маме, сидел молча. Я ждала минимум слез. Но они вели себя разумно, не провоцировали. Может, отец прав, и они зависят от моего состояния?
«Кто же он? Я точно не знаю его. И почему он должен убить ее?»
«Не говорит, просит послушать ее и сбежать. У нее только один инстинкт сейчас, и меня он нервирует. Не знаю, как успокоить»
Только хотела предложить один вариант, как в помещении снова появился тот, кого так боюсь и не боюсь одновременно. И мне совсем не понравилось то, что он достал из своих сумок. Слова так и застряли в горле. Понимаю, надо сказать, предупредить тех, кто там, за стеклом, чтобы были осторожнее, и не могу. Нам не выжить, если они пустят это в ход. Никому, даже нам с Лизой.
Неужели комочек внутри прав, и мужчина хочет нас убить? Нет, бред. Мы с ним сто процентов не знакомы, значит и желать зла не может. И все же паника начинает затапливать сознание. Мое сознание, а буквально через несколько секунд слышится плач мальчика, волнение взрослых, и стенания, что это конец.
— Ален, это же… — у Лизы нашлись силы, но договорить она не успела.
— Вставай, на выход.
Ко мне подошел Рог, и рванул за локоть на себя. Что сейчас будет, зачем?
Макс
— Егор, Аня, — кричу, еле сдерживаясь, чтобы не раскидать полицейских, которые не пускают за ограждение.
Родных пустили ближе к спасателям, потому что так надо. Вот только незадача, я ее муж, и сейчас по статусу главнее родителей! Именно в эту минуту жалею, что смолчали о браке. Но что-то триггерит, помимо этого. И даже понимаю, что, вернее, кто. Какой-то посторонний мужик с телефоном в руках в центре компании. Волк, причем сильный.
— Пропустите их, — сказал человек в форме, и мы с Сорозовым прошли к ним.
Чем ближе подходил, тем больше появлялась агрессия к незнакомцу, не бесконтрольная, но все же агрессия, необоснованная. Нехороший звоночек. Только подошел к ним, и вместо того, чтобы обнять сестру и пожать руку вожаку, застыл, слушая испуганные голоса девчонок, а потом властный приказ захватчика. Кому надо вставать, кого сейчас выведут на улицу?
— Орешек, я рядом, — говорю, потому что точно знаю, она услышала.
И из динамиков доносится плаксивое «Макс».
У меня душа наизнанку выворачивается. Моя маленькая девочка там, совсем одна. Столкнулась с
